Предвестник шторма - Джон Ринго

Задуманные и спроектированные Секцией Истребителей ГалТеха самолеты были самыми передовыми космическими аппаратами из когда-либо построенных. Так как послины иногда проявляли некоторую сноровку в постановке помех и потому что галактидам требовался человек для принятия решения открыть огонь, в кокпите должен был сидеть пилот. Чтобы уцелеть в ожидаемой обстановке, корабли должны были располагать не только внушительными контрмерами, но и быть способными маневрировать так, как и помыслить не могли первые проектировщики.

Основным оружием послинов для борьбы с истребителями были либо установки тераваттных лазеров на посадочных модулях, либо равные им по силе плазменные пушки. Сообщения галактидов и собранная на Барвоне и Диссе информация утверждали, что системы обнаружения и наведения на цель у послинов пребывали на высочайшем уровне. Действительно, собранные многочисленные доказательства говорили, что они превосходят подобные системы Федерации по всем параметрам. Более того, луч лазера передвигался со скоростью света, струя плазмы лишь чуть медленнее. И хотя при чрезвычайно больших расстояниях существовал какой-то лаг, на расстояниях практического боевого столкновения интервал между выстрелом и попаданием практически отсутствовал.

С учетом этих двух фактов особой надежды на истребительный компонент не возлагалось, несмотря на очевидную практическую пользу его применения против посадочных модулей. Все сражение будет вестись кораблями, которые смогут продолжать идти вперед после удара.

Однако в любой системе оружия существует несколько более длинный лаг между наведением на цель и выстрелом — фаза «захвата». Именно этот лаг стал единственной зацепкой, существование которой у противокорабельного оружия послинов могли предположить инженеры. Выжить в ситуации такого типа мог истребитель, способный нести разумную полезную нагрузку и достаточно проекторов и отражателей, чтобы хоть немного обмануть системы наведения послинов, но прежде всего невероятно маневренный. Он должен быть способен менять вектор, что позволит уклоняться от лучевого оружия за время, потребное этому оружию для наведения и выстрела; он должен быть способен развернуться на пятачке на скорости, достигающей долей скорости света.

Единственную возможность добиться этого давал инерционный контроль. Контроллеры инерции применялись на всех кораблях, иначе они не смогли бы набрать достаточную скорость, не размазав экипаж по стенкам инерционными силами. Спустя месяцы исследований галактическим ученым-философам, похожим на крабов щитам, удалось создать систему инерционной стабилизации, способной демпфировать шестьсот стандартных сил тяготения в пределах разумных показателей массы и площади поля. Поскольку аппарат предполагалось создать размером с обычный F-15, в нем оставалось более чем достаточно места для оружия и средств электронной борьбы. Ускорение, однако, продолжало оставаться проблемой.

В общем, для нереактивной акселерации Федерация применяла инверсию поля демпфирования инерции. Хотя это была невероятно эффективная система, она имела некоторые ограничения, пока еще не преодоленные. Главное заключалось в том, что при возможности амортизировать ускорение в шестьсот сил тяготения генерировать его пока еще не умели. Таким образом, демпферы истребителя превосходили его фактические способности. Тут-то и вышла вперед человеческая изобретательность.

Земляне в команде проектировщиков внесли ряд замечаний по теме реактивной, в противоположность нереактивной, тяге и полезным качествам некоторых материалов, используемых галактидами на регулярной основе. После краткого протеста по поводу неустранимой опасности подобной системы на свет появились ускоритель на антиматерии и форсажная камера. Антипротоны и вода впрыскивались в камеру высокого давления в пропорции три к одному. Когда антиматерия соединялась с водой, она создавала тягу, идеально отвечающую требованиям. Добавка еще антиматерии в факел тяги вызывала форсаж, придававший новое звучание названию «Молот». «Космические Соколы» могли даже выполнять маневр, бывший прежде прерогативой исключительно «Харриеров», реактивных истребителей вертикального взлета и посадки.

Маневр изобрел — случайно — новый пилот «Харриера», попавший на сравнительно большой высоте в маневренный ближний бой — воздушную карусель или свалку, как его называют военные, — с истребителем F-16. F-16, бесспорно, был лучшим самолетом для такой ситуации; он считался лучшим самолетом в мире для воздушной карусели.

Новый пилот отчаянно хотел избежать неминуемых насмешек и в то же время еще не выработал инстинкт, чего нельзя делать с «Харриером». По ошибке он случайно направил все поворотные насадки в противоположных направлениях, затем каким-то образом исправился. Если бы он не находился на большой высоте, он бы обнаружил, насколько не прощает ошибок его самолет. И обнаружил бы сразу.

А сейчас оказалось, что он летит в противоположном — на сто восемьдесят градусов — направлении, прямо в лоб навстречу F-16. Выпустив свои условные ракеты, летчик круто бросил машину в пике, избежав почти неизбежного столкновения в воздухе и «сбив» пораженного и на мгновение застывшего в ужасе пилота F-16. Когда определили, что именно он сделал — и разработали способ успешно и безопасно это повторить, — маневр стал регулярным приемом в репертуаре «Харриеров». Все другие пилоты вдруг стали далеко обходить «Харриеры», управляемые обычно полусумасшедшими пилотами из морской пехоты, во время воздушных свалок. Такой псих запросто мог внезапно пролететь прямо перед твоим носом.

Что было необычным для атмосферных истребителей, стало нормой космических систем, и «Космический Сокол» F-2000 мог выполнить аналогичный маневр, и еще как. Движением запястья пилот мог развернуть истребитель в противоположном направлении, но вследствие действия сил инерции он продолжал движение по прежнему вектору. Однако применение ускорителей на антиматерии и форсажа сбрасывало почти любую скорость, за исключением самой максимальной, и истребитель почти мгновенно менял направление полета. Такао Такаги — оказавшийся чересчур, почти интимно близко к боевой сфере послинов, которой даже не существовало мгновение назад, — воспользовался каждым трюком, которым владел, в это первое мгновение, и это спасло ему жизнь.

Он рывком развернул истребитель хвостом вперед, исполнив маневр «фликкер», и врубил ускорители на антиматерии. Почти в то же мгновение он добавил форсаж. Удар «Молота» представлял собой отчаянный маневр на малых относительных скоростях. На реверсивной скорости, как у него после фликкера, он был почти самоубийственным и требовал экстраординарного мастерства. Если корабль уже имел отрицательные, то есть направленные прочь, скорость или ускорение относительно массы антиматерии, то дополнительный понижающий толчок антиматерии амортизировался его системами. Хотя инерционное воздействие было сильным, демпферы могли его поглотить. Результатом являлось максимальное ускорение.