Банкет на перекрёстке - Вадим Вадимович Кондратьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Знаешь, я как-то видел одного пассажира, влетевшего в такую растительность. Живая шкура только на пятках осталась… намучился, пока помер.
— Это если с разбегу влететь, то да, кердык прямо пропорционален площади поражения. А потихоньку можно и малой кровью обойтись. Ты главное резких движений не делай…
Ждан замолчал, осторожно присел, пытаясь что-нибудь разглядеть за едва колышущимся жгучим покрывалом. Спустя минуту вытянул руку и очень медленно дотронулся пальцем до серой паутины.
— Если аккуратно, то пух этот не страшнее стекловаты. Поколет и почешется немного, максимум обожжёт, как огоньком сигареты. Кстати, а внутри-то там чисто.
Он медленно убрал руку, плюнул на палец и отёр его о штанину. Вынув из кармана автоматный магазин, осторожно отодвинул прядь пуха в сторону и оглянулся на спутников. Кочерга с Макаром вытянули шеи. Пространство внутри металлоконструкции действительно было свободным, будто кто-то сделал себе аккуратный шалаш.
— Вон там, — Ждан кивнул на вывернутое из бетона четырёхметровое основание. — Можно даже лежать. А вон там, — он показал в сторону, где край вышки нависал над склоном. — Можно незаметно спуститься в овраг. Тем более, что снайперу изнутри дома этот сектор практически не видно. Ну что, полезли?
— Только проходец бы пошире, — буркнул Кочерга.
Макар выдвинулся вперёд, щёлкнул фиксатором ножен, но Кочерга придержал руку с ножом.
— Не жалко К-17? Жгучий пух, говорят, даже железо разъедает.
— А как же он тогда арматурины вышки не тронул? — усмехнулся Макар. — Авось и клинок из кронидура не разъест.
Он поддел вогнутой стороной лезвия ближайшую прядь пуха, отвёл её, как штору, и резко двинул ножом. Паутина с тихим треском осыпалась на траву, открывая узкий лаз. После второго движения лезвия проход расширился до метра. Забравшись вовнутрь, Макар поднялся во весь рост и приглашающе махнул рукой. Ждан с Кочергой скользнули следом. Кочерга старательно осмотрел землю под ногами. Не найдя опасных волокон, облегчённо вздохнул, глянул на часы.
— Место нормальное. Ещё и подремать успеем.
Не сказав больше ни слова, улёгся в обнимку с автоматом. Макар последовал его примеру. Ждан сбросил рюкзак, прокрался к оврагу и, внимательно рассмотрев место спуска, вернулся к рюкзаку.
— Ну как там? — негромко поинтересовался Макар.
— Как доктор прописал, — успокоил Ждан, убирая ПНВ.
С удовольствием растянувшись на земле, он поправил под головой рюкзак и увидел небо. В свободном от пуха «потолке» мерцали редкие для ночной Зоны звёзды. Беззвучие сгустилось настолько, что казалось, мир вокруг исчез, и остался лишь занавешенный пухом кусок земли с клочком звёздного неба над ним.
Вокруг воцарилась тишина будто Зона выписала им на последок небольшой аванс безопасности и покоя. Через несколько минут безмолвие нарушил тихий шёпот Макара.
— А знаешь, Ждан, она ведь абсолютно всё помнит, до того самого момента, как мы расстались тогда у школы. И ещё мне показалось, что она знает и понимает гораздо больше, чем до того дня. Что-то совершенно иное, что-то большее. Она даже не спросила, откуда она тут, откуда мы там — будто для неё всё вполне понятно — так и проговорили всё время обо мне, да о знакомых, о её соседях… Она даже говорила, что хотела бы посмотреть соседских щенков, а ведь они родились с полгода назад, и она та… прошлая… никак не могла этого знать.
Макар замолчал.
— Вполне может быть, — тихо ответил Ждан. — Никто не знает, какие массивы информации подгружаются в сознание при материализации.
Репликатор вполне может подгрузить создаваемому объекту всю недостающую на данный момент информацию. А может даже, и хрен знает чего ещё дополнительно… Тут же Зона. А Зона — это заповедник гораздо чудней, чем у саймаковских гоблинов…
Макар ничего не ответил. Через некоторое время Ждан решил, что молодой уснул и, прикрыв глаза, стал крутить в голове возможные варианты развития завтрашних событий. Нет, уже сегодняшних.
С первыми лучами солнца он поднял голову, глянул на спутников и улыбнулся. Навстречу блеснули две пары внимательных глаз.
— Тоже не спится? — хрипло проговорил Кочерга.
Ждан покачал головой.
— А я думал, хоть вы поспали.
— Тогда давайте пожрём, — подытожил Макар, расстёгивая рюкзак. — Когда ещё придётся.
— Легко! — зевнул Кочерга.
Он с умилением смотрел, как Макар ломает на троих палку сырокопчёной колбасы. Приняв свою порцию, понюхал слом с вкраплениями жира, жестом отказался от сухарей. На удивлённый взгляд Макара только улыбнулся.
— Ребята, вы не знаете, что такое колбаса. Она самодостаточна по сути. Её нельзя резать или чистить, её надо ломать руками и рвать зубами вместе с кожицей, захлёбываясь вкусом и запахом…
Он с хрустом откусил колбасы и прикрыл глаза.
Макар закинул в рот сухарик, вопросительно глянул на Ждана. Тот с улыбкой пояснил.
— Армейские впечатления. До сих пор не может забыть брошенный перед высадкой огрызок колбасы.
— Не могу, — подтвердил Кочерга глотая.
Солнце поднялось над Рыжим лесом, выкрасив нити пуха оранжевым. Доедали молча, пытаясь разглядеть за солнечными переливами огневую позицию снайпера. Но высвеченное восходом строение было видно только в случайных прорехах колышущихся прядей. Покончив с завтраком, глотнули из фляжек, залегли ближе к оврагу, раздвинули ножами смотровые щели. Вовремя.
— Движение по дороге на два часа! — подал голос Макар.
Кочерга присвистнул.
— Глазастый.
Правее дома на границе холма и неба что-то блеснуло. Встающее солнце сыграло в стекле свернувшей с дороги машины, и скоро она показалась целиком, раскачиваясь на ухабах и объезжая пылящие на поле «трамплины».
Кочерга прикинул размер салона.
— С водителем человек семь.
— Не больше, — Согласился Ждан.
Макар цыкнул зубом.
— Лучше бы меньше.
В сотне метров от дома автомобиль
