Бросая вызов - Юлий Медведев

Из рабочей тетради М. И. Циферова. «23 апреля 1972 года. Доизобретался и почти не заметил, как разрушилась семья. Сегодня совсем ушла жена Светлана».

До и после этой записи ни разу ничего касаемо чувств.

Ушла… Отметил — и дальше за дело.

Расстались дружески. Выходя из загса, уже не муж и жена, расцеловались. «Будь счастлив». — «И тебе того же, поверь, от всего сердца, желаю». — «Верю… верю…»

Дом Михаила Ивановича опустел. Гараж тоже («Волгу» оставил Светлане). От всего этого пенсионерный быт осваивался трудно. Бередили честолюбие вездесущие «прежде… и теперь». Особенно мелочами: хозяйственной сумкой, троллейбусом на знакомом автомобильном маршруте, по которому ездил либо в персональных, либо в собственной.

В свое недавнее посещение знакомой квартиры на Дружинниковской я отметил, что новых примеров самодеятельного благоустройства, в которых проявляется мужская домашность, к тем, что были, не прибавилось. За год-другой свободы, посвященной почти целиком (считать ли общественную работу в ЖЭКе, правлении дачного кооператива?) Идее, он вдруг сдал. Суше лицо, минорнее глаза, глуше голос, тягче табачный кашель. Неприятность — принимает самоуспокоительные меры, в чем, бывало, не нуждался.

Дом стал для него, чем был во времена служебного кочевья, то есть местом пребывания, не более. Здесь велись деловые споры, друзья оставались и ночевать, когда засиживались поздно.

Постоянно бывал Василий Михайлович Сенюков, профессор, сам живший по-походному, словно в ожидании сигнала к чрезвычайным действиям, спавший на раскладушке, под вытершимся солдатским одеялом, в своей громадной роскошной квартире наискосок от Елисеевского, напротив ресторана «Центральный». Ждал сигнала и дождался: будто по тайному его зову объявился Циферов.

В них было много общего, а отличало, что Василии Михайлович расслаблений не знал, всегда шел напролом, если расшибался, то вставал, чтобы продолжить свое таранное движение к цели.

И для Циферова он появился счастливо, как дар судьбы, в период мертвого затишья, которому не виделось конца, в пору семейного краха и крадущейся апатии. Он поддержал в Циферове наиболее дорогие мечты, а именно те, отпечатки которых на самой Идее землепроходных ракет отвращали от них практиков. Мечты глобальной, с пролетом в будущий век. Мечты о бурении скважины к мантии, то есть на десятки километров в глубь земли.

Сенюков, геолог-мечтатель, геолог-практик, открывший и осваивавший крупнейшие месторождения, человек с большими наградами, равными выговорам, мог, как никто, понять Циферова.

Мантия… Ее крыша — это поддон земной коры. Ванна с питательным раствором. Земля плавает в нем, насыщаясь всяческой для себя пользой. Океаническая и материковая кора держится на поверхности мантии, «как айсберг в океане» (И. Ханмурзин). Там источник вещества и гидросферы, и атмосферы, то есть подпитка самой жизни на планете. Мало того, еще и скульптор ее. Мантия избытками своей энергии осуществляет все движения земной коры, вздымает и обрушивает отдельные ее участки. Чтоб войти в творческие планы, чтоб узнать манеру этого скульптора, нет ничего вернее, как проникнуть в его мастерскую. Там, кроме всего прочего, висят графики, сроки проведения землетрясений, списки аномалий, точнейшие данные о газонефтеносности нижних горизонтов земной коры, там лежит персональное дело воды, с характеристикой ее поведения и метаморфизма, там есть исчерпывающая калькуляция энергетических запасов в глубинах Земли, из которой ясно, на что мы можем рассчитывать. Наконец, мантией прикрыта руда. Да какая! Не в пример наземной, которая разубожена настолько, что не добывать ее бывает очень выгодным мероприятием.

Нет, в пользе скважины, через которую можно было бы коснуться мантии, никого убеждать не надо. Однако если этот «кто-то» — Сенюков, знающий буровую, как свой скромный гардероб, не менявшийся десятилетиями, такой человек тотчас представит мастодонтное оборудование: грузоподъемную вышку сотни три тонн весом и с полсотни метров высотой, столь же весомую лебедку, ротор, кронблок, подъемный крюк, вертлюг, насосы, приводы… Долота, которые выдерживают от шести до тридцати метров проходки… Скорость бурения порядка один-три метра в час… Прикинет, во сколько все это надо увеличить, имея в виду не простую и не глубокую, метров на 5000, скважину, а сверх-сверхглубокую, и, не вдаваясь в другие, превосходящие осложнения, махнет рукой.

Но тут совсем другое!

…Сдерживая нарастающий энтузиазм, Сенюков с трудом дослушал доклад Циферова на совещании подземщиков. Он порывался сразу же, с места, вслух, объявить о своем полном одобрении. Написал записку. Схватил докладчика, как только тот вышел в коридор…

Проект века

Военные теоретики считают возможным прорыв обороны при соотношении сил 6:1 в пользу атакующих, если в распоряжении войск только стрелковое оружие. Когда же и артиллерия, для успеха наступления требуется преимущество в 3,5 раза. Но если в игру вступают танки, тут атакующим и двукратного преобладания достаточно. С Сенюковым в операции Циферова вошел танк.

От доклада Михаила Ивановича веяло духом борьбы с превосходящим противником, а идея подземных ракет словно угадала давнишние заботы воинствующего геолога. В общем, у Сенюкова тотчас родился план. Такой грандиозный план, что он забеспокоился, не отпугнуть бы самого Циферова. Оглядев изобретателя, Василий Михайлович сказал: «Мы решили в свое время первую часть задачи — нашли нефть в Сибири. Теперь, благодаря тебе, решим вторую: доставим ее сюда не по трубам, а подземным тоннелем!»

В широком, глобально-перспективном плане Сенюков не считал трубопроводы подходящим решением. «Это что-то, напоминающее переход Суворова через Альпы. Деяние героическое, но устарелое». Трубопроводы прокладывают через топи, тайгу, тянут через пустыни, горы… Нефти, газа требуется все больше. Была одна нитка, теперь три, а хорошо бы — пять. Изымают из сельскохозяйственного обращения громадные площади земли, портят леса… А сколько расходуют высококачественной стали (требований к ней не перечесть!).

Как ни изолируют эту металлическую кишку, она все равно ржавеет, худится, требует ремонта, замены…

Он надумал все это решительно изменить. Надо же помнить о потомках, о будущем! Глобально-перспективное мышление всегда было для Сенюкова натуральнее забот о сегодняшнем дне.

Ракеты, прикинул Сенюков, можно пустить не вертикально, а горизонтально, тогда они проделают под землей цилиндрический тоннель. Мало того, можно, наверно, так отработать режим их, что раскаленные выхлопные газы будут оплавлять грунт, и тогда стенки цилиндра окажутся глазурованными. Гладкая подземная магистраль… По ней пускай любые потоки. В том числе — пассажиров! Но особо выгодно — жидкости и газы. На перекачку их требуется тем меньше энергии, чем глаже стенки труб.

Эконом-поэтическое воображение рисует одну картину лучше другой.

Вскоре Циферов на деле ощутил тяговую силу своего нового сподвижника. Он словно теперь только познал, что это такое — уверенность и решительность. Василий Михайлович написал и отправил такие письма, в такие инстанции… Реакция на них последовала сравнительно скорая.

Телефон в квартире Михаила Ивановича звонил с этих пор часов с семи. Сенюков торопливо докладывал об идеях, родившихся со вчерашнего вечера, и ближайшие планы.

Он провел исследование вариантов трасс. Надо было проложить подземный путь в глинистой среде, глина — будущая керамическая облицовка. Нет, Сенюков не ограничился картами, он выезжал на места. Он прошел будущий маршрут, взял образцы породы на разной глубине. Его план — транссибирский и трансевропейский подземный трубопровод, не меньше. Сенюков чувствовал себя прекрасно: глобально-перспективные масштабы — его родная стихия. Пересмотр планов целых отраслей народного хозяйства, а может быть, и мирового. Он — и никто другой — пробился в завтрашний день, достав глубинную нефть кембрия лет за тридцать до начала нефтяной эпопеи в Сибири; он намного опередит и строителей всевозможных трубопроводов. Изменится сам лик Земли, когда в ее недра упрячут эти внутренности, подобно тому, как давно уже прячут энергетические и коммуникационные внутренности в стены жилых домов, чтоб не портили антуража.

Впрочем, о том ли говорим? Какие выигрыши в материалах, в трудозатратах — вот что!

Компаньонам удалось вовлечь в эту грандиозную тему организацию не совсем профильную, но солидную. Во всяком случае по названию. Внешность, однако оказалась обманчивой. Руководство этой организации хозяйствовало своевольно и попало на скамью подсудимых, а новое начало со строгостей и первым делом, как это часто практикуется, открестилось от наследия, не вникая. Под анафему подпало и оборудование для горизонтальной подземной проходки реактивными снарядами. Это оборудование могло стать ценной реликвией в истории грандиозных проектов нашего времени.