Право вредности - Алла Щедрина

— Я же звонила! И объяснила, что хочу побыть одна.

— Может, все-таки не станешь меня прогонять? Я знаю, ты контролируешь себя. Но так будет спокойней — всем нам.

Открыв дверь, Арика вошла. Роджер, последовав за ней, огляделся. Сориентировавшись, понес пакеты на кухню и, судя по звукам, стал разбирать. Арика тоже добралась до кухни, и, усевшись в кресло-качалку, смотрела на его экономные движения.

Перехватив взгляд Роджера, она усмехнулась:

— Я не против. Просто не люблю, когда из-за моего дурацкого настроения страдают другие.

Он удивился:

— Ты про что?

— Про вас с Жоротом.

Роджер тихо рассмеялся:

— Ты вечно преувеличиваешь. И создаешь проблемы из мелочей.

— Угу, — она покивала с гримасой, — Сплошь мелочи.

Роджер, оставив пакеты в покое, опустился рядом с Арикой, тревожно спросил:

— Ты обиделась?

— Нет, что ты, — она смущенно улыбнулась. — Но, правда — неудобно.

Роджер подхватил с насмешливым блеском в глазах:

— А представь, как Жороту неудобно — лишил тебя единственного слуги! И будете вы меряться, чье неудобство значительней.

— Да ладно тебе, — фыркнула Арика. — Сдаюсь, сдаюсь.

Рожать она решила все же у Жорота — так было безопаснее для ребенка. Колдун встретил ее с радостью, не задавая никаких вопросов, не пытаясь «давить» — даже заботой. Но Арика не могла не признаться себе, что после встречи с Лаетой прежние отношения между ними невозможны.

Все это она вспоминала сейчас, когда уходили силы. Роды шли трудно, и когда, наконец, Атана появилась на свет, Арике было совсем худо. Повитуха протянула ей дочь, Арика успела из последних сил улыбнуться — Атана была человеком. Женщина вызвала надежно похороненное на девять месяцев, но ее — навсегда — Умение, и убедилась еще раз — на всякий случай. Это ее усилие было последним. В следующую секунду повитуха, успевшая, к счастью, положить младенца, истошно закричала — на ее глазах тело роженицы растворилось дымкой. Остался лишь странный черный браслет, который скатился с кровати и зазвенел на дереве пола.

Четырехлетняя Атана носилась по парку, как маленький мячик. Вдруг, споткнувшись обо что-то в траве, девчушка растянулась и заревела. Роджер поднял ее на руки, она обиженно закричала, показывая на перемазанные ладошки:

— Вот тут больно, поцелуй, чтоб не болело!

Роджер, улыбнувшись, подчинился, и девочка, еще всхлипывая, но уже почти счастливая, собиралась бежать дальше. Вдруг она увидела появившегося из-за деревьев Жорота и закричала:

— Иди сюда! Скорее!

— Что стряслось? — колдун подошел и сел на корточки, чтобы Атане было легче его видеть.

— Мама сказала, чтоб я дала это тебе, — девочка порылась в кармане и вынула перепутанный кусок синей проволоки.

На лицо колдуна набежала тень, но он терпеливо спросил:

— А что она еще сказала?

— Что ты ее не пускаешь. И чтобы я сделала для тебя это. Когда пойдешь в сон, держи в руке. Обещаешь?

Жорот вздохнул:

— Да.

— Честное слово? Мама сказала, чтобы ты дал честное слово, потому что тогда ты не обманешь!

— Честное слово.

Удовлетворенная, девочка побежала дальше, а Жорот, встав, спросил у Роджера:

— Опять?

Тот кивнул.

— Каждое утро начинается: «Мама сказала…»

Жорот повертел в пальцах проволоку и положил ее в карман.

Поздней ночью, видя, что колдун уже начинает дремать, Роджер, дотянувшись до его одежды, вынул синий комочек и молча вложил Жороту в руку. Тот сонно усмехнулся:

— Ты серьезно?

— Вся ваша магия — алогична. Почему бы и нет?

Предметы то расплывались, то фокусировались. Вдруг откуда-то сбоку раздался знакомый голос:

— Наконец! Я думала, ты никогда не пробьешься. Тоже мне, колдун-волшебник!

Жорот повернулся, но вокруг было пусто.

— Ты не удивляйся, а смотри! Тут я, перед тобой!

В самом деле, впереди сформировался сначала контур, потом вполне узнаваемая фигура.

— Ого! — радостно сказала Арика. — У тебя тут даже глаза есть!

Жорот внезапно осознал, что она права.

— Атана! Иди сюда.

К удивлению колдуна, девочка, подбежавшая на зов матери, выглядела более взрослой, чем наяву.

— Ты пришел! — Атана повисла на Жороте, поцеловав его. — Ура! Мама, я же говорила, что получится! Дядя Жорот, ты разрешишь, чтобы сюда приходили Фест и Рони? Тут они согласятся со мной играть, и не будут дразниться — я же уже выросла! А мама сказала, что они придут, только если ты разрешишь, — она требовательно смотрела на колдуна.

— Атана, не все сразу, — строго сказала Арика. — Но озеро, которое я тебе обещала — вон оно.

Девочка с радостным воплем убежала куда-то вдаль.

— У моей хитрюшки свои интересы, — улыбнулась Арика. — Да ты языка лишился, что ли?

Жорот кивнул:

— В какой-то мере. Где мы?

— В мире, куда обычный человек может попасть только через сны. Или умерев. Если дорогу найдет. А таких, как я, тут много.

— И в этом мире ты мне можешь доверять? — в упор спросил Жорот, перебив болтовню Арики.

Она, погрустнев, кивнула:

— Ага. Извини, но я…

— Да я сам виноват, наверное — не смог убедить.

— Никто бы не смог, — с тихой обреченностью сказала Арика.

Она хотела сказать про века вражды между их народами, но промолчала. А Жорот, кажется, и без слов все понял.

— Я честно старался не дать тебе повода.

— Ты его и не дал.

— Тогда почему ты ушла? — впервые в голосе Жорота послышался упрек.

Арика удивленно подняла голову:

— Ох! Ты не понял. Просто, — она слабо улыбнулась, — подобрала себе слишком хорошего партнера.

— Извини?

— Я на всякий случай нашла Атане отца о_ч_е_н_ь далекого от магии. Антимага. Слышал про таких?

Колдун кивнул.

— И Атана, в своем стремлении сформироваться человеком, «вытянула» у меня всю материальность. Так редко, но бывает, — Арика извиняюще улыбнулась. — Кстати, несмотря на папу, она должна быть сильным магом.

— Да, я уже проверял.

— Займешься ею?

— Само собой. Но, если быть до конца честным, думаю, дело не только в Атане.

— А в чем?

— Твоя аура. Ты очень сильно хотела не опасаться меня и продолжать общение. Ты получила это.

— Наверное. — Арика неуверенно улыбнулась: — Может, оно и к лучшему?

— Возможно. Но жаль, очень жаль.

— Почему? — равнодушно пожала женщина плечами. — Тут или там — какая разница?

— Разница есть. Возможно, тебе все равно. Но я живу «там», а не в снах. Ты мой друг и я очень не хочу тебя терять. Надеялся, что ты все же поверишь мне, — он пожал плечами. — Похоже, я действительно требую слишком много. При нашем общении рискуешь только ты, а такое одностороннее доверие маловероятно. И я ничем не могу доказать… Как в стену бьешься, что с матерью, что с тобой.