Аферистка - Любовь Овсянникова

— Пошли, посмотришь наше хозяйство, — вдруг предложила хозяйка. — Я, дочка, не волшебница, — вздохнула Любовь Петровна, когда они уже стояли на огороде и рассматривали овощные грядки. — И чем могу тебе помочь? А вот чем: сейчас твои раны еще не зарубцевались, они только затянулись на коже. Я залечу тебе их на всю глубину, укреплю иммунитет, проведу превентивное лечение против аллергии, нормализую давление. Ну и если есть проблемы с нервами, то помогу успокоиться. Подходит? Психика, вижу, у тебя нормальная.

— Да у меня и с нервами все обстоит благополучно, — засмеялась Татьяна. — А как долго мы будем лечиться? И где?

— Я за то, чтобы забрать тебя к себе недели на две. Сможешь? Мы тебе выделим отдельную комнату.

— У меня медовый месяц…

— О, поздравляю! Тогда что же… Ну, будешь приезжать ко мне через день на процедуры, а лекарство для питья будешь делать сама, я дам тебе травяные смеси, научу готовить отвары. Такое подходит? Только при таком режиме лечиться придется вдвое дольше.

— Подходит! — согласилась Татьяна.

— Но ликвидировать красные шрамы консервативным лечением нам едва ли удастся. Хотя мы их значительно смягчим, но на вид они останутся по-прежнему чрезвычайно широкими и объемными. Если ты озабочена этим, то тебе все равно придется ехать к пластическим хирургам.

— Поеду, я на позднюю осень уже договорилась, — она развела руками и всем корпусом повернулась с одного стороны на другого, будто охватывая окружающее пространство. — Когда вы сама-одна успеваете еще и за огородом присматривать? Здесь так много работы!

— Привычки выручают. Ох, дочка, на воле никакая работа не страшна. Мне бы только мужа немного поддержать.

Татьяна отметила это «на воле», которое ей резануло слух, но расспрашивать дальше воздержалась. Ей почему-то очень нравилась эта женщина — довольно интеллигентная, грамотная, аккуратная, мягкая в разговоре, работящая. И мужественная. Может, оттого того, что и у Татьяны этих черт было немного в характере, показалось, что она хорошо ее знает, просто они долго не виделись.

— Григорий говорил, что вашему мужу помогла бы операция?

— Да, у него, к счастью, зрительный нерв живой, нужна лишь небольшая операция на хрусталике. Главная трудность даже не в деньгах. Но как я сама с ним найду, куда ехать, как и чем ехать? Вся организация этого дела мне кажется неподъемным делом. Хотя, правда, с попутными тратами для нас это пока что из области мечтаний.

— Мошенники больше не наведываются? — спросила Татьяна, припомнив о приключениях, пережитых этими людьми вместе с Григорием.

— Спасибо вашему мужу, выручил, — сказала Любовь Петровна. — Вот я вам молодого лучку на салат вырву и щавеля на зеленый борщ. Возьмете? Вам нужны витамины.

— Это так кстати, — откликнулась Татьяна. — Спасибо. Вы знаете, я осенью, как уже говорила вам, буду в Москве, так заодно узнаю о хорошей офтальмологической клинике. Или вы уже определились с больницей?

— Нет, — махнула рукой женщина. — Какое там? Я только деньги коплю.

С пучком молодой зелени женщины снова зашли во двор. Пока их не было, Борис Павлович воротился с прогулки к Днепру, и сейчас здесь кипел разговор о политике.

— Европейский суд по правам человека в Страсбурге обязал Россию выплатить компенсацию родственникам тех, кто пропал и погиб в Чечне в период 2001–2002 годов, — возмущенно говорил Григорий. — А почему тогда этот самый «умный» суд не обяжет возвратить деньги тем россиянам, которых чеченцы брали в заложники и вымогали из них выкупы, забирали последнюю копейку у их родных? Что это за однобокая справедливость? Вот я этого не понимаю.

— Тем более, и это теперь уже все знают, что к этому бизнесу имел непосредственное отношение Борис Березовский, — сказал Борис Павлович. — Ведь он в то время был почти на вершине власти. Знают и его приспешников из чеченских боевиков. Вот пусть в дополнение еще и он уплатит моральный ущерб.

— Ой, там был не только моральный ущерб, — тихо прибавил Игорь Свиридович. — Хорошо, что вы не знаете, но можете мне поверить: люди, возвратившиеся из чеченского плена, навсегда потеряли здоровье, как и некоторые их родные.

— Ага, — горячился дальше Григорий. — В первом случае, который рассмотрел Страсбургский суд, речь шла о чеченской женщине, пропавшей в 2000 году в Грозном. А в 2001 году ее тело нашли в массовом погребении. Экспертиза установила, что смерть женщины наступила в результате черепных травм, нанесенных тупым предметом.

— Кто это перерывал все могилы и массовые погребения, чтобы найти ее? Такого не могло быть! Значит, кто-то конкретно знал, где она захоронена, и подсказал место поиска, — сказал Борис Павлович.

— Конечно. Обычная подстава, — вздохнул Игорь Свиридович. — Ее умышленно убили, чтобы потом поднять крик. Известный еще с ветхозаветных времен прием.

— Европейский суд считает, что ответственность за смерть этой женщины лежит на русской власти, и потому Россия обязана выплатить ее родственникам 70 тысяч евро, — продолжал Григорий.

— А что я говорил? — подскочил Игорь Свиридович. — Кто убил, за что — это страсбургским справедливцам безразлично. Виновата Россия и все. Разве это не двойные стандарты?

— В сорок третьем году немцы пришли во двор к родителям моей жены и на глазах многих свидетелей убили ее дедушку, а также отца и мать. Убитые были старили людьми, вполне мирными, они не могли никому навредить, — отклонился от темы Борис Павлович. — На то время наша территория находилась под немецкой оккупацией, под властью Германии. И что? Германия хотя как-то ответила за это?

— Я скажу больше, — дополнил эту мысль Григорий. — Тем, кто работал в немецком рабстве, теперь заплатили деньги. Как говорят, хоть поздно, зато справедливо. А осиротевшим детям мирных жителей, которых немцы замордовали из-за ненависти к славянам, ничем не компенсировали потерю родителей. Ведь здесь аналогичная ситуация! Чем же наши дети хуже чеченцев, что их потери в свое время игнорировали, а чеченские ныне — принуждают оплачивать? Ведь Германия была признана агрессором, ее руководителей судили и казнили на законных основаниях — почему же не компенсировали потери, нанесенные их злодеяниями?

— Так ведь и обстоятельства событий никто же не рассматривал! — сказал Борис Павлович. — Может, в самом деле, найденную в общей могиле женщину убили сами террористы. Если вспомнить Гонгадзе или Анну Политковскую, то очень на то похоже.

— А вот еще лучше, — продолжал Григорий. — Какая-то чеченка подала иск об исчезновении в 2000–2002 годах сына и мужа. По этому делу Страсбургский суд также вынес решение об ответственности России за возможную — обратите внимание, всего лишь возможную — гибель сына и временное незаконное заключение под стражу его отца представителями власти и постановил выплатить этой женщине 90 тысяч евро. Дальше, в июле этот суд вынес постановление об ответственности русской власти за нарушение права на жизнь молодого чеченца Хаджимурата Яндиева. Кто это такой, почему им озабочен такой высокий орган, откуда о нем стало известно, почему говорят о нем одном на фоне многих других потерь? Одни вопросы.