Черная смерть (Главное - вернуться) - Александр Конторович

— Телефонисты! Пулеметам и минометам — огонь по готовности! Артиллеристам не спать!

В куче бревен шевельнулся орудийный ствол. Наводчик уже давно взял танк на прицел и только ждал, когда он войдет на мост.

— Бух!

Брызнули звенья рассыпающейся гусеницы…

— Бух!

Лязгнул и замолчал мотор…

— Бух!

Из открывшегося люка выпал на землю танкист. По-крабьи загребая руками, он прополз было несколько метров по бревнам моста, но бивший с правого фланга пулемет прошелся по нему длинной очередью… Согнулась в последней судороге рука.

Из открытой башни лениво выползала струйка дыма…

Мост был снова закупорен — танк развернулся поперек дороги.

Припали к прикладам пулеметчики. И едва первые истошно вопящие немцы ступили наконец на землю…

Выдохнули из своих пулеметов долго копившуюся злость…

— Вот так, товарищ майор! Еще одну атаку отбили!

— Вижу… Ну, а коли так, то поговорить нам с тобой уже никто не мешает?

— Да, вроде бы нет, товарищ майор.

— Гальченко.

— Что?

— Моя фамилия Гальченко, старшина.

— Ну а про меня вы, как я предполагаю, и так все знаете? Так что представляться мне без необходимости?

— Не все. Но имя-отчество знаю.

— Я так понимаю, товарищ майор, что вы навроде вчерашнего капитана будете? Тоже по мою душу приехали?

— Не буду врать — тоже. Только, в отличие от него, арестовывать вас я не собираюсь.

— И на том спасибо!

— Более того, я перед вами, можно сказать — в долгу.

— Это как еще?

— А так. Деревню помните?

— Какую именно, товарищ майор? Я их за свою жизнь столько повидал…

— Ту, где Барсову встретили.

— Вот даже как? Помню… Как она там? Нормально все?

— Так вот за нее да за остальных моих бойцов, что благодаря вам от погони ушли, я до гробовой доски вас водкой поить должен! Нормально с Барсовой все, цела, даже и не задело ее ни разу.

— Да уж… по сто грамм бы сейчас не помешало… Спасибо, товарищ майор! Это, значит, вашу группу тогда немцы в лесу наморщить пытались?

— Как вы сказали? Наморщить? Не слыхал… Эти немцы шли за нами. И отвернули, как я понимаю, в вашу сторону.

— Да, я уж постарался им нагадить, сколько сил хватило… Что ж там за головорезы такие были-то?

— Специальное подразделение рейхсфюрера СС. Его личные «волкодавы». Вам такой термин знаком?

— Знаком.

— Хм… Обычному армейскому старшине?

— За обычным вы бы и не поехали. Ведь так?

— Так… Чувствую я, что разговор у нас с вами будет интересный и познавательный… Для всех.

— Если дадут нам с вами поговорить. Вон у фрицев опять что-то затевается.

Майор приподнялся и посмотрел в бинокль.

— Да… закопошились они там. У вас все сюрпризы использованы? Кстати, а что это за котел такой был?

— Да самодеятельность чистой воды! Хотел мину сделать с возможностью дистанционного поражения техники. Честно говоря — авантюра! Как еще ребят самих в клочки не порвало? Хоть и подрывали ее с помощью бикфордова шнура, предварительно в окоп заныкавшись, все равно — очень уж опасно вышло. Да и прицельность, вкупе с поражающим эффектом вышла так себе…

— Не скажите! Зато внешне выглядит очень эффектно!

— Ну, разве что внешне… А сюрпризы у меня еще есть — вся деревня заминирована, почитай, два дня тут все вкалывали, как негры на плантации.

— Как вы сами-то здесь ходить не боитесь?

— Так тут мин нет. Место, с точки зрения его обороны, бесперспективное и неинтересное. А вот в деревне… там лишних шагов лучше и не делать. Населения там уже нет никакого, все разбежались или эвакуировались, вот мы развернулись там вовсю.

— Так все же, старшина, делать-то мы с вами дальше что будем?

— Это вы, товарищ майор, по поводу моего с вами отъезда?

— Соображаешь!

— День еще тут осталось мне продержаться, а опосля — с милой душою!

— Все-таки не хотите отсюда уходить?

— Вы же военный человек, товарищ майор! Что такое приказ — вам-то пояснять не надобно? Или вы меня и от Грушевского отмажете, в случае чего?

— Ну… Скажем так, с нами он ссориться не будет. Отмажем.

— А от совести моей — тоже отмажете? Как я после этого сам с собою объясняться буду? Если тут ребят, мне поверивших, брошу и в тыл уйду? Вот вы опытный человек, воюете явно не первый день. А как здесь наличными силами еще сутки немца держать будете? А за спиной у нас, сколь я в курсе, больше никого уже и нету. Так что если нас отсель собьют, то уже через час-другой немцы прихлопнут аэродром. Со всеми, кто там сейчас есть.

— Хороший вопрос, старшина… Я ж не общевойсковой командир, так сразу и не скажу…

— Не стесняйтесь, товарищ майор, скажите уж прямо, что не знаете. Тут и поопытнее вас командир — и тот спасовал бы. Не умеем мы пока такие вот хитрости в бою использовать.

— А вы — умеете?

— Да, товарищ майор. Я умею. Где и как тому учился — разговор долгий и нездешний. Так что, извините, но мне своим делом заниматься надобно. А поговорить мы с вами еще успеем. Мешать вам не буду, делайте здесь, что хотите. Но уж и вы, очень вас попрошу, в мою работу не залезайте.

— Договорились, старшина. Я, как ты уже понял, тут тоже не один погулять вышел. Так что не обессудь, но будем мы здесь рядом. Мешать не буду, а вот помочь смогу.

— Чем же?

— Должна к нам рота на помощь подойти. Ждем мы ее вскорости. Так что и задача твоя на этом облегчается.

— А вот за это, товарищ майор, уже я вас водкой поить должен!

Ба-бах!

Ох и неслабо звездануло!

Это что ж такое прилетело-то? Явно не полковушка, тут миллиметров на полтораста чемодан пожаловал. Видать, обозлили мы фрицев всерьез… Видимая воронка была метра три в диаметре. Похоже, что действительно нечто вроде шестидюймовки шарахнуло. Жаль, что моряка нет, этот сразу бы разобрался. Ихняя пушка, поди, тоже чем-то похожим бабахала.

Второй разрыв.

Да, это серьезный калибр. Пытаются накрыть наше орудие, то, что танк на мосту снесло. Значит, есть у них желание еще разок рвануть на прорыв тем же путем. Судя по тому, куда и как точно они стреляют, корректировщик, собака, уцелел. Хотя… Неужто он видит из окопа позицию орудия? Далековато… да и угол зрения не тот… Что-то НП зевнул похоже…

— Телефонист! НП давай!

— Связи нет! Не отвечает НП!

— Петрович! Петрович! Ты как там?

Не отвечает… жаль, не подойти к нему сейчас. Немец проклятый стрижет пулями так, что головы не поднять. Плохо… Не могу я за той стороной смотреть, а там склон более пологий, подойти легче. Неужто спекся Петрович? Это хреново, я на две стороны воевать не могу. Да и патронов осталось мало. Вон, в автомате второй магазин уже сменил. Еще парочка в запасе — и все. Одна граната еще есть и больше воевать нечем.

Боец осторожно высунул голову из-за пня. Вон они, фрицы — лежат на склоне. Только иногда вспышки мелькают, это когда они по НП стрелять начинают. Но пока лежат, похоже обожглись. А что ж вы хотели, голубчики? Троих еще в самом начале гранатой положили, да потом тоже легко им не было. Вон, совсем рядом двое лежат, да и Петрович успокоил парочку. Или больше? Да наверняка, он стрелок-то хороший был. Был? Скорее всего… иначе не молчал бы так долго.

О, фрицы-то зашевелились! Никак опять в атаку пойти собрались? Сейчас я вам… перепляс с выходом сделаю… Боец перехватил трофейный автомат и прицелился. Длинная очередь совпала со свистком, поднявшим в атаку взвод…

— Смотри, Генрих, это из-за этой парочки негодяев нас все время накрывали русские минометы?

— Да… — собеседник фельдфебеля поворошил носком сапога раскрытый вещмешок. Наклонился и поднял флягу. Взболтнул и отвинтив крышку, принюхался. — Шнапс!

— Странно… лейтенант сказал, что все русские ходят в атаки пьяными. А тут — целая фляга!

— Так эти-то в атаку не ходили.

— Пожалуй… Ладно, Вилли, давай ее сюда, помянем наших камрадов.

— Да уж… потерять на паршивом пригорке почти десять человек… и все для того, чтобы ликвидировать только двоих русских корректировщиков. Такими темпами, к моменту выхода к Москве, наш батальон будет насчитывать в своем строю только командира, да десяток обозников…

— Генрих, мы хоть и друзья, но таких слов при мне ты больше не говори! Сам знаешь… и у стен бывают уши…

Орудие наше немцы все-таки достали. Близкий разрыв перевернул сорокапятку. Хорошо, хоть расчет сидел в яме и уцелел. Так, теперь им никто не мешает спихнуть с моста танк и все-таки переправиться на эту сторону. Мост им нужен, это уже совершенно очевидно. Значит, оставлять его нельзя, эти танки нам сбить будет нелегко, трофейная пушка стоит почти в километре от моста, стережет дорогу, как раз на случай прорыва нашей обороны. Стало быть, пришло время.