Как избежать соблазна - Карен Рэнни

Дверь открылась, и Грант увидел свою мать. Но ведь она никогда не приходила во дворец!

Грант торопливо схватил свой халат и накинул его.

Несколько мгновений графиня ничего не говорила, а только смотрела за его спину, туда, где на кровати лежала Джиллиана.

Но прежде чем Грант успел потребовать объяснить причину ее появления, графиня повернулась и взглянула на него. Все его вопросы отступили перед изумлением. У его матери, сильной и несгибаемой, в глазах стояли слезы.

– Твой друг, Грант. Лоренцо.

– Лоренцо? – переспросил он. Дурное предчувствие охватило его, когда одна слезинка скатилась по ее щеке. – Что с ним?

– Он умер, мой дорогой. О Боже, Грант, доктор Фентон считает, что это яд.

Глава 25

Как он объяснит это Элизе? Или семерым детям Лоренцо? Как он сможет спать но ночам с этим удушающим чувством вины?

Грант сидел на краю кровати в комнате Лоренцо. На полу, там, где упал Лоренцо, было написано слово, нацарапанное одной из его многочисленных драгоценностей: «Bella». По-итальянски «красавица». Как похоже на Лоренцо думать об Элизе в свой последний час.

Ну зачем, черт возьми, он вызвал Лоренцо в Роузмур? Мысль, что в его доме находится убийца, приводила Гранта в ярость. Кто так настойчиво и методично разрушает его жизнь? Кто настолько самонадеян, что считает себя выше самого Господа Бога?

Он уже ничего не может сделать для своего друга, но что касается других обитателей Роузмура, он должен позаботиться о них, защитить их. Но как? Пока что у него это плохо получалось.

Яд, сказал доктор Фентон. Грант вынужден согласиться с диагнозом доктора. Но с другой стороны, именно доктор Фентон диагностировал, что Эндрю и Джеймс умерли от заболевания крови. А потом Джиллиана была отравлена, нему пришлось изменить своп диагноз.

Некомпетентность доктора Фентона беспокоила Гранта не меньше, чем понимание того, что Роузмур стал опасным для жизни местом.

Он устремил взгляд на пол, на едва различимое слово. «Bella». О чем думал в тот момент Лоренцо? Жалел, что приехал в Шотландию? Тосковал полому?

Внезапно женская рука прижалась к его щеке. Грант поднял глаза и увидел Джиллиану, стоящую рядом.

– Тебе не следует находиться здесь, – сказал Грант. Он протянул руки, обнял ее за талию и притянул к себе, спрятав лицо у нее в юбках. – Тебе не следует быть здесь, – повторил он, но не ослабил объятий, и Джиллиана не отодвинулась. Она положила обе руки ему на затылок, словно пытаясь удержать. Ее запястье оказалось у его лица, и Грант нежно поцеловал его, бесконечно благодарный за сочувственное молчание.

Ему хотелось бы сейчас быть совершенно в другом месте. Там, где дует теплый бриз, и где всегда голубое небо, и где весной все расцветает буйным цветом. Ему хотелось есть оливки, и тонко нарезанную ветчину, и твердый козий сыр на хрустящей булочке, запивая это молодым красным вином. Хотелось слышать смех и звуки мандолины.

Но он больше никогда не испытает ничего этого без того, чтобы не думать о Лоренцо.

– Этого не должно было случиться, – сказал он, поднимая голову.

Джиллиана ничего не сказала. Она просто прижалась губами к его ладони. Нежный, любящий жест, которого Грант не ожидал.

Джиллиана опустилась перед ним на колени.

– Я понимаю, что ты не можешь не винить себя. Но поскольку не ты отравил Лоренцо, ты виновен не больше, чем я. Ты хороший человек, Грант Роберсон.

– Я? Если бы ты знала, на какую глубокую ненависть я способен, – возразил Грант и увидел, что эти слова удивили ее. – Я ненавидел лишь одного человека за всю мою жизнь, но эта ненависть продолжалась почти всю жизнь. Она, без сомнения, раздувала мое честолюбие. И холодность. А сейчас я снова ненавижу, Джиллиана, и это тревожит меня, потому что я не знаю, кого ненавидеть. Что же я после этого за человек?

– Думаю, нормальный. Но некоторых ты пугаешь.

– Я пугаю тебя?

Грант поднял голову и устремил на нее пристальный взгляд. В ее глазах было тепло, а в улыбке мягкость. Именно в этот момент ему нужен был кто-то, кто дорожил бы им, безоговорочно верил ему, любил его.

– Джиллиана, – начал он, но она приложила пальцы к его губам и не позволила продолжать. Он не стал сопротивляться ее нежному прикосновению, не зная толком, что собрался сказать, но подозревая, что это было бы что-то не приличествующее моменту и обстоятельствам.

Тогда он просто обнял ее, благодарный за ее присутствие и понимание.

– Я хочу, чтобы ты вернулась во дворец и там ждала меня. Я пошлю Майкла проводить тебя.

– Я бы предпочла остаться с тобой, – сказала Джиллиана.

– Пожалуйста, – взмолился Грант, отстраняясь и сжимая ее руки.

– Ну хорошо, – уступила она, – если ты настаиваешь. Но может, я все же могла бы чем-то помочь?

– Нет, никто из нас не может сейчас ничего сделать.

Джиллиана ничего не сказала, лишь наклонилась и обняла его.

Наконец Грант поднялся.

– Возвращайся во дворец и жди меня. Мне надо еще кое-что сделать.

Джиллиана казалась встревоженной.

– Грант, пойдем со мной.

– Я приду не позже чем через час.

Грант видел, что не убедил ее, когда, приостановившись в дверях комнаты Лоренцо, он оглянулся и посмотрел на Джиллиану. Он не признался ей в своих внезапных и ошеломляющих подозрениях. Не потому, что не доверял ей, а потому, что не хотел причинять боль.

Грант повернулся и размеренным шагом пошел по коридору. Мозг восставал против его мыслей, но было попятно, что умозаключения его вполне логичны и имеют смысл.

Он не дал себе труда постучать, просто прошел мимо лакея, взглядом отсылая его прочь. Затем стремительно вошел в Цветочную комнату и захлопнул за собой дверь. Только здесь он успокоился настолько, чтобы устремить взгляд на свою мать.

– Ты так сильно ненавидела его?

Графиня отложила свое рукоделие и подняла глаза на сына. За последний час ей удалось взять себя в руки. Слезы по Лоренцо иссякли, и самообладание вновь вернулось к ней. Но Грант отметил, что ее не обескуражил его вопрос.

– Твоего отца? – спросила она. – Разумеется, я ненавидела его. А какой бы порядочный человек не ненавидел? Но я еще и любила его и всегда буду молить Бога простить меня за это.

– Неужели ты настолько ненавидела его, что могла поощрять убийство его детей? Покрывать их убийцу? Замышлять недоброе против меня?

– О чем ты говоришь?!

– Доктор Фентон. Он убил моих братьев.

Теперь она явно была потрясена. Ее рука метнулась к груди, словно стараясь успокоить сердцебиение.

– Он не мог.

– Почему ты защищаешь его даже сейчас?

– Защищаю его? О чем ты?

– Ему было достаточно легко отравить Эндрю и Джеймса. Он же был их доктором.