Сердце трона - Лилит Бегларян

— Некоторые вещи тебе пока не понять. А приглашения на твой юбилей давно разосланы, ты же помнишь? Пойми, это очень важно для твоего будущего. Помолвка тоже в силе.

— Как скажешь. — Он устало выдыхает. — Я могу поговорить с Эрин?

— Конечно, но не без свидетелей. Пока ее не объявили в качестве твоей невесты, это будет неприлично.

В этот раз, в отличие от многих предыдущих, Ларрэт не ругает сына за то, что тот средь бела дня разгуливает по замку в ночнушке. Порой ради того, чтобы найти общий язык с близкими, нужно заплатить высокую цену.

— Говоришь, Звэйн предложил созвать Совет? — Она задумчиво смотрит сыну вслед и замечает меня только тогда, когда я встаю перед ней. — Ларрэт?

— Вен…

— Ты в порядке?

— Нет. — Она поджимает губы и спускается с трона. — Ночью было нехорошо. — Ларрэт заключает меня в объятия, а я не решаюсь напомнить ей, где мы. Она выглядит чересчур подавленной. — Я кашляла. С кровью. Мне трудно дышать, не хватает воздуха, все болит.

Симптомы пустынней лихорадки. Нет, только не это… Я вспоминаю все, что слышал об этой болезни, и меня бросает в дрожь. Ларрэт всхлипывает, в ответ я крепко обхватываю ее спину.

— Я найду лучших лекарей, — шепчу. — Ты поправишься.

Пустынная лихорадка — недуг не заразный, но непредсказуемый и порой скоротечный. Даже хороший врач не даст никакой гарантии, все зависит от воли случая.

— Я уже сообщила Дэррис, но не знаю, как сказать Харэну. Он подумает, что это его вина.

— Ты должна выздороветь ради него. — Я чувствую на плече ее жар — еще один симптом этой болезни.

— И ради тебя, ради всего, о чем мы мечтали. Помнишь, ты хотел дочку? Я еще смогу, обещаю.

— Конечно, сможешь. — Я никогда не думал над этим всерьез, но сейчас захочу всего, что она попросит.

В любой момент может вернуться Харэн или заглянуть кто-то из стражи, но все предосторожности потеряли значение. Мои пальцы скользят по ее коже, по спине, по волосам, и вдруг я осознаю, что Ларрэт значит для меня гораздо больше, чем я когда-либо мог себе вообразить.

Сколько еще напастей нам предстоит пережить? Бывают моменты, когда все кругом кажется неизменным и вечным. Ты понимаешь, что это заблуждение, но не думаешь об этом, пока твоя жизнь не начнет рушиться, как песочный замок. А бывает иначе, когда несчастью нет конца и края. Жизнь бросает вызов за вызовом, испытает тебя, и каждый раз, когда кажется, будто все закончилось, тебя снова окунают в океан отчаяния.

***

— Что насчет отравления? — спрашиваю я у Дэррис, которая вот уже десять лет служит главным лекарем при замке.

— Пустынная лихорадка известна, ее трудно спутать с чем-то другим.

— Только с ветряной.

— По сути это одно и то же.

— Да, и мы должны выдать одно за другое.

— Ясное дело.

Хороший яд не оставит следов, яд получше притворится настоящей болезнью. В поисках того самого рецепта для короля Эдриана я общался с мастерами в этом деле и хорошо помню эти слова. Отравление нельзя исключать ни в каком случае, и это не дает мне покоя.

По словам одного из сопровождающих стражников, на пути в Адас отряд натолкнулся на сильный ветер. Буря бушевала недолго, но этого могло быть достаточно, чтобы Ларрэт простыла. Я выпытываю все подробности пребывания их в укрытии на границе, и ничто не указывает на то, что Тэта могла приложить руку. Но я, как мне это привычно, жажду найти виноватого и наказать его по всей строгости вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и признать свое бессилие.

***

Вечером я узнаю, что Айрон на рабочем месте, и без спросу и предупреждения направляюсь прямиком в его кабинет в здании отдела водоснабжения. Я нахожу его вольно раскинувшимся на кресле, он водит пальцем по полотну с картой, часть которой свисает до пола.

— Долго будешь прятаться? — Я стараюсь, чтобы вопрос прозвучал без упрека.

— А ты хочешь, чтобы после всего этого я сам к тебе пришел? — Он, в отличие от меня, не старается скрыть истинные чувства.

— Я могу понять, почему ты избегаешь нас обоих, но Харэн ни в чем не виноват.

— Мои с ним отношения тебя не касаются.

— Вот как. — Я подхожу ближе к столу. — Если ты хочешь, чтобы он не узнал, может, перестанешь быть с ним так холоден?

— Ты еще угрожаешь мне? Правду говорят, что ты мнишь о себе слишком много.

— Это не угроза, а совет. Он достаточно сообразительный, чтобы догадаться без моей помощи. Ты делаешь для этого все возможное.

— Как же я в тебе ошибся. — Айрон недобро улыбается. — Ты настолько обнаглел, что вламываешься ко мне и советы раздаешь? Да кто ты такой, чтобы…

— Айрон, мы говорим не обо мне. Сейчас совсем не время возмещать на нем свои обиды, Харэн и так многого натерпелся. Как ты не понимаешь?

— Я сам разберусь. — Он привстает и нависает над картой. — Проваливай.

— У Ларрэт пустынная лихорадка.

— Что?! — Он резко меняется в лице, от гнева и следа не остается. — Серьезно? — Я киваю.

— Она не хотела сообщать и не знает, что я здесь. Так что, может, навестишь ее.

И я ухожу.

Глава 25. Вина

У меня внушительный список страхов. Я стараюсь их перебороть и иногда успешно, но осознаю, что искоренить их полностью — непосильная задача, ведь только смерть избавит человека от груза прошлого.

Пусть это глупо, но я боюсь запертых помещений. Когда я обнаружил себя в темнице Эмаймона, я запаниковал не на шутку, и только голос Тэты заставил меня очнуться. Еще я боюсь одиночества. Многие посчитают меня закрытым человеком, и это так, но вместе с тем мне необходимо с кем-нибудь быть собой. Я готов заплатить любую цену за возможность быть услышанным и понятым — именно это я нашел в Ларрэт.

Больше всего меня пугает собственная беспомощность. Меня убивает ситуация, в которой я не могу ничего изменить. Потеряв контроль над обстоятельствами, я теряю контроль над собой: не сплю, срываюсь на окружающих и цепляюсь за все, что смутно кажется выходом.

Дэррис и орава других врачей уверены в том, что это пустынная лихорадка. Замок пропах лекарствами, но от этого Ларрэт не лучше, и она угасает день за днем. Харэн от нее не отходит, Айрон мечется между Алтарем и отделом, а я поставил Инэм на уши и допросил всех, кого только можно. Даже если это отравление, и