Жена незнакомца - Мэгги Осборн

Упершись в перекладину забора, Куинн хмуро смотрел на далекие горные вершины, увенчанные снежными шапками.

— Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уезжала.

— Знаю. — Лили заморгала, пытаясь сдержать непрошеные слезы. — Но мы оба понимаем, что я не могу остаться. В общем-то ничего не изменилось, а поскольку мне все равно придется уезжать, то нужно сделать это с наибольшей выгодой для тебя. То есть немедленно.

«Нет, Лили, с тех пор как ты вошла в мою жизнь, все изменилось», — подумал Куинн.

Они повернули к дому. Куинн шел первым, утаптывая дорожку. Скорее бы уж наступила весна, надоел проклятый снег.

— Знаешь, я кое-что придумал, — улыбнулся он. Почти все их разговоры вчера и сегодня начинались именно с этой фразы. — У меня для тебя сюрприз.

— По-моему, сюрпризов мне теперь хватит на всю оставшуюся жизнь.

Куинн молчал, дожидаясь, когда Лили не выдержит и задаст вопрос. Ожидания весьма быстро оправдались, и он удовлетворенно засмеялся:

— Скоро узнаешь. Пол везет тебе из города нечто замечательное. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы это добыть.

— Кстати, о городе, — заметила Лили. — Может, нам уже следует вернуться? Послезавтра ты должен произносить речь, а я обещала навестить Мириам и горю нетерпением.

Куинн ощутил комок в горле. Он стоял посреди заснеженного двора, крепко прижимая Лили к себе, и чувствовал, что все его честолюбивые стремления, мечты о губернаторском кресле улетучиваются. Они уже не имели для него никакой ценности. Единственное, что имело смысл, — это всю жизнь быть рядом с Лили, очаровательной, умеющей сопереживать, любимой и любящей женщиной.

— Вчера ты, кажется, говорила, что поняла наконец важность правил.

— Боюсь, я никогда до конца не исправлюсь. — В глазах Лили сверкали веселые искорки. — Однако вынуждена признать, что обществу необходимы правила, и будет лучше, если люди станут им подчиняться.

— А знаешь, в разных странах различные правила. В Европе они не такие, как у нас в Америке.

— О Господи! — притворно застонала Лили. — Значит, мне придется опять учить правила?

И вдруг Куинн понял, как ему жить дальше.

— Лили, ты меня любишь?

— Всем сердцем.

— Пойдем в дом. Нужно обсудить наше будущее.

Они вышли на крыльцо, держась за руки. Вдали показалась маленькая черная точка, которая ежеминутно увеличивалась. Это были сани Пола. А много дней назад Лили вот так же стояла у ворот женской тюрьмы в Юме, глядя на мчащуюся в клубах пыли карету Пола. Тогда она была подозрительной, озлобленной, ненавидящей мужчин. Женщиной с прошлым и без будущего.

Она сильно изменилась с тех пор, хотя настоящей дамой, сдержанной и чопорной, ей никогда не стать. Она слишком живая, шумная, непосредственная, любящая иногда выпить, закурить сигару и при необходимости выругаться. Женщина, которая больше подходит мужчине в качестве любовницы, а не жены.

— Есть какие-то сомнения? — тихо спросила она, взглянув на Куинна и сжав его руку.

— Никаких, — твердо заявил он, целуя ее в губы.

Лили могла бы и не спрашивать. Ответ был у него на лице, таком безмятежном, молодом и счастливом, что у нее сердце запело от радости.

— Пока ты будешь наслаждаться сюрпризом, я сообщу Полу, что снимаю свою кандидатуру с выборов.

— Пол расстроится. Кингмейкеру нужен король.

— Он поймет. И похоже, вряд ли удивится.

— Из тебя вышел бы отличный губернатор, Куинн.

— Система бы не позволила мне сделать то, что я планировал, и в конце концов я бы предал своих избирателей. Пол это знает.

— Надеюсь, он поймет и будет рад за нас. — Прикрыв глаза от ослепительно блестевшего снега, Лили вдруг удивленно вскинула брови. — Он не один. Кого-то нам привез.

— Верно, — улыбнулся Куинн. — Того, кто уже несколько дней ждал этой встречи. Я собирался представить ее твоей племянницей.

— Куинн! О Господи! — Лили пошатнулась, но. он вовремя ее поддержал.

Дрожащая, смертельно побледневшая, она смотрела, как Пол ставит на землю маленькую девочку.

Белокурую, с огромными глазами, в красном бархатном пальто, из-под которого выглядывало клетчатое платьице, в белой меховой шапочке с такой же муфточкой. Лили заплакала от радости. Конечно, это Пол так изысканно нарядил Роуз, у тети Эдны не хватило бы денег.

— Я очень тебя люблю! — прошептала она Куинну и, бросившись к дочери, прижала ее к себе.

— Как же я скучала по тебе, моя девочка!

Роуз дотронулась до ее мокрой щеки.

— Я не верила, что у меня есть мама. Я думала, ты умерла. — Глаза у нее сияли. — Ты очень красивая, мамочка!

— И ты, детка, тоже! Пойдем в дом.

— Когда я вырасту, то выйду замуж за дядю Пола, — заявила Роуз.

— А этот замечательный дядя — твой новый папа.

Сойдя с крыльца и опустившись рядом с ними на колени, Куинн улыбнулся.

— Когда я встретил твою маму, — сказал он, — мы с ней были незнакомы друг с другом. Но прошло время, все изменилось. И мы с тобой будем друзьями, Роуз, я буду крепко любить тебя, как люблю твою маму. Надеюсь, когда-нибудь и ты меня полюбишь.

Сияя от счастья, Лили смотрела, как два самых дорогих ей человека серьезно пожимают друг другу руки, потом вдруг нагнулась, схватила пригоршню снега и обсыпала Куинна с Роуз. Тот бросил в нее снежок, она не осталась в долгу, началась веселая снежная баталия, в которой с удовольствием принял участие и Пол. Они бегали, хохоча, друг за другом, пока в изнеможении не повалились в снег.

«Апрель 1881 года

Дорогой мой Пол!

Я люблю Италию в любое время года, но особенно весной. Оливковые деревья уже в цвету, их нежное благоухание вливается в окна нашей виллы, наполняя комнаты чудесным ароматом. Небо голубое-голубое, совсем как в Колорадо.

Мы все очень жалели, что вам не удалось приехать в этом году. Но что поделаешь, мы понимаем: вы должны вести дела нового короля в первый год его правления. Тогда приезжайте, как только сможете. Нам так вас не хватает!

Спасибо за ящик с книгами. Очень понравились романы, которые вы специально выбрали для меня. Куинн напишет отдельно и поблагодарит за книги, что вы подобрали для него. К сожалению, его книга о политической реформе продвигается медленно и с большими перерывами. За эти годы ручеек сельских жителей, ежедневно приходящих к нему за юридической консультацией, превратился в широкую реку, и мой дорогой муж наконец-то вынужден был признать, что стал настоящим деревенским адвокатом. Да-да! И не смейтесь, пожалуйста.

Дети здоровы и счастливы. Роуз уже десять. Эта юная леди — моя радость и мое сокровище. Она просит напомнить, что вы обещали жениться на ней, когда она вырастет. Полу четыре. Непоседа доставляет гувернантке немало хлопот. Мириам три годика, похоже, она вырастет такой же красавицей, как и ее тезка.