9 ноября - Колин Гувер

В день нашего знакомства, ты спасла меня, Фэллон. Знаю, мне было всего восемнадцать, но моя жизнь сложилась бы совсем иначе, не проведи мы все это время вместе. В ту первую ночь, когда мы попрощались с тобой, я поехал прямо домой и начал писать эту книгу. Это стало новой целью моей жизни. Моей новой страстью. Я серьезнее взялся за учебу в колледже. Начал серьезнее относиться к жизни. И благодаря тебе и твоему влиянию на мою жизнь, я провел с Кайлом замечательные последние два года. Когда он умер, он был горд мною. И это значит для меня больше, чем ты сможешь когда-либо понять.

И если ты хотя бы на чуточку будешь способна простить меня, ты знаешь где меня искать. Сегодня, через год, и в следующем, и так до бесконечности.

Выбор за тобой. Ты можешь продолжать читать эту рукопись и надеюсь это поможет тебе найти решение. Или ты можешь перестать читать и приехать ко мне с прощением.

Бен

Последнее Девятое ноября

Если написана ложь, я ее сотру,

Но у нее есть голос: выгравированный,

Излечившейся правдой; об искуплении я кричу:

Позволь загладить вину за вред нанесенный.

- Бентон Джеймс Кесслер

Бен

В рукописи, которую я вчера ночью подкинул под дверь Фэллон, восемьдесят три тысячи четыреста пятьдесят шесть слов. В первых пяти главах, примерно двадцать три тысячи слов, и только после она найдет мое письмо. Она с легкостью прочтет двадцать три тысячи слов за три часа. Если бы Фэллон начала читать рукопись сразу же после того как я подкинул ее, она бы закончила читать первую часть в три часа ночи.

Но сейчас уже около полуночи. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор как я видел, что Фэллон подобрала рукопись и закрыла дверь. У нее было больше двадцати часов в запасе, но ее до сих пор здесь нет.

Что означает, очевидно, она не приедет.

Я ожидал, что она не появится сегодня, но в душе теплился лучик надежды. Не могу сказать, что ее выбор разбил мне сердце, потому что это означало бы, что мое сердце целое.

С раздробленным сердцем я живу уже год и из-за того, что она не пришла я чувствую лишь очередную деформацию, как и на протяжении всех трехсот шестидесяти пяти дней.

Удивительно, что мне разрешают так долго сидеть в этом ресторане. Здесь я с раннего утра, в надежде, что Фэллон всю ночь читала мою рукопись. Сейчас почти полночь, и я провел в этой кабинке добрых восемнадцать часов. А это стоит хорошего вознаграждения.

В 23:55 оставляю чаевые. Я не хочу находиться здесь, когда наступит Десятое ноября. Последние пять минут лучше подожду у своей машины.

Официантка провожает меня сочувственным взглядом, когда я открываю дверь ресторана. Уверен, она никогда не видела кого-то, кто бы так долго ждал с самого утра, но по крайней мере у нее теперь будет отличная история в запасе.

В 23:56 подхожу к стоянке.

В 23:56 вижу, как она открывает дверь и выходит из машины.

И на часах по-прежнему 23:56 когда я хватаю себя за голову и резко вдыхаю холодный ноябрьский воздух, просто чтобы убедиться, что мои легкие дышат.

Фэллон стоит у своей машины, и ветер сдувает с ее лица пряди волос, пока она смотрит на меня с другого конца парковки. Мне кажется, что, если я сделаю шаг ей навстречу, от тяжести в моем сердце, земля под ногами расколется пополам. Мы оба стоим на своем месте в течение нескольких долгих секунд.

Фэллон опускает взгляд на телефон в руке, а потом возвращает взгляд ко мне.

- Время 23:57, Бен. У нас есть только три минуты, чтобы сделать это.

В недоумении я смотрю на нее, не понимая, что она имеет ввиду. Через три минуты она уезжает? Или дает мне три минуты, чтобы я сказал что-то в свою защиту? В моей голове крутятся вопросы, а потом я замечаю, как уголок ее губ приподнимается в улыбке.

Она улыбается.

Как только до меня доходит, что Фэллон улыбается, я начинаю бежать. Пересекаю стоянку в считанные секунды. Обнимаю ее и прижимаю к себе, а когда чувствую, как ее руки обнимают меня в ответ, я реагирую на это как самый лучший анти-альфа-самец.

Я плачу как чертов ребенок.

Еще крепче прижимаю к себе ее затылок, и зарываюсь лицом в волосы. Держу Фэллон в объятиях так долго, что уже не понимаю: сейчас все еще девятое ноября или уже наступило десятое. Но дата не имеет значения, потому что я планирую любить ее каждый день.

Она ослабляет хватку и поднимает голову с моего плеча чтобы взглянуть на меня. Теперь мы оба улыбаемся, и я не могу поверить, что эта девушка нашла в своем сердце прощение для меня. Но она нашла, и я вижу это по ее лицу. Я вижу это в ее глазах, в ее улыбке, в ее спокойствии. Чувствую это в нежном прикосновении ее пальцев, когда она стирает с моих щек слезы.

- Плачут ли фиктивные парни, так же сильно как я? - спрашиваю ее.

- Только самые лучшие - Фэллон смеется.

Прижимаюсь к ее лбу своим и зажмуриваюсь. Хочу впитать этот момент как можно глубже в себя. Просто потому что Фэллон здесь и просто потому, что она простила меня, не значит, что она приехала, чтобы пообещать любить меня вечно. И я должен быть готов принять это.

- Бен, мне кое-что нужно сказать тебе.

Отстранившись, я смотрю на нее. Теперь и глаза Фэллон наполнены слезами, так что я больше не чувствую себя жалким. Она протягивает руку и нежно поглаживает мою щеку.

- Я приехала сюда не для того чтобы простить тебя.

Чувствую, как напрягается моя челюсть, но стараюсь расслабиться: знал, что это может произойти. И я должен уважать ее решение, как бы тяжело мне не было.

- Тебе было шестнадцать, - говорит она. - Ты пережил самое худшее с чем мог когда-либо столкнуться ребенок. Той ночью ты поступил так не потому что ты плохой человек, Бен. Это произошло потому что ты был испуганным подростком и иногда люди совершают ошибки. Ты очень долго жил с огромной виной за свой поступок. И ты не можешь просить у меня прощения, потому что мне не за что тебя прощать. Скорее наоборот, я приехала сюда, чтобы попросить прощения у тебя. Потому что я знаю какое у тебя сердце, Бен, и твое сердце способно только на любовь. Я должна была признать это в прошлом году, когда не поверила тебе. Должна была дать тебе шанс все объяснить тогда. Если бы я просто выслушала тебя, мы смогли бы избежать целый год страданий. За все это... Прости. Мне очень жаль. Я надеюсь, ты сможешь меня простить.