«Если», 1995 № 08 - Кристофер Прист

Я испугался, что мне придется быть свидетелем истерического припадка этой раздувшейся свиньи. Мысль о том, что придется успокаивающе хлопать его по руке, приговаривая: «Ну, ну, маленький, успокойся, все будет хорошо», — вызвала тошноту. Но Шиит сумел взять себя в руки и продолжил:

— Фридландер-Бей предупреждает меня, что над его друзьями нависла такая же опасность. Это относится и к тебе, о мой проницательный друг, и ко мне. Я уверен, ты уже давно понял, на какой идешь риск, но я, увы, не отличаюсь храбростью. Фридландер-Бей не выбрал меня для этой работы, потому что знает — у меня нет ни мужества, ни стойкости, ни чести. Приходится быть безжалостным к себе, ибо так я лучше сознаю правду. Да, я бесчестен, думаю только о себе, дрожу при мысли об опасности, которая мне угрожает, о том, что, возможно, придется принять страдания и смерть, подобно… — На этом месте Хасан все-таки сорвался и зарыдал. Я терпеливо ждал, когда иссякнет ливень; тучи постепенно разошлись, но солнышко так и не показалось.

— Я принял все необходимые меры, Хасан. Нам просто следует соблюдать осторожность. Те, кого убили, поплатились жизнью за свою глупость или доверчивость, что, в общем-то, одно и то же.

— Я не доверяю никому, — объявил Хасан.

— Знаю. Это поможет тебе сохранить жизнь/ если что-то вообще может нам помочь.

— Что ж, наверное, ты прав, — произнес он с сомнением.

Интересно, чего он ждал от меня — письменного обязательства? «Дано настоящее в том, что я, Марид Одран, гарантирую сохранение паршивой жизни жирного ханжи по прозвищу Шиит»?

— Но если ты так боишься, почему не попросишь убежища у Папы, пока убийц не поймают?

— Ты думаешь, их двое?

— Не думаю — знаю!

— Тогда дело обстоит ровно в два раза хуже. Он несколько раз с размаху ударил себя кулаком в грудь, умоляя Аллаха о справедливости: чем заслужил его раб, правоверный и богобоязненный Хасан, такую напасть?

— Что ты собираешься делать? — обратился ко мне этот разжиревший торговец.

— Пока не знаю. Хасан задумчиво кивнул.

— Пусть тогда Аллах защитит тебя.

— Мир тебе, Хасан, — попрощался я.

— И с тобой да пребудет мир. Прими этот небольшой подарок от Фридландер-Бея.

«Подарком», естественно, оказался еще один конверт, туго набитый хрустящими банкнотами.

Я вышел на улицу, по пути не удостоив Абдул-Хасана взглядом. Надо навестить Чири: предупредить об опасности, дать несколько ценных советов… А если честно — просто укрыться в ее баре на полчаса от реального мира, в котором мне самому грозит смерть.

Чирига приветствовала меня с обычным энтузиазмом. «Хабари гани?» вскричала она; затем, прищурившись, стала разглядывать мою обновленную голову.

— Я слышала, но, пока сама не увидела, не поверила. Неужели и правда две розетки?

— Правда.

Пожав плечами, она пробормотала:

— Сколько возможностей…

Интересно, что сейчас пришло в голову Чири? Она всегда безнадежно опережала меня, если надо было придумать, как обратить себе на пользу любые благонамеренные начинания.

— Как ты? — поинтересовался я. Она пожала плечами.

— Вроде бы все как обычно. Никаких доходов. Никаких событий. Ни-че-го; только та же старая нудная работа.

При этом Чири широко улыбнулась, продемонстрировав свои замечательные клыки. Она Давала понять, что, несмотря на хроническое отсутствие доходов, на жизнь она кое-как зарабатывает. И скучать ей на самом деле не приходится.

— Ох, Чири, — произнес я мрачно, — каждому из нас придется потрудиться, чтобы все действительно осталось как обычно.

Она нахмурилась.

— Ты имеешь в виду это дело… — Она описала рукой круг в воздухе.

— Да, Чири, «это дело». — Я повторил ее жест. — Никто из вас не желает понять, что убийства продолжатся, и практически любой — потенциальная жертва.

— Ты прав, Марид, — тихо согласилась Чири, — но что ты мне посоветуешь?

Черт, я сам загнал себя в ловушку. Для того, чтобы давать конкретные рекомендации в таком деле, надо по крайней мере понять, как действуют убийцы, на что я уже потратил впустую массу времени. Любого из нас, в любое время, по любой причине могли пришить — вот и все, что я знаю! Так что единственное, что я могу сказать:

«Будь осторожна». Есть два способа воплотить в жизнь этот тривиальный совет: вести себя как обычно, только утроить бдительность, или уехать на другой континент. В последнем случае надо убедиться, правильно ли выбрана новая родина. Иначе есть риск вляпаться в самый эпицентр неприятностей. Кроме того, существует опасность привезти свои проблемы на новое место, словно тараканов в чемодане.

Поэтому я, не ответив Чири, пожал плечами и заметил, что сегодня подходящий вечер для того, чтобы подкрепиться джином и бингарой. Она приготовила две порции: мне, двойную, за счет заведения, и себе; какое-то время мы просто сидели и грустно глядели друг на друга. Ни подшучиваний, ни ритуального легкого флирта; она даже не напомнила мне о модике Хони Пилар. Я даже не обратил внимания на новых девочек. Мы с Чири казались настолько поглощенными созерцанием друг друга, что никто не осмелился подойти, чтобы поздороваться. Прикончив свое пойло, я попросил налить фирменный напиток каннибалов. Теперь он казался мне вполне терпимым. Когда я отведал его впервые, ощущение было такое, словно во рту оказался кусок падали, пролежавший где-нибудь на свалке не меньше недели. Я поднялся, собираясь уйти, но, поддавшись внезапному приступу нежности, ласково провел пальцами по покрытой шрамами щеке, потом погладил руку Чириги. Она ответила мне своей фирменной улыбкой, мгновенно преобразившись в прежнюю чернокожую амазонку. Еще немного, и мы решим начать новую жизнь вдвоем где-нибудь в Свободном Курдистане… Я торопливо вышел из бара.

Ясмин спала в моей постели; девочка весьма успешно опаздывала на работу в очередной раз. Сегодня утром она проснулась пораньше, дабы избавиться от накопившейся в душе горечи и боли, выплеснув их на меня. Потом, чтобы поддержать репутацию и, не дай Бог, не прийти к Френчи вовремя, бедняжке пришлось снова лечь и заснуть. Она сонно улыбнулась, пробормотала: «Привет».

Похоже, Ясмин, вкупе с Полу-Хаджем, была единственной во всем квартале идиоткой, демонстрирующей непробиваемую смелость, в то время как остальные разумные обитатели Будайина дрожали от страха. Мужество Сайеда регулярно подпитывал его суперменский модик, но у Ясмин единственной моральной опорой был я. Девочка ни минуты не сомневалась, что Марид Одран защитит ее, что делало мою подругу даже большей идиоткой, чем Полу-Хадж.