Дури еще хватает - Стивен Фрай

Только я успел усесться за столик, как официант принес мне огромную рюмку арманьяка — подношение от довольно миловидного молодого человека, который сидел неподалеку от нас. Ким и Ал здорово позабавились на мой счет. Мы болтали, чесали языками, пощипывали еду, время шло. К нашему столику подходит невысокий паренек. Лет восемнадцати, я думаю, очень симпатичный.

— Простите меня за бестактность… — говорит он.

Вручает мне записку и удаляется. Записка содержит его имя; слова о том, как ему нравятся мои книги и мое выступление по поводу возраста согласия — и номер телефона. Позвоните. О боже.

Аластер довез меня до дома, я пригласил их обоих выпить. Аластер не захотел, в отличие от Кима, поэтому мы весело попрощались с ним и провели у меня часы и часы. Мы можем разговаривать бесконечно, это ужасно радует.

Так заканчивается месяц.

Понедельник, 1 ноября 1993

Встал, отправился на озвучку. Мультивитамины «Санатоген». «Вы хорошо себя чувствуете?» Недурной, черт подери, вопрос. Не без труда смог вернуться вовремя, поработать с Хью — и лишь затем, чтобы обнаружить: сегодня срок сдачи материала в «Спектейтор». А я об этой чертовщине напрочь забыл. Несколько месяцев назад на ленче «Спектейтора» согласился в течение пары недель писать для журнала колонку «Ежедневник». В итоге потратил большую часть дня не на скетч, а на эту писанину. Обормот. Так или иначе, а колонку написал. Вроде бы неплохую.

Жуткая новость: умер Ривер Феникс{131}. Оскорбительная. Я его так любил. Помню, я изменил реплику в «Друзьях Питера», чтобы упомянуть о нем. Когда героиня Эммы пробует соблазнить меня, я объясняю ей, что я своего рода бисексуал, сейчас у меня никого нет, но, если бы я задумался о выборе, она стояла бы «во главе списка моих желаний рядом с Мишель Пфайффер и Ривером Фениксом». Зрители всегда хохочут в этом месте. Такой милый мальчик. Похоже, его смерть как-то связана с наркотиками, и это странно, я всегда считал, что он человек до ужаса правильный — охрана окружающей среды и прочее симпатичное пуританство. Вот те и на! Над столом, за которым сидит, когда мы сочиняем скетчи, Хью, висит фотография Ривера. Сейчас я смотрю на нее — до чего же он все-таки красив. Из его фильмов я больше всего люблю «Бег на месте». Мне нравится все, что делает Сидни Люмет, а он сумел вытянуть из Феникса, которому никогда не восстать из пепла, лучшее, что в нем было. О боже, я даже прослезился. Примерно то же я чувствовал, когда в начале этого года умер Бобби Мур{132}.

Вечером понесся в «Гаррик» на ужин, устроенный лордом Александером, президентом «Нат-Вест-Банка». Был приглашен туда благодаря любезности Чарлза Пауэлла. Явился заблаговременно, меня приветствовал лорд А, Боб, как называют его друзья. Я сидел рядом с его женой, Мэри, на свадьбе Чарлза и Карлы, а вернее, их сына Хью. Она адвокат — прелестный мягкий ирландский голос и симпатичные мягкие воззрения к нему в придачу. Следом за мной пришел Дэнис Тэтчер — со странной женщиной по фамилии Бишофф, очень приятной, но необычно стеснительной, или нервной, или еще что.

Дэнис, должен признаться, мне страшно нравится. Взглядов он, разумеется, придерживается правых, но человек чудесный. Начитан намного лучше, чем я мог вообразить. Любит историю, знает о ней очень многое и был, по-моему, рад поговорить с человеком моих лет, о котором нельзя сказать, что он ни уха ни рыла ни в чем не смыслит. Дошел до того, что назвал меня «блестящим собеседником». Ничего себе.

Домой вернулся довольно рано. Написал несколько строчек — и спать.

Вторник, 2 ноября 1993

Встал рано, отправился в семейство Лори. Нам предстояло съездить в Норфолк и проинспектировать кухню моего дома. Джо управляла его перестройкой — столь основательной, что она и фараона заставила бы подумать дважды.

Вместе с Хью мы приехали сереньким днем в Вест-Билни. Работа там проделана колоссальная — я попросту ничего не узнал. Деревянные конструкции заменены, крыша стала ниже, полы перестланы. Невероятно. Просто невероятно.

Несколько часов проговорил с Бренданом, строителем. Архитектор Найджел Хардинг забыл о том, что мусор надо куда-то складывать. Деталь глупая и мелкая, но фантастически важная. Я составил «перечень недоделок». Никак не могу поверить в мастерство, обязательность и доброту Джо, отдавшей в мое распоряжение столько времени и таланта. На обратном пути завернули в семейный ресторан А. Дж. с его огромными гамбургерами.

Вернувшись в квартиру, стал ждать Сэма Мендеса, который собирался зайти, чтобы обсудить мюзикл Элтона Джона. Либретто ему нравится, однако Сэм возьмется за постановку, лишь если оно станет более интересным, рискованным и резким. И он совершенно прав, а я чувствую себя дураком из-за того, что ввязался в эту затею в ее нынешнем виде. Он хочет поговорить с Джоном Рейдом. Если бы у меня была пара месяцев на то, чтобы сделать либретто куда более оригинальным, он с радостью принялся бы за работу. И этот свинтус совершенно прав. Не свинтус, конечно. Замечательный человек. Ему всего 28, а он уже один из лучших наших режиссеров. Да еще и красив, и блестяще играет в крикет. Черт! Есть же люди.

Отправился с ним в «Граучо», у входа мы столкнулись с Гриффом. Я дал Сэму рекомендацию в члены клуба, Грифф ее поддержал, и мы вошли внутрь, чтобы подкрепить силы. Там был старина Джим Мойр (он же Вик Ривз), присоединившийся к нашим увеселениям. Купил у Джетро пару граммов и в несколько взвинченном состоянии отправился домой смотреть «Шталаг “Люфт”», наконец-то выпущенный на экран. Затем постель и пустота.

Среда, 3 ноября 1993

Рано утром позвонил Хью и сказался больным, — вернее, Джо сделала это от его имени. Грипп, заложенный нос, в этом роде. В итоге я на весь день остался предоставленным самому себе. Хороший шанс «очистить мой стол» от обильной корреспонденции и прочей дряни. Скетч у меня не пошел, я написал нечто пародийное о трудностях сочинения скетча и курьером-мотоциклистом отправил это дело Хью.

Около семи пришла машина, чтобы отвезти меня к Алисе Фэй Клиз. Мы с ней должны были отправиться — как гости Майкла и Шакиры Кейн — в «Столовку», ресторан Марко Пьера Уайта. Приехав к А. Ф. заблаговременно, успел еще выпить с ней бокал вина. Сам Клиз, как всегда, «устал», для шалостей и проказ не пригоден… по каковой причине я и приставлен к А. Ф.

Мы приезжаем в Челси-Харбор, и я, приклеившись к стойке бара, смотрю, как Норидж доводит «Баварию» до ничьей, 1:1, по сумме двух матчей это получается 3:2. Опля! К нам присоединяются Майкл и Шакира… Майкл вырос в Норт-Ранктоне, неподалеку от Кингс-Линна, и потому питает тайную любовь к «Норвич-Сити». Следом подходят Дэвид и Карина Фрост, мы смотрим матч до конца. Дэвид был в юности неплохим футболистом и пробовался в Норидже, поэтому он тоже болеет за эту команду. Обед хороший. Я сидел между Кариной и Шакирой. Последняя абсолютно очаровательна и почти невозможно прекрасна. Карина столь же очаровательна, однако на великолепно взбалмошный манер. С превеликим восторгом говорит обо всех своих друзьях и подругах. За соседним столиком сидел и нес какую-то чушь Томаш Старжевски[138]. Сказал ему «конечно-конечно» и отправился играть в «Перудо». Вернулся домой около часу и сразу лег.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});