«Если», 2006 № 07 - Журнал «Если»

Голеску извлек из-под плаща лиру и притворился, будто наигрывает на струнах какую-то мелодию, хотя до зрителей не доносилось ни звука.

— В дни моей юности я изучал Темные Искусства в мистической школе, которой руководил прославленный мастер Парацельс. Вообразите себе мой ужас, когда я случайно узнал, что каждые семь лет мой учитель приносил одного из своих семерых учеников в жертву Адским Силам! А я как раз был седьмым в моем классе! Что мне оставалось делать? Только бежать, как, безусловно, поступили бы на моем месте и вы. И вот, я тайно приобрел на свои средства корабль, чтобы плыть в Египет — древнюю страну, которая, как известно, является родиной всех мистических учений. На подготовку к побегу ушло много времени и денег, но наконец настал день, когда я погрузил на борт провизию и отчалил.

Я долго плавал непрямыми путями, так как боялся, что мастер Парацельс сможет отыскать меня при помощи своего искусства. Случилось так, что у меня вышла вся вода, и я высадился на острове, где бил пресный источник. Не думайте, что это было просто, так как остров защищали опасные рифы и подводные скалы, однако я сумел с честью преодолеть все препятствия.

Но это оказался не обычный остров, друзья! На нем находилось святилище великого бога Осириса, которое охраняли свирепые полулюди-полумуравьи, называвшиеся мирмидионцы…

— Может быть, вы хотите сказать — мирмидоняне? — подал голос директор школы. — Но мирмидоняне жили в…

— Я знаю, — торопливо сказал Голеску. — Но я говорю вовсе не о них. Мирмидионцы, о которых я рассказываю, обладали шестью конечностями и мощными челюстями. Бог Осирис наделил этих гигантов сверхчеловеческой силой и поставил охранять тайны своего храма. С их челюстей капал концентрированный яд, который прожигал насквозь камень. Неминуемая смерть ждала каждого, кто отваживался появиться рядом со святилищем.

К счастью для меня, за прошедшие тысячелетия раса мирмидионцев почти полностью вымерла. Когда я приблизился к храму, мне навстречу вышел, шатаясь от слабости, последний из человекомуравьев. Да и он, надо сказать откровенно, представлял собой существо настолько деградировавшее, что справиться с ним мне не составило труда. И когда после короткой схватки при свете луны я стоял, наступив ногой на горло последнему из древних защитников храма, в моей душе шевельнулась жалость к несчастному, поверженному существу…

— Когда же вы будете считать бобы? — подал голос сын полицмейстера.

— Сейчас мы к этому подойдем, — отозвался Голеску. — Имейте терпение, юный господин. Итак, я не стал убивать эту тварь, хотя легко мог это сделать. Переступив через упавшее тело, я вошел в священный храм Осириса.

Фонарь я держал высоко над головой, и его свет сразу вырвал из вековой тьмы величественную статую страшного бога, но не это было главным чудом. На внутренних стенах святилища я разглядел многочисленные надписи на древнеегипетском языке, выполненные иероглифами. Кто не знает — иероглифы это такие маленькие картинки, которые изображают птиц, змей и прочие вещи. К счастью, в школе мастера Парацельса я учил древнеегипетский язык и мог прочесть эти надписи.

Вы, конечно, думаете, что это были молитвы? Вовсе нет. Тогда, может быть, заклинания? Тоже нет. Это были рецепты древних лекарств! Возможно, вам известно, что у египтян Осирис был главным богом-целителем, и вот в его храме на затерянном в океане острове я обнаружил рецепты от любых болезней, которые только могут поразить злосчастное человечество.

Что же я сделал? Я быстро вытащил из кармана мой верный блокнот, с которым никогда не расставался, и начал переписывать рецепты, намереваясь с их помощью осчастливить страждущее человечество, для которого средства древних египтян могли стать истинным благословением. Я писал очень быстро, но как раз тогда, когда разбирал последние рецепты, которые, сумей я их переписать, могли бы избавить человечество от самой Смерти, я услышал глухой гул, а язычок огня в моем фонаре запрыгал и заморгал. Подняв голову, я увидел, как статуя Осириса закачалась на фундаменте. Очевидно, в момент, когда я своими нечестивыми ногами пересек порог храма, я — сам того не ведая — привел в действие какое-то ужасное заклятие, и теперь святилище готово было обрушиться мне на голову.

Мне ничего не оставалось, как броситься бежать, предварительно засунув в карман драгоценный блокнот. Я остановился лишь для того, чтобы подхватить последнего из мирмидионцев, который, громко стеная, продолжал лежать на том же месте, где я поверг его на землю. Обладая значительной силой, я без труда донес его до своего корабля и отплыл, прежде чем храм Осириса рухнул со страшным грохотом, словно столкнулась целая сотня молочных тележек.

Но не только храм прекратил свое существование. Самый остров раскололся на сто тысяч кусков и навеки погрузился в океанскую пучину.

Голеску замолчал и отступил немного назад, чтобы оценить произведенный его рассказом эффект. Он был весьма доволен тем, что сумел завладеть вниманием слушателей. Еще больше обрадовало его то обстоятельство, что с каждой минутой к толпе возле помоста присоединялось все больше любопытных горожан. Подкрутив ус, он продолжил:

— А теперь о бобах, о которых спрашивали меня дети. Пока мой корабль плыл в Египет, я пытался приручить последнего из мирмидионцев. С моей подготовкой это оказалось нетрудно. Попутно я узнал, что, хотя по сравнению со своими грозными предками мой мирмидионец был довольно мал и слаб, он все же сохранил кое-какие свойственные муравьям умения. Среди них была способность мгновенно подсчитывать число зерен, которая, как известно, хорошо развита именно у муравьев.

— Минуточку, минуточку! — перебил директор школы. — Муравьи не умеют считать!

— Вы ошибаетесь, уважаемый господин, — возразил Голеску. — Вспомните хотя бы историю об Амуре и Психее[8]. Каждый образованный человек помнит, как в наказание за любопытство юную принцессу заперли в комнате, где была огромная куча пшеницы пополам с просом. Бедняжке приказали за одну ночь рассортировать все зернышки, собрав пшеницу в один мешок, а просо — в другой. Непосильная задача для человека, но на помощь Психее пришли муравьи — а все потому, что когда-то давно принцесса не стала разорять муравейник, находившийся на тропе, по которой она обычно гуляла. Маленькие труженики не только разобрали всю кучу по мешкам, но и пересчитали зерна. Этот случай отражен в классической литературе, друзья. Об этом писал сам Аристотель, а кто мы такие, чтобы подвергать сомнению его слова?

— Но… — начал было директор.