Дети вечного марта кн 2 - Вера Огнева

-- Ага, - кивнул Саня.

- Бывает это с аллариями, - успокоил тятя, - Вас так земля с Новым годом поздравляет.

В Камишере голос земли едва пробивался. В темнице герцогского дворца звучал мощно, будто подземные музыканты устроились за тонкой переборкой.

Земля отзвучала, а внутри еще все кипело и подрагивало. Саня подергал кандалы. Ни фига, однако, держат. Но приподнятое настроение, с которым проснулся, не испортилось.

Была еще одна странность нынешнего утра. С самого малого детства Саня знал, если должно случится что-нибудь плохое, обязательно приснится суп с червями. Сегодня вообще снов не было: передремал с глазу на глаз без единого хлипенького сна.

Должно быть, Пращуры сжалились над обреченным - не стали мучить кошмарами в последнюю ночь жизни. Или, когда точно знаешь, что с тобой случится, никакие сны не нужны?

Мысли катили весенним паводком. Надо бы о вечном подумать, а он вспомнил Снежку, как купались с ней и с дриадкой в мелкой заводи.

Лязгнул засов. Отворилась большая дверь, через которую вчера тащили. Вошли люди, кряхтя оторвали конструкцию с привязанным котом, от пола и понесли.

- Герцог сам вчера "мельницу" колом подпер, - пробурчал один из носильщиков, - а на утро - никакого кола нет.

-- Нелюди, известно, колдуны, - пробурчал другой.

-- Герцог кол и убрал, - наябедничал Саня.

- Не ври! - отрезал первый носильщик. - Мы в карауле всю ночь у дверей просидели. Никто к тебе не заходил.

-- У герцога своя дверка есть, - заелся кот. - Не веришь, вернись и посмотри.

Мельницу как раз вынесли и прислонили к стене. Носильщики переглянулись. Один скользнул в с факелом в каземат и тут же вернулся.

-- Точно, есть дверка. Не врет нелюдь.

-- Да они вообще врать, не приучены, - сказал второй.

-- Я б не заметил, только не заперли ее, как следует.

- Говоришь, герцог к тебе приходил? - спросил начальник конвоя.

- Ага. Слышь, - попросил Саня, - дай попить и это... мне перед народом еще стоять на лобном месте. Не хочу в мокрых штанах. Отвязали бы?

-- Не получится. Тут кузнец надобен или ключарь - кандалы замкнуты. Но помочь...

И помогли, и водички хлебнуть дали. И стало Сане весело. Вынесли мутного кота, обиходили и топтались теперь. Команды, тащить наверх, пока не было.

- А чего герцогу от тебя ночью понадобилось? Или сам хотел порешить, да передумал? - спросил командир.

-- Договорится приходил, предлагал жизнь оставить, если стану ему служить.

-- А яйца, значит, того?..

- Я ему говорю, оставь причиндалы, а он ни в какую. Я, говорит, без них живу, и ты проживешь.

-- Заткнись, котяра! - рявкнул командир.

- А я тоже слышал, будто герцог наш ни мужик, ни баба, - поделился конвоир с двумя нашивками на рукаве.

-- Чего тогда женился?

-- А хрен его знает? Скучно одному...

-- Так она-то все больше с гарнизоном, - усмехнулся третий из команды.

-- И какого лешего ты, котяра, герцогиню сильничать полез? Эта блядь любому так даст.

-- Сама она. Я сроду баб не принуждал. А как Светлость на порог взлетел - меня обвинила.

-- И что ты герцогу ответил? Будешь ему служить? - не отставал командир.

-- Не буду. Игор, покойничек, много чего про вашу службу рассказывал...

-- Ты капитана нашего знал?! - наперебой заговорили стражники.

- Мы в приграничье напару мыкались. Когда по болоту выходили, он ногу подвернул. Тащил я его. Видать после этого начальник ваш охромел. Я его вчера видел. Только он меня не признал.

- Не хромый он, - вдруг тихо сказал самый молчаливый из конвоя. - Он и других научил: чтобы герцог правду из тебя не вытянул, надо пальцы на ногах поджать. Сам так и ходил.

- Знаешь, кто ему этот трюк подсказал? - спросил Саня. - Сын старого герцога, Эдвард Дайрен.

-- Врешь!

Командир вцепился в голую Санину руку, как клещами ухватил. Надвинулось темное уже сильно пожилое лицо. По возрасту - подходяще, чтобы помнил младшего наследника.

- Клянусь Чурами и Пращурами, - торжественно объявил кот. - А еще клянусь мамкой человеческой, которая меня подобрала и вырастила, как родного.

У мужика задергался подбородок. Брови сошлись в черную лохматую молнию.

-- Жив Эд? - едва слышно, одними губами.

-- Не знаю, - так же отозвался Саня. - Ранили его.

-- Выноси преступника! - прокричали сверху. Эхо прокатило слова о стены, дробя и выворачивая. - Ка-си-но-ступ-ни-ка-си-но...

"Касикасиножка, беги по дорожке, твоя мамка ждет, тебе ножки оторвет..."

Конвой дружно взвалил на плечи мельницу. Саня качался в такт шагам, пытаясь выбросить из головы нелепую детскую считалочку. Паучку - ножки, ему - голову. Как только он раскроет позорную тайну герцога Ария и герцогини Бриты, оскоплением уже не отделаться. Снесут головушку коту, возомнившему себя львом, в одно мгновение.

А если промолчать? Касикасиножка, беги по дорожке... прямо тут задержать дыхание и - конец? Вынесут труп: нате вам! То-то герцог расстроится.

Нет, пожалуй, стоит расстроить его еще больше. А Саня потерпит. Потому, что кроме него правду сказать все равно некому.

Небо выгнулось над городом бледно-голубым шатром. На самом донышке катились горошками два мелких ровных облачка. Не набравшееся еще летней ярости, солнце приклеилось сбоку.

Голую грудь охватило прохладным ветерком. Штаны и сапоги ему пока оставили. Тащили, сначала по темным переходам, потом по атриуму, пока не вынесли на площадь перед дворцом. Смотреть по сторонам не хотелось. Лучше - небо. Там все чисто и все честно.

На пороге Саню догнал и разбежался по коже мелкими колкими искрами последний аккорд музыки обновления.

На площади толпился народ. Саня почуял присутствие аллари. Ничего особенного, просто они были где-то недалеко. Он их так всю жизнь чувствовал. Герцог и герцогиня пока своим присутствием не почтили.

Когда мельницу вносили на лобное место, кот увидел напротив подиум со сдвоенным креслом - места для сиятельной четы. За ним выстроился отряд егерей с копьями. Дальше - невысокая внутренняя стена, отделяющая центр столицы от торговых и ремесленных кварталов. В ней имелось четверо ворот - на все стороны. Сегодня их держали запертыми. Толпа у эшафота тихо шуршала. Между возвышением, на которое втаскивали мельницу, и людьми осталось небольшое пространство. Его потом заполнят егеря или солдаты гарнизона.

Мельницу с прикованным котом, поставили напопа. Ноги не доставали до настила. Кандалы больно врезались в икры. Саня сжал кулаки. Теперь резало и давило руки. Когда явится сиятельная чета неизвестно. Ему что так и болтаться с рук на ноги? Кот решил схитрить: обмяк и провис, изображая обморок. Играть приходилось на полном серьезе. Глаза закатились. Хрипел, пока совсем не затих.

-- Отшпиливай кота, - велел палачу командир конвоя.

- Мне приказу такого не давали, - отрезал высоченный, широкий, как дворцовые ворота, кат. Скошенный затылок у него, без шеи переходил в спину. Рубахи палачу не полагалось - только фартук. На голове - островерхий глухой куколь с прорезями для глаз.

- Если он до казни задохнется, тебя Его Высочество следом наладит, - пообещал командир конвоя.

-- А если кот сбежит, ты отвечать будешь?

- Между ножными кандалами пусти цепь. Руки - за спину. Куда он денется? Гляди, посинел уже.

Для достижения нужного эффекта, Сане пришлось и впрямь придержать дыхание. Но когда его отцепили и поставили на ноги, задышал так задышал! Показалось, что пропал голос. Кот кашлянул, сплюнул и вдруг заорал на всю площадь:

-- Здорово, жители столицы! С Новым годом!

Кат, не раздумывая, треснул его кулаком по загривку. Кот поперхнулся. Толпа внизу качнулась, будто от порыва ветра. Безмолвие кончилось. Зашелестело, завскрикивало, пробирая отдельными словами. Саня с удивлением ловил эти слова, складывая в странную и совершенно неожиданную картину. Он-то думал, народ пришел казнью потешится. А людей, оказывается, силком сгоняли, вышелушивая с раннего утра из домов; тащили с рынка, выводили из мастерских. Искренне желающих поглазеть, как кота сначала изувечат, а потом лишат головы, оказалось совсем немного. Они жались к трону. Остальные...

Люди в большинстве своем недоумевали и... сожалели. Саня цепко ловил слова. Ему сочувствовали. Похождения герцогини были известны всему городу.

-- От ить, гляди сусед, поймали аллария и теперь за эту сучку порешат.

-- Молчи! Вишь, латники выстроились.

-- А че они мне следают?

-- Заколют.

- А кто им хлеба завтра испечет? Не те времена. Доказнились, дотаскались кого ни попадя. Вымерла Столица. Щас каждый мастер наперечет.

-- Жалко парня, - вздохнула рядом толстушка в чепце. А помнишь какие фесты...

-- Мама, что такое фест?

- Не кот это. Что я котов не видел? И на рысь не похож...

- Ты щас договоришься! Кто ж он по-твоему?

- А вот и скажу!

- Ну, скажи...

- Ты в жизни льва-то видел?