Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Роулинг Джоан Кэтлин

— Верно, — сказал Страйк.

— И в конце концов она решила: “Ладно, давай разберемся”.

— Эди сказала вам это, не так ли?

— Очевидно, да, — нетерпеливо сказал Ормонд.

Значит, вы знали, что они встречались в тот день?

— Да.

— Вы знали, где они встречались?

— Нет, — сказал Ормонд. Я предположил, что это будет в кафе или что-то в этом роде.

— А когда Эди не пришла домой?

— Ну, конечно, я волновался. В тот день я был задержан в школе. Потом я понял, что смотрел, как чертова Софи Вебстер пишет реплики, когда на самом деле — ну, вы понимаете — когда это случилось. Я вернулся домой, ожидая, что Эди будет там. Но ее не было. Я ждал. К одиннадцати часам я начал беспокоиться. Я позвонил в полицию где-то без четверти полночь.

— Вы пытались позвонить Эди в течение этого времени?

— Пару раз, да, но она не брала трубку. Полиция поставила меня на удержание, и — ну, конечно, я сразу понял, что что-то случилось. Я был полицейским. Я знаю, как все это работает. Они попросили меня описать Эди, что я и сделал. Потом они сказали, что пришлют людей, чтобы поговорить со мной.

Они пришли в квартиру и сказали, что тело, подходящее под описание моей невесты, было найдено на Хайгейтском кладбище… Я должен был пойти и опознать ее.

— Мне жаль, — сказал Страйк. — Должно быть, это был ад.

— Да, — сказал Ормонд, в его голос вернулась нотка агрессии. — Так и было.

Страйк просмотрел свои записи. Что касается Аноми, он узнал очень мало. Однако он чувствовал себя неизмеримо лучше информированным о Филиппе Ормонде.

— Ну… если у вас нет больше мыслей или информации о том, кем может быть Аноми…?

— Ну, если вы спросите меня, — сказал Ормонд, который, казалось, немного расслабился, когда опрос подошел к концу, — он, блядь, в полном расстройстве. Кто бы это ни был, даже если это какой-то ребенок, прячущийся за — он сделал неопределенный жест в сторону своего лица, указывая на маску, — клавиатурой, с ним что-то не так. Четыре года нападать на кого-то в Интернете? В чем заключалось преступление Эди? В создании чего-то, что они должны были любить? Нет, я представляю Аноми как человека, который сделает все, чтобы спасти свою собственную шею, который будет рад обвинить любого другого или навести подозрения на любого другого, если это означает, что его отпустят.

— Почему вы так считаете? — спросил Страйк.

— Просто моя интуиция, — сказал Ормонд, осушив свой стакан пива.

— Ну, я думаю, это все, — неискренне сказал Страйк. — Ах да, просто интересно, вы предложили наше агентство Эди, или это была ее идея?

— Что я предложил? — сказал Ормонд, нахмурившись.

— Эди пришла к моему партнеру, в наше агентство, — сказал Страйк.

Даже в не слишком ярком свете паба было легко заметить, как расширились зрачки Ормонда из-за бледности его голубых радужек. Очевидно, ни полиция, ни Аллан Йоман не рассказали предполагаемому жениху Эди о ее визите в детективное агентство, и это упущение говорило Страйку что-то важное об отношении полиции и агента к Ормонду.

Учитель, казалось, понял, что его пауза затянулась слишком долго для лжи.

— Э… нет, я… я понятия не имел. Когда это было?

— За десять дней до нападения.

— Для чего она хотела это сделать? — спросил Ормонд.

— Чтобы попросить нас помочь ей выяснить, кто такой Аноми.

— О, — сказал Ормонд. — Точно. Да, вообще-то, я не знал, что она пришла именно к вам. Она сказала, что думает об этом — да, я подумал, что это разумная идея.

— Но она не сказала вам, что сделала это?

— Вообще-то, — сказал Ормонд после очередного колебания, — она могла это сделать, но я не запомнил. Она была чертовски напряжена, а я был занят на работе — возможно, я не расслышал ее как следует или отключился, или что-то еще. Я был очень занят на работе, — повторил он. — У меня было собеседование, на должность начальника отдела.

— Вы прошли его?

— Нет, — сказал Ормонд, почти срываясь.

— Когда она пришла в агентство, мой партнер заметил синяки…

— О, это был ваш напарник, да? Рассказал копам, что я ее душил?

Ормонд, казалось, пожалел о своей вспыльчивости, как только эти слова вырвались у него. Он уставился на Страйка своими бледно-голубыми, широко расставленными глазами, не зная, как исправить это последнее, разрушительное впечатление.

— Никто ничего не говорил об удушье, — сказал Страйк. — Мой партнер просто сообщил о синяках. Что ж, большое спасибо за встречу, Филипп. Вы мне очень помогли.

После короткого, тягостного молчания Ормонд медленно поднялся на ноги.

— Нет проблем, — сказал он отрывистым голосом. — Удачи в расследовании.

Страйк протянул руку, готовый на этот раз побороться за самый крепкий захват.

Ормонд ушел, и Страйк знал, что пальцы его правой руки будут пульсировать, и эта мысль принесла ему какое-то мелкое удовлетворение. Как только учитель скрылся из виду, Страйк достал мобильный и набрал короткое сообщение другу из столичной полиции.

Глава 37

...дело было сделано; новоиспеченный король

поднялся и ступил на царство свое,

И оно признало его.

Джин Ингелоу

История гибели

Робин все еще смотрел на iPad, когда Страйк нашел ее за угловым столиком в стороне от основного бара. Он нес пинту “Лондон Прайд” для себя и вторую порцию томатного сока для Робин, хотя заметил, что она едва притронулась к первой. Рядом с ее iPad лежал ее мобильный телефон, на котором лицом вверх отображалась лента Твиттера Аноми, а с другой стороны лежал ее открытый блокнот. Страйк, который умел читать перевернутый текст, увидел, что Робин сделала три колонки с именами Червь28, Вилепечора и Папервайт, и что она делала записи во всех трех колонках. Колонка Червя28 казалась самой полной.

— Аноми в игре? — спросил Страйк, садясь.

— Нет, — ответила Робин, посмотрев вверх и тут же вернувшись к своему экрану. — Его не было здесь все время, пока ты был с Ормондом. Извини, мне придется продолжать печатать. Здесь есть модератор по имени Червь28, который дружил с Бет в сети. Это либо гей, либо девушка, потому что она состоит в отношениях с неназванным мужчиной, о котором я должна знать. Червь много рассказывала Бет. Она думали, что выгнала ее из игры, рассказав ей обо всех своих проблемах.

— Двадцать восемь, — прокомментировал Страйк, — это еще один символ ненависти.

— Серьезно?

— Вторая буква алфавита, восьмая буква: БХ. Означает “кровь и честь”. Blood and Honour — это неонацистская группа скинхедов.

— Я не могу представить Червь28 в роли неонацистского скинхеда, — сказала Робин, набирая текст. — Если бы мне пришлось делать ставку в ту или иную сторону, я бы сказала, что это девушка, и довольно молодая. Возможно, с дислексией. Орфография у нее корявая, пунктуация везде… Если ты ищешь возможного члена Хальвенинга, то Вилепечора кажется чертовски хорошим кандидатом. Подожди… О, слава Богу. Червю28 нужен туалет.

Робин повернула iPad так, чтобы Страйк мог его видеть. Он придвинул свой стул: Робин почувствовала, как его колено ударилось о ее колено.

— Игроки разговаривают во время открытой игры, — сказала она, пока Страйк потягивал пинту и наблюдал за анимированными фигурками, двигающимися среди могил. Как и Робин, он был поражен тревожной красотой анимации с ее меняющимся туманом и нависшими могилами. — Но модераторы могут открывать приватные каналы, чтобы разговаривать с кем угодно, и никто больше не сможет увидеть, что они говорят. Червь28 и Вилепечора открыли приватные каналы со мной сразу после того, как я вошла в игру.

— Почему ты думаешь, что Вилепечора может быть Халвенингом?

— Чертовски гомофобен, — сказала Робин. — Говорил мне, что я извращенка.

— Мило, — сказал Страйк.

— Я почти уверен, что он мужчина. А еще он пьян. Он сказал мне об этом три раза. Он сказал, что ему надоела игра, а когда я спросила, почему он все еще здесь, он ответил: “Разведка”.