Драконы моря - Франц Гуннар Бенгтссон

научить их учтивому обращению, — сказал он брату Вилибальду, который стоял рядом и не выказал ни малейших признаков страха, когда схватка грозила начаться.

— Пришедший с мечом от меча и погибнет, — ответил священник. — Так написано в Святом Евангелии, где содержится вся мудрость мира. Как бы ты доехал до дочери короля Харальда, если бы вступил в бой с кораблями короля Этельреда? Но ты — человек, любящий насилие, и навсегда таковым останешься. И ты будешь ужасно мучиться от этого.

Орм вздохнул и отбросил копьё.

— Когда я заполучу её, — сказал он, — я стану мирным человеком.

Но маленький священник печально покачал головой.

— Может ли леопард избавиться от пятен на своей шкуре? — промолвил он. — Или синий человек от своей кожи? Об этом тоже написано в святой книге. Но спасибо Господу и благословенным епископам за то, что они помогли нам.

Затем они прошли изгиб реки и увидели на правом берегу Лондон. Вид его заставил викингов лишиться дара речи от восхищения, ибо город был так велик, что они не видели конца ему. Священники сообщили им, что насчитали тридцать тысяч людей, живущих в нём. Многие викинги не могли понять, что заставило людей жить в такой тесноте, где нет ни скота, ни полей для него. Но самые мудрые из всех сказали, что горожане — это самый хитрый и коварный народ, поскольку они отбирают пропитание у честных крестьян, не прикасаясь к плугу или цепу. Мудрейшие люди на корабле настаивали, что отважные мореходы должны наведаться к ним и лишить их всего того, что они украли у других людей. Итак, все зачарованно смотрели на город, пока корабль пересекал устье реки, и думали о том, что там наверняка можно захватить богатую добычу.

Но Орм и Рапп Одноглазый заметили, что видели города и побольше, и этот — всего лишь деревня в сравнении с Кордовой.

Они шли на вёслах к огромному мосту, построенному из толстых стволов дерева, который был так высок, что самый большой корабль мог пройти под ним, не убирая мачты. Множество людей высыпало поглазеть на них, и многие кричали что-то о язычниках и дьяволе. Но они тут же прервали поток оскорблений, когда увидели епископов, которые сообщили им, что с людьми с моря заключён мир. Когда корабль стал подходить к берегу, многие столпились вокруг, дабы поближе взглянуть на чужеземцев. Когда викинги увидели среди них нескольких красивых молодых женщин, они принялись горланить, чтобы те поспешили к ним на борт, где они обещают им хорошие подарки, серебро, отважных людей, которые будут забавлять их, и множество попов, которые отпустят им все грехи. Одна, две женщины застенчиво захихикали и ответили, что они бы и исполнили их просьбу, да больно далеко придётся прыгать, за что их немедленно оттаскали за косы разгневанные домочадцы, которые посулили им розог за то, что те вступили в непристойную беседу с язычниками.

Брат Вилибальд печально покачал головой и заметил, что молодые люди теперь очень испортились. Рапп тоже, стоя у кормила, покачал головой, когда они прошли под мостом, и угрюмо пробормотал, что в любом краю женщины заняты одинаково бесполезной болтовнёй.

— Им надо бы придержать язык за зубами, — сказал он, — и сразу прыгнуть, как было сказано.

Теперь они приближались к Вестминстеру и уже могли различить высокие шпили, поднимающиеся над деревьями. Епископы опять облачились в торжественные одеяния и вместе со священниками принялись распевать древний гимн, который обычно пел святой Колумбанус, когда крестил язычников. Был тихий вечер, и их голоса далеко разносились над водой.

Пение прекратилось, лишь когда они развернули корабль правым боком и прикрепили к одной из свай у красных стен Вестминстера.

Глава третья

О женитьбе, крещении и серебре короля Этельреда

Король Этельред Неразумный мрачно сидел в Вестминстере в окружении советников, ожидая исхода переговоров с норманнами. Он собрал все свои дружины отчасти для того, чтобы они охраняли его в это опасное время, а отчасти для того, чтобы быть начеку, ибо люди в Лондоне уже начали роптать после поражения англичан в битве у Мэлдона. Он взял с собой архиепископа, дабы тот помогал и поддерживал его, хотя последний с трудом справлялся с возложенными на него обязанностями. Беспокойство короля так возросло, когда посланники отбыли, что он прекратил охотиться, перестал посещать обедни и избегал женщин. Большую часть времени он давил мух, и был очень искусен в этом.

Но, когда он услышал, что посланники возвратились, заключив мир, он воспрял духом, а когда они сообщили ему, что с ними прибыли предводители викингов, дабы принять здесь крещение, его волнение не знало границ. Он немедленно повелел звонить во все колокола в городе и приказал принять чужеземцев как можно лучше. Но при вести о том, что на кораблях находятся две сильные викингские дружины, им вновь овладело беспокойство, и он не знал, следует ли ему торжествовать или опасаться. Он скрёб бороду, и советовался со своими священниками и придворными, пока наконец не было решено, что можно позволить викингам расположиться лагерем на полях, вне города, но им должно быть запрещено вступать в городские ворота, где необходимо усилить стражу. Кроме того, следует объявить во всех церквях и соборах, что язычники всем войском подошли к Лондону, дабы принять там крещение, чтобы люди, услышав эту весть, воздали хвалу Господу и королю за случившееся чудо. На следующее утро, добавил король, он примет посланников, и они могут привести с собой тех вождей, которые собираются креститься.

Викинги отправились обустраивать лагерь, и их снабдили всем, что может понадобиться королевским гостям. Вскоре там затрещали большие костры, громко ревел скот под ножами мясников, и возник большой спрос на белый хлеб, сыр из овечьего молока, пироги с яйцами, мёд, свежую свинину и лучшее пиво, которое пили лишь король и епископы. Люди Орма были более буйными, чем люди Гудмунда, и более взыскательны в своих требованиях, ибо они полагали, что раз они собираются креститься, то у них есть право воспользоваться всем самым лучшим.

Но Орм был занят своими мыслями, а