Колыма - Том Роб Смит

— Давайте выпьем за то, чтобы все это поскорее кончилось.

На краткий миг, в темноте, она вновь стала человеком.

Отпраздновать победу Фраерша решила во дворе своего дома. Она пригласила всех желающих, выставив в качестве угощения ящики с крепкими спиртными напитками, ликерами и шампанским — запасы, предназначенные для элиты, для сливок общества, — которых многие из ее гостей ни разу в жизни не пробовали и которые она приберегала как раз для такого момента. По мнению Льва, подобные приготовления означали, что Фраерша никогда и не сомневалась в успехе своего предприятия. В центре двора развели костер, чтобы согреться, навалив кучу бревен ростом с человека, и языки пламени лизали ночное небо. Повстанцы откуда-то притащили чучела Сталина и его здешнего последователя Ракоши, нарядив их в форму, снятую с убитых советских солдат, и бросили в костер. Лев обратил внимание на то, что Фраерша, стоя на балконе верхнего этажа, фотографирует пылающие пугала, тщательно выбирая ракурс.

Когда чучела превратились в пепел, во дворе появился цыганский оркестр. Музыканты судорожно сжимали в руках разрисованные вручную инструменты. Поначалу они играли довольно робко, опасаясь, что звуки их скрипок навлекут на них огонь советских танков, но постепенно забыли о своих страхах. Музыка стала громче, темп ускорился, и повстанцы пустились в пляс.

Лев и Раиса, которых охраняли вооруженные бойцы, сидели чуть поодаль от пирующих. Они видели, как Зоя напилась на радостях, потягивая шампанское, и щеки ее заалели. Фраерша пила из бутылки, которую больше не предлагала никому, и выпитое не оказывало на нее заметного действия. Заметив, что Лев смотрит на нее, она подошла к ним.

— Можете потанцевать, если хотите.

Лев спросил:

— Как ты намерена поступить с нами?

— По правде говоря, я еще не решила.

Зоя убеждала Малыша потанцевать с ней. Когда ей это не удалось, она просто схватила его за руку и вытащила в круг людей у костра. Хотя она своими глазами видела, как он, словно кошка, с легкостью карабкается по водосточным трубам, в танце он выглядел неуклюжим и неповоротливым. Зоя прошептала:

— Представь, что здесь нет никого, кроме нас двоих.

И они закружились вокруг костра, окружающий мир перестал существовать; они двигались все быстрее и быстрее, пока не остановились, тяжело дыша, и зрители разразились громкими аплодисментами. Но для них мир продолжал кружиться, и они вцепились друг в друга, чтобы не потеряться в этом разноцветном вихре.

30 октября

Костер догорел, оставив после себя груду янтарных углей и обожженные головешки. Цыганский оркестр отыграл свое. Пирующие разошлись по домам, во всяком случае те из них, кто еще был способен стоять на ногах. Малыш и Зоя лежали, накрывшись одним одеялом, неподалеку от костра. Карой что-то невнятно мурлыкал себе под нос. Он выпросил бутылку, чтобы унять боль в раненой ноге, и изрядно захмелел. А Фраерша, полная сил и свежая, словно отдыхала всю ночь, предложила:

— К чему спать в душном помещении? Идемте на свежий воздух!

Вынужденные принять участие в ее экспедиции, они вышли со двора, переправились на другой берег Дуная и устало поплелись к пункту своего назначения — министерским виллам на склонах Буды. С ними отправились Малыш и Зоя, члены ее банды и венгр-переводчик. С вершины холма они наблюдали за тем, как над городом занимается рассвет. Фраерша заметила:

— Впервые за более чем десять лет город проснется свободным.

Когда они подошли к воротам виллы, обнесенной высокими стенами, то обнаружили, к своему невероятному удивлению, что ее охраняют часовые. Фраерша повернулась к своему переводчику:

— Скажи им, пусть идут домой. Скажи им, что теперь вилла принадлежит народу.

Переводчик повторил ее слова по-венгерски. Скорее всего, наблюдая за боями в городе, охранники и сами пришли к такому же выводу. Они защищали привилегии режима, который пал. Открыв ворота, они забрали свои вещи и ушли. Переводчик вернулся и с восторгом воскликнул:

— Охранники говорят, что эта вилла принадлежала самому Ракоши!

Карой заплетающимся языком заметил, обращаясь ко Льву:

— Это и есть место отдыха бывшего славного лидера моей страны. Именно сюда мы звонили ему и спрашивали: «Хотите, чтобы мы помочились в рот подозреваемому? Хотите послушать, как мы это делаем?» А он отвечал: «Да, я хочу услышать все от начала и до конца».

Они вошли на безукоризненно прибранную территорию.

Фраерша курила самокрутку. Судя по запаху, в ней содержались стимуляторы. Пожалуй, амфетамин мог объяснить, откуда у нее столько энергии. Зрачки у нее расширились и стали совершенно черными, как бездонные провалы в преисподнюю. Лев сам принимал этот наркотик, когда проводил ночные аресты и допросы, будучи офицером МГБ. Амфетамин усиливал агрессию. Он лишал человека способности рассуждать здраво, подталкивая к насилию и внушая самоуверенность.

Забрав из сторожки охранников связку ключей, Фраерша легко взбежала по ступеням, отперла двери и распахнула их настежь, а потом поманила к себе Малыша и Зою.

— Новобрачным нужен новый дом!

Малыш покраснел. Зоя улыбнулась, входя в здание, и по огромному залу для приемов разнесся ее восторженный возглас:

— Смотрите, здесь есть бассейн!

Поверхность его закрывала защитная пленка, усыпанная опавшими листьями. Зоя сунула палец в воду.

— Холодная.

Обогреватели перестали работать. В углу этажеркой были составлены тиковые стулья. Ветер катал по мраморным плитам спущенный надувной мяч, раскрашенный в яркие цвета.

В самом доме роскошная обстановка уже начала приходить в упадок. Кухню покрывал толстый слой пыли, накопившейся с тех пор, как после секретного доклада Ракоши был вынужден покинуть Венгрию и удалиться в ссылку в Советский Союз. Кухонное оборудование иностранного производства было самым современным. Настенные шкафчики ломились от хрусталя и фарфора. Нашлось множество непочатых бутылок французского вина. Изучая содержимое холодильника, пытаясь разобрать надписи на заплесневелых упаковках, Лев и Зоя столкнулись нос к носу, оказавшись рядом впервые за много месяцев.

— Зоя…

Прежде чем он успел закончить, послышался голос Фраерши:

— Зоя!

И девочка послушно бросилась на зов своей новой госпожи.

Лев двинулся следом и, войдя в гостиную, столкнулся со Сталиным. Огромный портрет маслом висел на стене, и генералиссимус смотрел с него вниз, словно могущественный античный бог, взирающий на своих подданных. Фраерша достала нож и протянула его Зое:

— Теперь на тебя никто не донесет.

С ножом в руке Зоя влезла на стул, и глаза ее оказались на уровне шеи Сталина. Ей достаточно было поднять руку, чтобы изуродовать лицо вождя. Но она застыла в неподвижности. Фраерша окликнула ее:

— Выколи ему глаза! Ослепи его! Сбрей ему усы!

Зоя молча слезла со стула и протянула нож Фраерше.

— Мне… не хочется.

Приподнятое настроение Фраерши сменилось раздражением.

— Не хочется, говоришь? Ярость не вспыхивает и не гаснет просто так. Она не переменчива и вероломна, как любовь. Ты или чувствуешь ее, или нет. Ярость остается с тобой всегда. Он убил твоих родителей.

Отвечая, Зоя повысила голос:

— Я не хочу все время думать об этом!

Фраерша ударила Зою по лицу. Лев шагнул вперед. Фраерша выхватила револьвер и направила на Льва, продолжая разговаривать с Зоей:

— Ты уже забыла своих родителей? Неужели это так легко? Что же изменилось? Малыш тебя поцеловал? В этом все дело?

Фраерша подошла к мальчишке, взяла его за подбородок и поцеловала. Он попытался вырваться, но она крепко держала его. Затем она отстранилась.

— Очень хорошо, но я все еще зла.

Она выстрелила Сталину между глаз, а потом еще раз и еще, всаживая пулю за пулей в содрогающийся холст, пока барабан не опустел. Курок защелкал вхолостую. Фраерша швырнула револьвер вождю в лицо, и тот отлетел, ударившись о стену, и упал на землю. Она провела по щеке рукой и рассмеялась:

— Вот теперь пора спать…

Двусмысленно усмехаясь, она подтолкнула Малыша и Зою к дверям.

Лев вздрогнул и проснулся, когда один из воров потряс его за плечо:

— Мы уходим.

Безо всяких объяснений Льва, Раису и Кароя подняли на ноги. Перед этим их заперли в отделанной мрамором ванной комнате, и постели они соорудили себе из банных полотенец. Поспать им удалось каких-нибудь пару часов, не больше. Фраерша уже поджидала их у ворот. Малыш и Зоя стояли рядом. Все выглядели измученными и усталыми, за исключением Фраерши, которую буквально распирала химическая энергия. Она махнула рукой в сторону центра города.

— Говорят, нашлись пропавшие офицеры УГБ. Все это время они прятались в штаб-квартире Коммунистической партии.