Шут - Е. Кочешкова

'О, Пат! — У Элеи перехватило дыхание от осознания того, каким безгранично удивительным стал вдруг такой, казалось бы, знакомый человек. Она-то, дурочка, столько лет гадала, чем же он ее околдовал… за одну встречу, за один миг… А, на самом деле, Патрику не нужны были вовсе никакие магические уловки, он сам — чистое волшебство.

— Дамы и господа! — голос распорядителя громко разнесся по залу, — Его Величество король Давиан Первый, повелитель Белых Островов, приветствует всех и благодарит за оказанную честь. Мы рады видеть вас в этот знаменательный день, когда свершится правосудие и волею богов наказан будет тот, кто поступился законами чести и долга, — по рядам пронесся рокот одобрения, господам дворянам не терпелось услышать приговор. — Слово королю!

Давиан, величественно восседавший на своем троне во главе стола, обвел глазами присутствующих и остановил взор на зяте…

— Ну, что, Руальд, признаешь ли ты себя виновным? — как-то очень просто, почти с усмешкой спросил отец.

Молчание, повисшее над залом, было тяжелей грозового неба.

— Да… — как бы ни было трудно Руальду выдерживать взгляд Давиана, он не отвел глаз. — Да, я признаю себя виновным.

И Элея вдруг со всей отчетливостью поняла, что ее муж не притворяется спокойным. Он на самом деле спокоен и собран. И на самом деле готов подняться на плаху. Без страха и без сожаления. Королева понимала, что Патрик тут уже ни при чем — прийти к смирению можно только своими ногами. Впрочем… это не удивило ее: да, Руальд всегда любил жизнь, но честь для него была превыше всего. А он еще тогда, в темнице, признал свою вину…

В этот момент Руальд был ей дороже и ближе, чем когда либо. Но своим коротким 'да' он подписал себе смертный приговор… Оправдатель лишь плечами пожал — он честно готов был отстаивать невиновность судимого. Но коли тот сам признался…

— Что ж, — промолвил отец, — пусть Совет Мудрых решит участь виновного.

'О, небесная Мать! — отчаянно взмолилась Элея. — Даруй им настоящей мудрости! Мудрости и милосердия. Он ведь заслужил его… Всякий может оступиться…

Впрочем, она слишком хорошо знала этих почтенных мужей. Именно поэтому в запасе у королевы были десятки аргументов, призванных защитить ее супруга от смерти.

Мудрецы не обманули ожиданий королевы.

Какое-то время они весьма спокойно, без шумных споров совещались, а потом старший советник, господин Харван, торжественно сообщил присутствующим, что все члены совета единогласно пришли к одному выводу:

— Благородная казнь облегчит душевные страдания короля Руальда. Учитывая его раскаяние и высокое положение, это будет быстрая и милосердная смерть.

'Ты знала, — сказала себе Элея, стараясь унять дрожь и пряча руки глубоко в длинные разрезы рукавов. — Ты знала, что это не будет просто. Ты знала, что ничего другого они не сказали бы. Так что соберись. И вставай уже'.

Она медленно поднялась из-за стола, поймав на себе десятки удивленных и любопытных взглядов. Только Иния, которой всегда нравился Руальд, смотрела на нее с пониманием.

И шут.

— Осужденный имеет право на помилование, — королева с облегчением отметила, что голос ее тверд и полон силы.

Господа, собравшиеся в зале, взволнованно загудели. Разбирательство приобретало неожиданный интересный поворот. Но неужели они и впрямь думали, что Элея позволит 'милосердно' отрубить Руальду голову?

— Имеет, — печально сказал король Давиан. Так же, как и его дочь, он прекрасно понимал, что этот суд не будет самым быстрым и легким на его правлении. И лучше любого из советников знал, что именно скажет королева в защиту мужа. И, разумеется, тоже заготовил немало веских аргументов в пользу решения Совета.

Элея понимала, чего добивается отец. Смерть Руальда сделает ее единственной полноправной наследницей Крылатого трона. Такой роскошный дар судьбы… Для кого-то, может быть, но не для нее — Элее вовсе не хотелось возвращаться в Золотую и поганой метлой выгонять оттуда соперницу. А потом жить в страхе быть отравленной, как та королева Дарея… Потому что Тодрик, добрая душа, вовсе не обрадуется такому повороту событий.

Однако… все ее доводы бессильными волнами разбивались о каменную неумолимость короля и совета. Давиан не оставлял Руальду ни единого шанса на помилование. На каждый аргумент дочери у него находилось десять своих, не оставляющих и камня на камне от ее защиты.

Это был конец.

Но когда отчаяние уже наполнило Элею, вытеснив все остатки мужества, встал Патрик.

— Ваше Величество, — голос его был звонок, в отличие от королевы, шут даже не пытался скрыть своего волнения, — вы — мудрый монарх. И я понимаю, что вами руководит желание наказать человека, который нанес оскорбление королеве. Я знаю законы ваших земель. Такое предательство смывается только кровью. Но я сейчас скажу то, что не будет приятно никому из здесь присутствующих. Вы пожаловали мне земли и титул. Я беру на себя дерзость возвратить вам этот дар, которого не достоин, и потребовать взамен другой. Жизнь за жизнь. Всего лишь. Я вернул вам Элею. Вы вернете мне Руальда.

Они все смотрели на него, как на сумасшедшего. Десятки пар изумленных глаз. А Патрик стоял, стиснув губы. В лице — ни кровинки. Он сказал все, что хотел. И, как бы то ни было, он имел право на эти слова и этот ультиматум. Все это знали. Знал и отец. И с этим требованием он не мог поделать ничего. Есть законы, которые невозможно обойти…

— Жизнь за жизнь, — тяжело обронил он, — но виновный должен быть наказан. Мы не можем позволить ему покинуть Острова просто так.

Элея почувствовала, как кровь ударила в виски. Да, Руальд не умрет. Но это не значит, что его не засадят в каменный мешок на всю оставшуюся жизнь. Она бросила взгляд на шута, тот молчал, растерянный… серые глаза наполнились тревогой.

Члены совета вновь принялись совещаться, время от времени задавая разные вопросы ее отцу. Затем Харван огласил окончательный вердикт:

— Король Закатного Края будет помилован. По просьбе нашего гостя мы даруем ему жизнь. В качестве наказания совет постановил следующее. Первое, король Руальд подпишет указ, позволяющий торговым судам Белых Островов беспошлинно входить в порты Закатного Края. Второе, король Руальд обязуется выплатить Островам материальное возмещение, размер которого будет оговорен отдельно. И третье. Вина может быть смыта только кровью. Завтра на рассвете король Руальд будет публично подвергнут отсечению правой руки до локтя.

'Нет! — хотела крикнуть Элея, но лишь крепче сжала челюсти, отведя глаза.

Она не могла больше сделать ничего для своего короля…