Кремль 2222. Кенигсберг - Владислав Выставной

– Три-Три, ходу! – крикнул Книжник, едва они перевалили бесчувственного Зигфрида через борт своей «ледовой шлюпки».

Тридцать Третий выбрал впившийся в лед якорь и повис на тросе, поднимающем парус. Книжник бросился на помощь, и широкое серое полотнище, расправившись, хлопнуло над головой. Это был момент истины: сдвинется с места этот наспех собранный парусный уродец или так и останется на месте, погубив несостоявшихся пассажиров?

– Подтолкнуть надо! – крикнул Книжник.

Тридцать Третьему ничего не пришлось объяснять. Они вместе выпрыгнули за борт и, скользя подошвами по свежему льду, с силой навалились на шлюпку. Та сдвинулась с неожиданной легкостью. И вдруг, поймав ветер, с тихим шуршанием легко заскользила вперед. Семинарист даже упал от неожиданности, когда борт вдруг выскользнул из рук. Встреча с холодной твердой поверхностью была отрезвляющей. Подскочив, как ужаленный, он бросился за убегающим буером. Нахлынула предательская волна паники: а вдруг не успею?

Но Тридцать Третий уже забрался на борт странного ледового корабля и дернул примитивный тормоз – доску с металлическим крюком на конце. Нагнав буер, Книжник перевалился за борт, растянувшись на беспорядочно сваленных вещах. Было довольно жестко, так как захватить удалось лишь оружие, да и то всего несколько стволов.

– Едет! – все еще удивленно произнес он.

– Хорошо, ветер крепчает, – заметил Тридцать Третий. – Боялся, штиль будет.

Ветер и вправду усилился. Как оказалось – более чем кстати. Импровизированный буер не успел толком набрать ход, как из дыма пожарища на них ринулась дикая, злобная толпа. Захлопали выстрелы. Парус украсили дыры от пуль, что пока, правда, не особо сказывалось на скорости – и без того преследователи нагоняли тяжелую парусную повозку.

Словно почуяв угрозу, очнулся Зигфрид.

– Меч… – прохрипел он. – Забыли меч!

Даже дернулся встать – но силы еще не вернулись к нему. Потеря меча для Зигфрида была равносильна потере друга. Книжник прекрасно знал об этом и скорее добил бы раненого друга на месте, чем бросил бы его любимое оружие.

– Вот он, держи! – Книжник сунул в руки воину ножны с торчащей из них рукоятью.

Пробив хлипкий борт, со злобным звоном пуля ударила в сваленную под ногами груду оружия. И тут же за борт ухватились чужие цепкие пальцы. Ясно, чего добивались эти мерзавцы: они хотели остановить буер, чтобы взять беглецов живьем.

Это не входило в планы Книжника и его боевых товарищей. Дальнейшее парень воспринимал, как в бредовом сне. Это было какое-то омерзительное «дежа вю» – как тогда, с кровавыми тварями, напавшими на бронепоезд. Только теперь залезть в хрупкий буер норовили обозленные убийцы Кэпа. Он помнил только, как подхватил за ремень свою «снайперку», после чего все события слились в какой-то мутно-кровавый поток.

Первую рожу он встретил ударом приклада в переносицу – даже успел посетовать, что, пожалуй, сбил настройку оптического прицела. Второму, не раздумывая всадил пулю прямо в лицо. Не успев передернуть затвор, ткнул третьему стволом в лоб. С первого раза не вышло – пришлось двинуть еще пару раз, пока руки, тянущиеся в его сторону, не ослабли. Но веселее от этого не стало: краем глаза Книжник заметил, как обвис парус, – ветер снова ослаб. Вместе с этим замедлило ход ледовое суденышко – и теперь уже его настигли отстававшие бандиты.

Книжник успел выстрелить только раз – после чего винтовку выбили из его рук и в шлюпку полезли со всех сторон. В секунду его скрутили и сбили с ног, чей-то ботинок вдавил в щеку железными набойками. Какое-то время сопротивлялся Тридцать Третий – но, судя по всему, и на него нашлась управа.

– Ну что, сучата, добегались?! – прорычал чей-то злобный голос. – Сейчас мы вас на куски резать будем!

– А ну, Гнойник, убери лапы! Не убивать их! – скомандовал другой, более знакомый голос. – Кэп требует их живыми! Ищите железный цилиндр!

Это был Балабол. Только радости от встречи Книжник не испытывал. Он уже решил, что пришел конец – пусть даже отсроченный до неизбежной и страшной встречи с Кэпом. Но тащившие его руки вдруг ослабли, а воздух наполнился яростными воплями и свистом рассекаемого воздуха. Знакомый звук.

Так свистит клинок Зигфрида.

Секунду спустя к свисту меча добавился вой ветра. Затрепетал парус – и буер рванул с места, как на каких-то мифических ледовых гонках. Когда семинарист снова обрел способность соображать, Зигфрид уже спрятал меч в ножны и сбрасывал за борт чье-то мертвое тело. Тридцать Третий, имевший довольно потрепанный вид, с трудом удерживал управление – порывистый ветер швырял буер из стороны в сторону.

Выглянув за корму, Книжник увидел, как уносится назад плотная группа Вольных. В них стреляли – но уже как-то вяло и мимо. Вольные занимались своими ранеными.

– Хорошо, что меч не забыли, – глухо сказал Зигфрид.

Он устало осел на дно шлюпки. Неловко помотал головой. Похоже, он все еще не пришел в себя после контузии.

– Главное теперь наших не потерять! – тревожно сказал семинарист.

Тридцать Третий, обернувшись, напряженно кивнул. Видать, управлять этой машиной было непросто даже для кио.

Что-то холодное коснулось щеки. Книжник подставил небу раскрытую ладонь. Ее обожгло холодком. Книжник поднес ладонь к глазам. И не сразу понял, что это падает с неба и растекается в ладони черными кляксами. Что-то продолжало тихо спускаться с неба и холодными иглами покалывать кожу. Пространство вокруг наполнилось странными черными хлопьями, каких еще не доводилось видеть.

Друзья молча переглянулись – как будто только что им явилось зловещее предзнаменование. По сути, так оно и было.

Ведь шел Черный Снег.

Глава одиннадцатая

Коса смерти

Книжник как в воду смотрел: они, все-таки проскочили мимо ушедших вперед товарищей. Черный снег сбивал с толку, мешал ориентироваться. Даже «внутренний компас» Тридцать Третьего начинал давать сбой. Наверное, дело было в этом снеге – странном, с огромными черными снежинками, что втыкались в деревянные борта шлюпки, как японские сюрикены. Пространство вокруг накрыла темень. Странное ощущение посетило его – такое бывало при посещении слабых Полей Смерти.

– Три-Три, стой! – крикнул Книжник. – Мы потерям их!

Заскрежетал тормоз, улетел за корму цепкий якорь. Буер стал сбавлять ход и наконец замер. Тридцать Третий спустил парус, и на какое-то время они оказались в тишине, разгоняемой лишь завыванием ветра. Книжник мрачно глядел из-под капюшона, по которому неприятно колотили черные снежинки.