Сладкий запах крови - Сьюзан Маклеод

— Ты не будешь сопротивляться. — Это был приказ. — Иначе мне придется снова сделать тебе больно. Понимаешь?

— Ага, значит, ты любитель пыток, — выдавила я.

— Нет, не любитель, — сокрушенно вздохнул Малик. — Но я не щепетилен.

— А пошел ты...

— Ты ведь совсем не хочешь меня выгонять, — усмехнулся он уголком рта. — Так или иначе, нам сначала нужно кое-что прояснить, правда? — Он явно ждал ответа.

Можно подумать, у меня есть выбор... Я кивнула.

— Этой ночью у полицейского участка... — Малик погладил мне ладонь, — я сам не ожидал, что мне удастся с такой легкостью проникнуть в твой разум и повлиять на твое тело. Интересно, почему так случилось? — Он опустил глаза на мою руку. — Ты даже предложила мне свою кровь без колебаний. Это необычно, особенно для сиды.

На моей ладони проступила кровь — четыре ярких полумесяца.

Это было так же страшно, как и в первый раз.

Но еще страшнее было полное отсутствие давешнего безумия — я совсем не ощущала отчаянной тяги дать Малику все, что он захочет, и только тут поняла, что он с самого начала играл с моим разумом в кошки-мышки.

А теперь он играл с моим телом, не трогая разум.

Он взял меня за руку и поднес ее к губам, и я знала, что должно быть больно, и прямо-таки слышала, как скрипят друг о друга обломки костей. Но я не чувствовала ничего, кроме прохладного дыхания на коже и прикосновения теплого языка к ладони.

Я глядела на Малика, полностью отдавая себе отчет в том, что тело трепещет от восторга, и проклиная себя за то, что он для меня до сих пор желанен.

— Но твоя кровь уже сказала мне, кто твоя Госпожа.

Он вонзил клыки в бугорок у основания большого пальца и содрогнулся всем телом.

Острое жало глубоко вонзилось в мою плоть, и я задохнулась от удовольствия.

«Твоя кровь напомнила мне о ней, только я в это не поверил», — прозвучал у меня в голове его голос.

— Нет у меня никакой Госпожи! — прошипела я сквозь сжатые зубы.

Малик поднял голову и вздохнул одновременно грозно и печально:

— У нее недостает силы, чтобы сохранять кровные узы с такой, как ты, поэтому я и решил, будто ошибся. — В его зрачках полыхнули алые точки. — Лишь тогда я нашел и ее, и демона, который захватил ее тело и торговал ее душой.

Не сводя с меня глаз, он снова прильнул к ране на моей ладони.

«Твоя кровь напомнила мне о ней».

Между ног у меня стало жарко, и я уткнулась носом в колени, стараясь не замечать этого жара и не слышать, как Малик насыщается. Его пальцы вплелись мне в волосы, он поднял мою безвольную голову.

— А когда она вонзила клинок мне в сердце, — тут он взял меня за другую руку и прижал к звездочке под ребрами, — я все понял.

В голове у меня, словно слайды, замелькали слова и картинки давешней ночи. Малик настаивает, что я Роза, я наслаждаюсь его укусом, мне страшно, что он меня убьет, моя альтер-вамп вонзает в него нож, воспоминание о том, как Малик призывает меня, призывает мою кровь.

— Нет, — прошептала я с пересохшим ртом. — У меня нет Госпожи.

На лице Малика появилось холодное выражение.

— Создать кровные узы с тобой, соединиться с тобой — это достойная месть. — Он поцеловал меня в губы, и я ощутила медовый привкус собственной крови. — Она понимала, как я жажду тебя, — пробормотал Малик, — но допустить, чтобы она была одержима демоном... нет, этого я допустить не могу. — Его губы скользнули по моему уху. — Ты должна передать ей привет от меня. Это единственная причина, по которой я оставляю тебя в живых.

От его слов меня пробила дрожь.

Я видела собственное отражение в его обсидиановых глазах, я скользила по ним, словно по черному льду, страшась того, что таится в их глубинах.

— У меня. Нет. Никакой. Госпожи.

Он улыбнулся. И ужас у меня как рукой сняло — по всему телу словно разлилось текучее тепло. Он сел и вытянул ноги.

— Я обладаю Истинным Даром, Женевьева. — Он запрокинул голову, показав шею, и провел ногтем сверху вниз по горлу.

Из царапины выступила густая кровь цвета кларета, и сердце у меня снова заколотилось.

Красивое лицо Малика было исполнено покоя, когда он кончиком пальца надавил на рану. Кровь побежала быстрее, скопилась в яремной ямке.

— Здесь, ближе к сердцу, кровь особенно крепкая.

Он протянул руку и прочертил на моей щеке прохладную влажную линию. Наклонив голову, я уткнулась ему в ладонь, лизнула, чтобы попробовать кровь на вкус. Малик погладил мне шею, нежно прикоснувшись к пульсирующей точке на горле.

— Иди сюда. Я предлагаю тебе свою кровь по доброй воле.

Я прижала руку к его груди. Его плоть была холодна и неподвижна. Мне стало не по себе, но это быстро прошло. Я нагнулась к Малику, вдохнула аромат меди, лакрицы и сладкого рахат-лукума — его кровь — и шлейф густых темных пряностей — его собственный запах.

По всему телу у меня побежали мурашки.

Он сильнее надавил мне на затылок, притягивая к себе.

Я посмотрела на него. Глаза у него стали как черные озера, в зрачках вспыхивали крошечные огоньки. От страха у меня пересохло во рту и напрягся живот.

«Иди ко мне, и тогда я исцелю тебя», — прошептал его голос у меня в голове.

Во мне взметнулась жажда, и я приникла губами к его крови, ее пряная острота искрами рассыпалась по языку. Я прижалась ртом к царапине и принялась сосать. Дивный нектар прохладой струился в горло, и головокружительный холод покрыл инеем зазубренные края моей боли и выжег ее без следа.

— Хватит, — промурлыкал Малик, его ладони стиснули мне голову и попытались оттолкнуть меня.

Я отчаянно присосалась еще сильнее, вонзив зубы ему в кожу, ногти ему в плоть.

— Хватит, Женевьева! — приказал он. — Остановись.

Нет, не хватит. Никогда не хватит!

Эта мысль мерцающим светом разбила его власть над моим разумом, и вспыхнуло золотое Очарование. Я растворилась в Малике, забыв о том, где кончаюсь я и где начинается он, мне было нужно больше, я хотела больше, я брала больше...

Он содрогнулся подо мной, его сердце внезапно ударило мне в грудь и забилось. Я подняла голову, заливая его волшебством. Так давно я не знала этой радости — источать Очарование по своей воле, а не под властью обстоятельств. Малик перекатился и теперь смотрел на меня сверху, он держал меня за запястья, вывернув мне руки за спину, вдавив пальцы мне в кожу. В моих жилах бурлила страсть пополам с магией, алчно и жарко пульсировала между ног. Глубоко в черноте глаз Малика тлело пламя, губы раздвинулись, обнажив клыки, острые словно иглы. Я чувствовала сквозь разделявшую нас ткань, как он прижимается ко мне — налившийся, нетерпеливый.

— Я не человек и не вампир-неофит, Женевьева, твое волшебство на меня не действует.