Зона Справедливости - Евгений Лукин

— Да обойдется… — утешил Андрей, как будто не он, а Колодников был учредителем ныне ликвидированного фонда. — Я так понимаю, что скоро о нас вообще забудут. Видишь, какие дела завариваются?..

Алексей вспомнил морщинистого большеротого следователя с острой Дуремаровской лысиной и, усомнившись, неопределенно хмыкнул. Нет, не забудет. Этот точно не забудет… Даже если стены вокруг будут рушиться… Вслух Колодников, понятно, этого не сказал, поскольку не хотел расстраивать бывшего своего благодетеля.

— Да, наверное… — кивнул он, отхлебнул халявного пивка и пригорюнился. Эх… Вся жизнь на халяву прошла… Конец света на дворе, а вспомнить нечего. — Тут, я слышал, уже кое-кому эвакуироваться предлагали, — с унылым видом добавил он.

— А! Тоже слышал?.. — расплываясь в улыбке, вскричал румяный Андрей. — Нагрянули в камуфле, сказали, что откуда-то там из гражданской обороны, жильцов погрузили в автобусы — ну и завезли черт знает куда!.. А тем временем почистили квартиры, все ценное выгребли!.. Контейнерами, говорят, вывозили…

Колодников закашлялся и отставил кружку. Вот это новость! А что же тогда будет на всамделишном Страшном суде? Страшный-то суд поначалу — это именно бардак, суматоха, сумятица… Вот когда наживется кто-нибудь… напоследок… Странно, что у Иоанна об этом — ни слова…

— А как узнали?

— Да бабка одна побежала чуть ли не в Думу — выяснять, не обломится ли ей каких льгот по такому случаю… Ну, а там встревожились, прислали омоновцев. Кто подвернулся — тех повязали, а остальных — ищи-свищи!.. Да мне самому только-только рассказали… Но замысел, согласись, остроумный!..

— Ничего остроумного… — буркнул Колодников. — Так и так бы это им досталось — и мебель, и барахло… Только чуть позже, когда в самом деле все поразбегутся… А деньги-то, наверное, и драгоценности жильцы с собой взяли — в автобусы… Что ж они, глупенькие, что ли — дома их без присмотра оставлять!..

— Да жильцов, я так понял, и самих тоже обыскали потом, — пояснил Андрей. — Я ж говорю: завезли черт знает куда, ну и… — Он прикончил пиво и, отставив кружку, устремил на Колодникова ясные смеющиеся глаза. Явно наслаждался человек жизнью, свободой, погожим деньком. — Это что! А ты про «чикатилу» нашего городского слышал?.. Нет? Тогда слушай… Ну, помнишь, наверное, серия убийств была… Когда пацанов, девчонок молодых в оврагах находили. Газеты еще шумели… А имелся у ментов мужичок на примете. Доказательств никаких — так, подозрения… И знаешь, что у них опер один учудил? Взял его за какую-то ерунду и посадил на сутки… Это в Центральном-то райотделе, представляешь? После того, что там уже случилось!.. Солнышко еще не зашло, а мужичок этот уже в дверь колотиться начал: все, мол, расскажу — только куда-нибудь отсюда переведите!.. Ну, сам представь, что бы с ним наутро стало — по справедливости!.. Уж лучше пулю словить в затылок, чем так…

Арка была вся залеплена изнутри самыми разнообразными листовками. Бумажного сора на асфальте также поприбавилось. Надо думать, то и дело обрывали, но тут же наклеивали новые.

«Иегова Бог и Иисус Христос уничтожат 4/5 человечества, очистив его…» Нет, это не то. А! Вот… «ПРОВЕРЬТЕ ВАШУ КАРМУ». Клякса — та же самая… А несчастные случаи уже не перечисляются. Все правильно, а то бы они тут просто все не уместились… И про инфаркты — ни слова… Стало быть, не догадались еще…

Ого! А это что такое?.. «Россияне! Не верьте сектантским измышлениям! Продажное российское правительство, потеряв остатки совести и вступив в преступный сговор с дельцами и правительством Соединенных Штатов, испытывает на нас новое психогенное оружие. Каждую ночь около двенадцати часов наш город поражается лазерным импульсом с секретной орбитальной станции „Рейнджер“…»

Ох ты! Даже название станции придумали! Молодцы! Хотя… Психогенное оружие?.. Звучит, кстати, весьма убедительно… Бедный Кирюша Чернолептов! Поди теперь докажи, что ты первый об этом сказал!.. Между прочим, несмотря на обилие страшных слов, составлена прокламация с большим тактом. Ведь не какие-нибудь там измышления, а именно сектантские… Это, значит, чтобы с православием не поссориться… Ну-ну…

Колодников озадаченно почесал за ухом и прошел во двор, где, к удивлению своему, обнаружил, что возле соседнего подъезда снова стоит грузовик с мебелью, коврами и прочим. Дом номер двадцать один доселе представлялся Алексею неким уголком тишины и спокойствия среди объятых суматохой прочих кварталов, ни разу еще не влетевших под справедливость. В природе такое явление называется «глаз тайфуна»… Но кто бы мог подумать — опять бегут!..

Может, пошла вторая волна? Может, кто-то особо мудрый уже сообразил, что каждую ночь над городом проходит как бы огромный незримый рубанок, состругивая с человеческой совести слой за слоем и обнажая такие наши грехи, о которых мы сами даже и не вспомним?.. И не стоит утешаться тем, что пальцем ты никого за всю свою жизнь не тронул. Каждая тобою нанесенная обида — это чьи-то мертвые нервные клетки. Вот и думай теперь…

Однако вскоре выяснилось, что Алексей все не так понял. Вещи не выносили из подъезда, а напротив, заносили в него. Еще хлеще! Неужто кто-то возвращается? Или это новые жильцы въезжают?..

Алексей подошел вплотную, и как раз в этот миг хозяин вещей повернул к нему счастливую распаренную физиономию. Это был тот самый мужик, которого Колодников видел недавно по телевизору и который послал на весь эфир юного московского журналиста в черном долгополом пальто.

— Думал, насмерть будут убивать!.. — поделился сияющий жилец радостью с Алексеем. — А тут делов-то, оказывается!.. По морде всего-навсего… А то нам раньше по зубам ни от кого не влетало!..

Уже в подъезде Колодников решил обновить второй из врученных Димкой ключей и, поднявшись на четвертый этаж, отомкнул дверь бывшей Борькиной квартиры. В пустой, обширной и гулкой прихожей отдавался напористый деловитый голос сына. Дмитрий Алексеевич разговаривал по телефону. Судя по тону — с кем-то из подручных.

— Ага… Ну, посмотрим… Посмотрим, говорю…

Алексей заглянул в большую комнату. Была она пуста, как и прихожая, наспех прибрана… В углу слепо сиял огромный монитор (таких Колодников еще не видел) и лоснились прочие еще не состыкованные части компьютера. На старой табуретке с облупившейся масляной белой краской стоял недавно, видать, подключенный к старому гнезду роскошный телефон с факсом.

— Ну все, короче… — сурово сдвинув брови, закончил Димка и, положив трубку, повернулся к отцу. — Вы чего это с мамой?.. Уезжать хотите?..

Видимо, сынуля психологически еще не вышел из разговора с подчиненным, и поэтому вопрос его прозвучал требовательно, жестко, враждебно.