Завтра утром - Лайза Джексон

— Только он не убивал Томаса Мэсси и Полин Александер.

— Но их выбрали не случайно.

Рид согласился и позволил ей дальше развивать свою теорию.

— И почему же?

— Не знаю, я все время думаю про апостолов: один — Томас, то есть Фома, Полин, то есть Павел, — другой, Барбара Маркс, то есть Марк, — третий, а Роберта Питере — очевидно, апостол Петр. Может, он убивает тех, кто, по его мнению, как-то связан с учениками Христа? — пробормотала она, нахмурившись. — Может, так он и выбирает, чьи гробы откапывать, — по именам.

Возможно, подумал он, но довольно шатко.

— Он хочет доказать, что умнее всех и особенно полиции. Вот почему он дразнит вас и открывает свои планы мне. Я могу обеспечить ему шумиху в прессе, а вас он выбрал, потому что вы раскололи прошлым летом дело Монтгомери и теперь вы самый достойный противник. Он, может, даже не слышал про ваши отношения с Барбарой Маркс… Хотя нет. Он знал! Смотрите. — Она подняла палец, все больше воодушевляясь. — Гробокопатель хочет, чтобы мы работали вместе. Так лучше и для нас, и для него. Он связывается со мной и может быть уверен, что появится на первых страницах. Он связывается с вами и может быть уверен, что вы из-за вашей связи с Барбарой Джин Маркс пойдете на все, чтобы его поймать. Он смеется над нами обоими, потому что это такая игра. Его игра. И он собирается выиграть.

— Я согласен с вами насчет причин, почему он вышел на нас, — произнес Рид, тщательно все обдумав и отшагнув назад, чуть подальше. Надо сосредоточиться.

Сконцентрироваться. — Но идея с апостолами как-то неубедительна. Пока, во всяком случае.

— Просто это логично.

— То есть меня убийца хотел достать через Бобби Джин, а остальных убивает по Библии?

— Откуда мы знаем, что происходит в больном разуме?

— Но все равно пока это лишь теория.

— Достаточно обоснованная, согласитесь.

— Мы будем ее учитывать, но вы этого печатать не будете, — добавил он, осознав причину ее энтузиазма.

Она задумалась.

— Слушайте, Жилетт. Пока вы пользуетесь опережающей информацией от меня или из управления, вы не должны ее разглашать. Ничего не печатать о записках, о жертвах, о ваших гипотезах, о логике действий убийцы.

— Но…

— Никки. — Он снова наклонился вперед. Его нос был в нескольких дюймах от ее. — Слушайте меня внимательно. Если вы что-то выболтаете и я увижу в газете что-то из нашего разговора, я лично позабочусь, чтобы вас арестовали.

— За что же?

— За препятствование расследованию, например.

— Черт возьми, Рид, я думала, мы договорились.

— Договорились. Когда все закончится, вы получите свой эксклюзив. Взгляд изнутри. Если мы поймаем этого типа живым, я прослежу, чтобы только вы смогли взять у него интервью, но до тех пор вам нужно быть осторожнее в публикациях. И я должен буду их предварительно одобрить.

Между бровями у нее появились морщинки. Она, казалось, собиралась возразить, но вздохнула и покорилась.

— Ладно. Но я ценю вашу догадку насчет двенадцати слов и то, что вы продолжаете держать меня в курсе расследования.

Он криво усмехнулся:

— Помните, что я больше не занимаюсь этим расследованием.

— Черт с этим, Рид. Я хочу знать то, что знаете вы. — Она откинулась в кресле. — О господи, я совсем забыла. — Никки смотрела на телефон, точнее, на индикатор новых сообщений, который тускло светился на старой модели автоответчика. — Секунду.

Наклонившись над столиком, она нажала кнопку. Механический голос заявил:

— У вас три новых сообщения. Первое сообщение. Щелчок, и трубку повесили.

— Замечательно. Еще один. На работе тоже был такой.

— В редакции? — Ему не очень понравилось это известие.

— Да. Так случается. Люди вообще нетерпеливы.

— Второе сообщение, — сказал механический голос.

— Эй, Никки, ты меня избегаешь? Давай уже, позвони. — Решительный мужской голос продиктовал свой номер, и Никки нахмурилась.

— Бывший парень, — сказала она, и Рид почувствовал необъяснимый укол ревности. — Шон Хок. Он меня бросил несколько лет назад и теперь не может понять, что я не собираюсь кидаться к нему в распростертые объятия.

— Но, может быть, стоит? — спросил он для проверки.

— Ну да, я подумаю. Когда рак на горе свистнет.

— Третье сообщение.

— Никки? — Женский голос. — Я голову себе сломала, пока соображала, что ты там говоришь. Если бы не определитель номера, я бы ни за что не поверила, что это ты. Так что выкинь свою развалюху, которую ты называешь мобильником, а?

— Симона? — прошептала Никки.

— Ну ладно, насчет выпивки мы договорились, так что увидимся в «Кассандре»! Может, после пары порций мартини я наберусь смелости еще раз пригласить Джейка. Он ведь не пошлет меня второй раз, правда? Увидимся в семь.

— В семь? Черт! — Никки посмотрела на часы и побелела.

— Что? — спросил Рид. — Только не говорите, что вы про нее забыли.

— Больше сообщений нет, — проинформировал автоответчик.

Никки была бледна как смерть.

— Сейчас восемь пятьдесят. Это была Симона. Симона Эверли. Я… я ей не звонила и вообще пропустила занятия. — Она снова взглянула на часы и прослушала сообщение еще раз. — Черт возьми. Она говорит про занятия по кикбоксингу, мы вместе на них ходим. Они закончатся через десять минут. — Никки начала лихорадочно рыться в сумочке в поисках мобильника. — Я ей не звонила. Ни по сотовому, ни по другому телефону! Где он, черт возьми? — Она яростно вытряхивала все из сумочки. — О господи. Тут его нет. Но он должен тут быть. Должен! — В отчаянии она перевернула сумочку. Ручки, блокнот, косметичка, диктофон, мелочь, марки, щетка со стуком выпали на стол, покатились на пол, но телефона не было. — Что она там несет? Я вообще сотовый в руки не брала! — Она обшарила груду вещей, как будто телефон мог внезапно материализоваться под кучей марок или среди всяких штуковин для волос.

— Когда вы им пользовались последний раз?

— Не знаю… вчера вечером, кажется… Черт, когда же?.. Я… говорила с сестрой, когда вела машину. — Никки задумалась. — Помню, Лили бросила трубку, и я сунула телефон в держатель для стакана. Вот он где! — Никки запихнула вещи в сумочку и схватила пальто.

— Значит, вы не звонили с него со вчерашнего вечера? — спросил он, и его охватило знакомое, щемящее чувство неизбежности, которое всегда посещало его перед бедой.

— Нет. Я не нашла его сегодня на работе и подумала, что он в машине, а потом опять про него забыла… я не могла ей звонить… не звонила… это какая-то ошибка… — Она выскочила из дверей и помчалась вниз по ступеням в туманную ночь.

Рид закрыл дверь, побежал за нею и догнал ее на стоянке.