Набат-2 - Александр Гера

Со дня похорон Адонирама Соломона преследовали ужас и страх. Он восседал на троне из золота и слоновой кости и заклинал силы «мировой души» оказать ему пощаду и милость. Но нет пощады ему и величию созданного трона, желание быть другом и врагом одновременно несовместимо. Гибель грозит ему и еврейскому государству от мельчайшего насекомого — древесного клеща, и клещ этот, терпеливый и упорный, в течение двухсот двадцати четырех лет с момента знака свыше будет точить трон еврейского государства, под которым, кажется, гнется вся земля, рухнет наконец с грохотом, наведя ужас и трепет на Вселенную.

С тех пор ползет из Иерусалима змий, совершая путь к? мировому владычеству, совершая по земле полный круг. Проползая по горам, он превращает их в голую пустыню, выискивая клеща-древоточца. Через три тысячи лет он сделает полный круг и возьмет кончик хвоста в свой рот, и круг замкнется.

Успеет ли он совершить этот круг, или знак свыше уже раздался, неся змию гибель…

Об этом сказано в древних книгах ариев, след которых потерян во времени…

1 — 4

Был сносный день без особых затруднений. Президент, выкроив десяток минут, дочитал подборку материалов, сделанных Судских, и выбрался в Ясенево. Едва кортеж президента миновал Спасские ворота, на столе Судских ревниво заверещал телефон. Именно — ревниво: прямая связь с председателем Управления разведок Воливачом.

— Друг ситный, что за игры за моей спиной?

— Какие игры, Виктор Вилорович? — выгадывал время Судских, хотя прекрасно понимал, чего вдруг суетится Воливач.

— Закулисные, Игорь, и ты дурочку не ломай, не люблю этого, ты меня знаешь, — пожестче отрезюмировал Воливач.

— Виктор Вилорович, вы сами одобрили мой план поиска, и если президент решил посетить ваше, — подчеркнул он, — подведомственное учреждение, это его личная прихоть. Вы его знаете, любит все щупать своими руками. При чем тут игры?

— Сказал бы сразу: президент едет, — буркнул Воливач.

— Только что от вас узнал, — рассмеялся Судских.

— Ладно, не лови на слове. Скажи лучше, чем ты его так приворожил? — с малой ехидцей в голосе спрашивал Воливач.

«Много знать хочешь! — хмыкнул про себя Судских. — Этого я тебе не открою. Сам учил: помалкивай, пока не приспело время», — выработал линию разговора Судских, и ответ был вполне разумный.

Виктор Вилорович, вы, я думаю, не станете давать напрокат ключики от своей спальни даже президенту.

— Какие ключики? — выразил непонимание Воливач.

— Обычные. Ключи к дискетам, к сейфам и так далее. Именно это я объяснил президенту. А он порешил взглянуть, как это делается. Я бы поступил точно так же.

— Допустим, тут ты меня убедил. А за какие такие заслуги тебе генерал-лейтенанта дают?

— Вас спросить надо, — форменно удивился Судских. — Представления делаете вы.

— Уже нет, — открыто сожалел Воливач. — Твое Управление выделяется в самостоятельную структуру: Управление стратегических исследований при президенте Российской Федерации.

— Вот и ответ нашелся, Виктор Вилорович. Я не виноват.

— Не виню, — попыхтел в трубку Воливач. — А контору твою жаль. Столько средств ухлопано, техника у тебя какая, штаты, мобильность! Ладно, царуй, — закончил он разговор. Разведка боем ничего не дала: Судских оставался достойным учеником.

Вовсю на пульте мелькали красные лампочки экстренных вызовов, всем было дело до визита главы страны. Судских связался только с дежурным:

— Игорь Петрович! Президент едет!

— Кто это? Гриша? Лаптев, ты чего натворил?

— Я?! — ужаснулся Лаптев. — Ни-и-чего…

— А чего тогда осиновым листом трясешься? Едет и едет. Возможно, тебя лицезреть захочет, так ты сразу заруби себе на носу: я суперспециалист, знаю в своей области побольше шефа и самого президента, вместе взятых. Привыкай уважать себя, коли ты уникальная личность.

Благодарности Лаптева он не стал выслушивать, сам поймет напутствие, а в комнату отдыха зашел, прикинул у зеркала, как смотреться будет на погонах вторая звезда…

Пока встреча, сдача-прием рапорта, торжественность момента сохранялась, зато в кабинете Судских президент держался просто. Хозяин заказал по стакану чаю, в холодильнике нашелся шмат сала, которое Судских не ленился солить сам со специями.

— О, уважаю, — оценил засол президент. — С чесночком… с укропчиком, — и мял его исправно. Там и о деле заговорил: — Прочитал я «Легенду об Адонираме», и появились вопросы. Насколько действительность продолжает легенду?

— В начале любого события лежит легенда. К примеру,] никто не расстреливал рабочих в 1905 году. Солдаты стреляли поверх голов, а в давке кое-кого задавили. Большевики у воспользовались происшествием. Появилось «Кровавое воскресенье», и родился культ. Никто не влезал на ворота во время штурма Зимнего. Использован эпизод игрового фильма. Да и штурма как такового не было. А культ получился, целая плеяда лекторов, участников штурма, была. Церковь, к примеру, Александра Невского причислила к лику святых, хотя князь Александр был ярым представителем арийской веры, как его непокорные земляки. Бил шведов, бил немцев, отстаивал независимость Новгорода, а не ради христианской Руси, с которой Новгород тогда шибко не ладил. Но культ святых великомучеников сложился, в одноименном фильме ратники Александра Невского шли на захватчиков с хоругвями. Или — как представить военно-морской флот без Андреевского флага? В случае с Адонирамом левитам позарез нужен был культ, противопоставление реальности мифу. Вот, мол, откуда зачатие масонской организации, от самого диа-вола, от легендарного змия.

— Это я понимаю, — выслушал объяснения президент. — Но по легенде Соломона проклинают. Зачем это понадобилось его священникам? По идее должны бы выгораживать.

За что президент нравился Судских, так это за умение не стыдясь спрашивать о вещах незнакомых и непонятных, отчего публичные выступления президента опирались на проверенные факты, были логичны и просты. Он не размахивал руками из-за неумения сразу выстроить фразу, как Горбачев, не делал многозначительных пауз, прикрывая собственное невежество, как Ельцин, он опирался на выверенные факты, до чего дошел своим умом. Такому и тонкости объяснять приятно.

— Двойное дно. Мы и близко, мол, не состоим в родстве с масонами. Левиты сознавали, что маленький Израиль в плотном окружении чужих народов и чуждых религий не выстоит. Спору нет, иудейская религия — одна из древнейших, ее разработчики вложили в нее лучшие каноны других вероисповеданий, придав сугубо еврейский колорит. Но этого мало, понимали левиты: когда-то арийская вера преобладала в мире, многие последующие культы поднимались до высот и умирали. Тогда и потребовалась тайная организация, способная предотвращать нападения извне. Давая дорогу христианству, левиты не подозревали, сколь скоро она завоюет мир и станет угрозой иудаизму. Масоны, руководимые левитами, раскололи христианство на католицизм и православие с множеством ответвлений и сект. То же самое они проделали с исламом, разделив монолитную веру на суннизм и шиизм. Само же масонство не претерпело качественных изменений со времени создания. Соломон под надзором священников-левитов создал многоступенчатую систему подчинения из двух пирамид. В первой из тридцати трех ступеней находились, так сказать, простые смертные, которые занимались практикой масонства — политические и террористические акты, бунты, смуты. Чаще всего этим занимались неевреи. Зато вторая пирамида из девяноста девяти ступеней занималась разработкой глобальных операций, и путь туда нееврсю был заказан. После падения Израиля прежний египетский опыт подсказал евреям, каким способом легче всего управлять миром, не имея политического центра. Прирожденные менялы и ростовщики, они в короткий срок создали финансовую империю, опутали Европу сетью долговых обязательств, владыки и короли шли на поклон к фарисеям, идя соответственно на политические уступки, но не столько самим евреям, сколько боевому отряду иудаизма масонству. Так очень скоро масонские ордена тамплиеров, тевтонцев и некоторые другие набрали мощь в Европе и могли поспорить за передел мира.

— А не сами ли евреи придумали эту сказочку по принципу жабы? — спросил президент.

— Как это? — не понял Судских.

— Жаба дуется, чтобы ее боялись.

— Ах вот оно что, — улыбнулся Судских. — Только жабу в любом виде есть опасно: в ее теле ядовитый фермент. В данном случае исторически доказано руководство, евреями масонских организаций, а после разгрома тевтонцев и тамплиеров масонская верхушка отказалась от вооруженной борьбы. В отличие от мафии это — идеологическая диверсионная организация. Власть над умами и поступками страшнее любой бомбы. По образу ее и подобию большевики создали свою партию. Тогда практически на всех руководящих постах находились либо евреи, либо масоны. Сталин постепенно вычленил всех, развивавших прямо или косвенно идею мирового масонства, но структура боевой организации, Ордена меченосцев, ему пришлась по сердцу. Вот тут-то и крылась свинья, которую подложили Сталину: непрочность военизированных формирований ради достижения политических целей. В начале двадцатого века сионисты сменили стратегию. На своем Первом конгрессе в Базеле в 1897 году они отказались от построений по типу Ордена, что учли Троцкий и Ленин, но Сталин классовую борьбу видел через прорезь прицела, для него вялотекущая политическая борьба являлась оппортунизмом и предательством. После его смерти коммунистическая партия из боевой организаций превратилась в обозное формирование и, оставшись без подлинных марксистов, приказала долго жить. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? — понимающе спросил президент, — Абсолютно верно! — похвалил Судских. — Сама коммунистическая идея разработана масонами. Коммунистические лидеры превратили народ в расхлябанное, безвольное стадо, разуверившееся во всех идеях, чего и добивались масоны. Осталось прийти и победить.