Корона крови и руин - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четыре королевы судьбы. Горло разом пересохло.
– Что-то о королевах?
Лилианна уставилась на меня, приподняв бровь.
– Да. Грета часто говорила загадками и фразами из преданий, но я помню ее слова о том, как Норны были возмущены обращением с их магией в царствах смертных. Она настаивала, что повелители их даров восстанут, чтобы вернуть свою власть, – Лилианна помолчала. – Я думала, она просто хотела ободрить меня, но, когда наше положение ухудшилось, Грета настояла, чтобы новый путь судьбы не только успокоил извращенные желания Элизея, но и исполнил волю судеб. Это было сложнее всего. Я сознательно обрекала своих детей на годы боли и страданий. Странно, что ты заговорила об этом. Я уже почти забыла ее странные народные сказки.
Я сделала глоток чая.
– Думаю, не одна Грета верила в такие сказки.
Голову заполнили мысли о Восточном королевстве, о темном празднике, описанном Повелителем теней. Их народ превратил пытки и магическое рабство в игру, и я не могла не думать, что это может иметь какое-то отношение к битве, которую обещала Повелителю теней Калиста.
Но у меня не было ответов. Я не знала, имелись в виду буквальные четыре королевы или это была метафора. Я заставила себя улыбнуться и прогнала из голоса беспокойство.
– Как выжил Арвад? – спросила я. – Вален был так уверен, что видел смерть своего отца. Он был уверен, что вы все мертвы.
– Кьелл, – кивнула Лилианна. – Бремя убедить всех воронов и короля Элизея в том, что наша семья погибла, легло на его плечи. Он самый искусный иллюзионист, которого я когда-либо знала. Арвада пытали, но в какой-то момент Кьелл запер стражников в иллюзии. Они поверили, что Арвад мертв. Они взяли то, что считали телом моего мужа, чтобы показать его сыновьям. Но это был другой павший воин с лицом Арвада. С помощью этой уловки Кьелл увел моего мужа подальше от каменоломен хаоса. Потом, когда он уже спал, мы сумели показать его тело Элизею. Этого было достаточно, чтобы убедить ложного короля.
– А вы?
– Я тоже погрузилась в сон хаоса. Элизей поверил, что я лишила себя жизни. По королевству поползли слухи, что меня и Херью убили за то, что мы отказались стать его супругами, но принцесса к тому времени была уже далеко от башен Воронова Пика. Дагар, Кьелл и наши воины согласились на проклятие, чтобы защищать наш сон. Это было сделано, скорее, для того, чтобы стражники Элизея не решались подойти близко. Если бы слишком много тиморцев охраняло Черную гробницу, наследникам было бы еще труднее открыть ее.
– Они согласились на проклятие? – на выдохе прошептала я.
– Я не встречала более храбрых мужчин и женщин, чем наши воины. Они знали, что Этта умрет, как Старый Тимор, если мы не сделаем что-нибудь, чтобы закончить войну.
– Как умрет? Я знаю, что это как-то связано с хаосом.
– Скорее, с теми, кого земля выбирает в свои правители. Этта выбрала Арвада, меня и наших детей. Пока она не выберет другого, мы будем служить магии этой земли и вести ее народ. Убить нас – значит убить хаос Этты, если она не перейдет к другому избраннику. Элизей не хотел в это верить, но Грета была настойчива, и я благодарна ей за это. Она убедила короля, что все наследники дома Ферусов должны жить, поскольку хаос до сих пор не избрал того, кто займет трон их отца. Только все трое могли сохранить магию в спящем, но живом состоянии. Но разумеется, они не могли представлять угрозу короне Элизея, поэтому они были прокляты и рассеяны. Именно тогда Грета произнесла свое последнее пророчество.
Я теребила рукав платья. Грета была первой сказительницей. Чародейкой Валена. Женщина, которую он считал хитрой и злой, была надежным союзником его матери. Каждое слово, каждое действие было частью грандиозного плана, и у меня до сих пор голова шла кругом от одной мысли об этом.
– Ее последнее пророчество было дано Элизею, – продолжала Лилианна. – Она заверила его, что его королевство расцветет благодаря королеве. А Элизею до женщин не было никакого дела. Боюсь, что после того, как королева отказала ему, у него не было желания позволять женщинам иметь право голоса. Грета погибла, когда все закончилось. Она знала, что погибнет, и все равно сражалась за нас.
– Элизей не прекратил охоту на ее народ, – поморщилась я. – Все эти годы они использовали других ведьм судьбы.
– Должно быть, когда он убил одну рабыню, которая говорит с судьбой, он понял, как это выгодно.
– Последняя сказительница была всего лишь ребенком, но это она дописала первое проклятие. Узнала обо мне и вписала меня в историю, если можно так сказать.
Лилианна усмехнулась.
– Все это было частью запутанного пути, Элиза, который распутался, чтобы привести нас к этому моменту – королева пала, и Этта восстала.
– Но я не пала.
– Разве? Ты пала с трона Тимора и поднялась на трон Этты. И я невероятно горжусь, что знаю тебя.
Она снова накрыла мою ладонь своей, и мы засиделись до поздней ночи, говоря то об одном, то о другом. О счастливом будущем, о котором мы, наконец, могли мечтать.
Глава 34
Сбежавшая принцесса
Больше недели наши люди очищали королевство от затаившихся угроз. Большинство тиморцев почти не сопротивлялись, но некоторым новый порядок без работорговли был не по нраву. Их уводили в камеры Воронова Пика, где они ожидали наказания, которое определят Арвад и Лилианна после официального возвращения на престол.
Если они решали поднять клинки, им тут же показывали силу наших воинов.
Вален, как и раньше, проводил время с Дагаром, Халваром и другими воинами. Кари стала первой тиморанкой, посвященной в рыцари Этты. Халвар сыпал неуместными обещаниями доказать свою гордость этой ночью всеми возможными способами.
Арвад и Лилианна не спешили делать назначения при своем дворе. Я догадалась, что они планировали дождаться официальной коронации.
Я помогала Тове, Никласу и нашим лекарям с ранеными. Народ альверов был забавным: воры и негодяи с добрым сердцем. Я не хотела, чтобы они уплывали, даже Повелитель теней иногда непреднамеренно показывал другую свою сторону.
Когда дети вернулись, Эш и Ханна помчались к нему. Ханна плавно жестикулировала пальцами, и я уловила улыбку Повелителя теней, когда он ответил ей, беззвучно двигая руками.
Он заботился о своей гильдии.
И я была согласна с Херьей. Он избегал ее.
То ли он и вовсе не хотел обсуждать Хагена, почти боялся этого, то ли
