Новая любовь Розамунды - Бертрис Смолл

— Да, я готов дать тебе целых два дня, душа моя! — согласился граф и тут же мирно засопел. Розамунда уютно свернулась у него под боком и тоже заснула.

Глава 10

Через три дня они покинули Эдинбург и поехали во Фрайарсгейт. Лорд Кембридж пообещал, что отправится следом за ними через несколько дней. Королева Маргарита Тюдор попросила его хотя бы ненадолго задержаться при дворе.

— Я заверил ее, что понятия не имею о том, что происходит при дворе ее брата, однако она уговаривала меня слишком настойчиво, и мне пришлось пообещать задержаться в Эдинбурге еще на пару недель. Наверное, мне придется поехать прямо на юг, чтобы наверстать упущенное время. Я хотел бы как можно скорее покончить все дела с твоим дядей Генри, — пояснил Том, прощаясь с Розамундой и графом.

— Из тебя получится гораздо более приятный сосед, чем из него, — с улыбкой заметила Розамунда.

— Лучше пожалей его, кузина, — проговорил Том в ответ. — Того, что с ним случилось, я бы не пожелал никому, и он действительно конченый человек. Жена довела его до ручки. Он может с уверенностью считать своим сыном только младшего Генри, хотя все ублюдки, произведенные на свет Мейвис, носят имя Болтон. И даже когда ее непристойное поведение перестало быть тайной, остатки гордости не позволили Генри отречься от нее публично. С определенной точностью можно сказать, что все его ребята рано или поздно кончат свои дни на виселице, все, как один.

— Ты, как всегда, в курсе всех последних сплетен! — рассмеялась Розамунда. — Напиши мне, когда будешь точно знать дату своего приезда. Тебе придется жить во Фрайарсгейте до тех пор, пока Оттерли не вернут вид человеческого жилья.

— Я намерен сровнять это место с землей и отстроить все заново, — сообщил Том.

— А будет ли обстановка в новом доме напоминать то, что было в Лондоне и Гринвиче, дорогой кузен? — поинтересовалась Розамунда. Впрочем, она заранее знала ответ.

— Конечно, — торопливо ответил лорд Кембридж. — Ты же знаешь, милочка, что я терпеть не могу перемены. К тому же это позволит мне забрать с собой старых слуг — как я забрал их когда-то в Гринвич — и не ждать, пока они освоятся с новым местом. Подумать только: все это время они прохлаждаются в Лондоне! Безобразие!

— Том, я тебя обожаю! — воскликнула Розамунда и расцеловала кузена в обе щеки.

— Для меня великое облегчение знать, что я еще занимаю какое-то место в твоем сердце, девочка моя, — ответил Том, возвращая Розамунде поцелуй. — Будь осторожна в пути, а я непременно тебе напишу.

— Смотри, я желаю знать обо всех твоих похождениях! — шутя погрозила пальчиком Розамунда.

— Мои похождения бледнеют по сравнению с твоими, дорогая. Сейчас даже не верится, что, когда мы встретились в первый раз, ты показалась мне ничем не примечательным тихим деревенским мышонком!

Том взмахнул на прощание рукой и тронул свою лошадь.

— Он любит тебя всей душой, — заметил Патрик, глядя ему вслед.

— И я люблю его не меньше, — эхом отозвалась Розамунда. — Он для меня как старший брат и всегда был добр ко мне, с самой первой встречи.

Оставив за спиной Эдинбург, они не спеша ехали по южному тракту, приближаясь к границе. Передвигаться приходилось только в светлое время, потому что обстановка в приграничных землях между Шотландией и Англией была неспокойной даже в мирное время. Патрик и Розамунда пересекли вброд реку Ярроу возле деревни с таким же названием, а через Тевиот перебрались неподалеку от Хоика, ниже Джедборо. Следуя руслом реки Лиддел, они проникли в глубь Тевиот-Хиллз. Розамунда горела желанием проскочить мимо Клевенз-Карна, не заглядывая в замок, но последний переход был слишком велик и поздние летние сумерки застали их на подступах к родовому гнезду Логана Хепберна.

— Я бы лучше разбила лагерь в ущелье, чем проситься на ночлег к Логану, — сказала Розамунда.

— А я — нет. Он уже давно стал женатым человеком, — веско заметил граф.

— Ты увидишь, что я права, Патрик. И хотя я ни за что на свете не хотела бы причинить неприятности его милой женушке, ты сам увидишь, как все повернется. Он будет пожирать меня глазами и отпускать всякие непристойные шутки. Она не настолько глупа, чтобы не догадаться, что все это неспроста. А уж его грубияны братья с их женами не пожалеют красок, чтобы расписать, как я морочила ему голову, чтобы потом оставить с носом.

— Здесь есть другое место, где мы могли бы переночевать? — просил граф, слегка нахмурившись.

— Нет, — угрюмо ответила Розамунда.

— Значит, у нас нет выбора. Выход один — проситься на ночлег в Клевенз-Карне.

— Тогда я скажу, что ужасно устала, и сразу отправлюсь спать, — решила Розамунда.

— Вот именно, — кивнул граф Гленкирк, — так будет лучше всего. А для начала ссутулься в седле и изобрази, что ты действительно устала, душа моя. Я сам буду вести переговоры от твоего лица. Бедная Энни с ее животом оказалась очень кстати, — усмехнулся Патрик. — Ну и жалкий же у нас вид!

Еще в Эдинбурге граф позаботился о небольшом вооруженном конвое из наемных солдат. И теперь Розамунда, Энни и Гленкирк выехали к самым воротам замка, оставив охрану на дороге.

— Эй, в замке! — крикнул Патрик, махнув рукой.

— Кто там спрашивает? — послышалось с высоты стены.

— Патрик Лесли, граф Гленкирк, леди Фрайарсгейт, двое слуг и двадцать человек вооруженной охраны! Мы просим пустить нас на ночлег. Леди и ее служанка, женщина в положении, совсем устали и не в состоянии ехать дальше. Мы просим гостеприимства у Логана Хепберна и его жены!

— Погодите, я спрошу хозяина! — ответил голос из темноты, сгущавшейся над стенами замка.

Ждать пришлось довольно долго. С гор подул холодный ветер, принесший с собой запах приближающейся грозы.

— Он нам откажет, — не выдержала Розамунда, — но жена заставит его передумать, напомнив о том, что законы гостеприимства не позволяют оставлять путников без крова.

— Похоже, ты отлично изучила характер Логана, — сухо заметил Гленкирк.

— Там и изучать-то нечего, — язвительно произнесла Розамунда и внезапно рассмеялась: — Либо он уступит мольбам милой Джинни, либо проявит себя грубияном и невежей. Если бы не его молодая жена, он не пустил бы нас на порог, и мы бы давно об этом знали. Но раз уж ему придется нас впустить, он заставит нас долго топтаться у ворот, как бездомных попрошаек. Он тоже понимает, что мы никогда не попросили бы у него убежища, будь у нас выбор.

— Завтра ты уже будешь дома, — поспешил успокоить разволновавшуюся Розамунду граф.

Начался редкий дождик, а путники по-прежнему стояли под стеной, ожидая ответа. Наконец до них донесся натужный скрип и лязг подъемной решетки. Деревянные ворота приоткрылись, но ровно настолько, чтобы путники по одному смогли протиснуться во двор. Здесь их поджидали хозяин замка и его жена. Ее беременность была уже сильно заметна. Патрик соскочил с седла сам и помог сойти на землю Розамунде. Она тяжело повисла у него на плече, как будто и правда едва держалась на ногах от усталости.