Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Нет, ну какая же всё-таки мощная стерва – уважительно оценил манипулятор, как запасливо Гордилена понатыкала на всём пути бегства одурманенных зверей. Это ж она целый день пахала, не покладая рук – прикинул «эрудит». Дон отвлёкся на его арифметику, споткнулся и улетел прямиком в дерево. От обжёгшей плечо боли из глаз брызнули слёзы, а из нутра ругательства. Очередной визгливый засранец воспользовался его заминкой – сегодня зверьё солидарно игнорировало привычный ритуал угроз перед нападением. Сегодня эти серьёзные уважающие себя налётчики бросались на добычу с тупой алчной поспешностью безмозглого комарья. Может, им выйдет ставить боевые задачи сразу оптом, а не каждому индивидуально – пришло в голову, пока «барбос» прикончил нападающего. Погорячился старый пёс.

На берег реки Дон вылетел одновременно с Лэйрой. Пути Крислин с Баирой как раз сошлись на вершине соседнего каменистого взгорка. Гадюки грамотно выползли на передовую, демонстрируя повадки бывалых партизан. Интересно, сколько раз их пытались пристукнуть полоумные ветераны военной базы? По замашкам судя, у них каждый день этим начинался и заканчивался.

Гордилена лежала на спине грага, штурмующего бесноватый горный поток. Вывернув голову, она зыркала на преследователей. И полыхала не столько злобой, сколько нешуточной болью: лежать брюхом на граге, когда тот не плывёт по воде лодочкой, а скачет, борясь с буйной водой, то ещё удовольствие. Кабан в очередной раз тяжко скакнул, уходя из-под удара водного потока, и Гордилена подпрыгнула, больно шмякнувшись пузом о броню. Пара секунд заминки подлая штуковина. Иной раз незаметна, как мышь в пшеничном поле. А бывает, в единый миг вспухнет за твоими плечами горой и рухнет, погребая тебя под собой на века. Смертельный снаряд в голове Гордилены подпрыгнул вместе с создательницей и сдулся. Удар рассеялся по пространству, и она замешкалась, стараясь сосредоточиться.

Встречный привет от манипулятора сбросил агрессоршу со спины грага, выбирающегося на берег – на замороченной зверюге инцидент никак не отразился. Граг, исполняя заложенный в башку приказ тикать, без промедлений ломанулся в прибрежные кусты и пропал с глаз. Гордилена, противу ожиданий, бодренько выползала из воды на карачках.

– Успела закрыться, тварь! – досадливо проорала Крислин, сбегая с пригорка к манипулятору. – Сюда бы самострел!

– Отвяжись, психопатка, – процедил, отмахнувшись, Дон.

Он не сводил глаз с Гордилены, отползающей на заднице к кустам. Та не собиралась показывать противникам затылок, таращась на проклятого манипулятора и ненавистных соплячек. А Крислин даже не пыталась маскировать рвущееся наружу торжество. Уж она-то на собственной шкуре испытала, как жестока старая дура, возомнившая себя неубиенной богиней. Дон досадливо поморщился и поинтересовался, где там ползает его Лэйра. Объект перекочевал к завалу из топляка – доложил «системник». Прополз вдоль него к небольшой куче камней и почти зашёл врагу во фланг. Вот и пусть там сидит правофланговой – приказал Дон «системнику». Это не её месть, так что нечего нарываться.

Гордилена, естественно, заметила, как легкомысленно отвлёкся манипулятор от её неподражаемой персоны. Уже скрываясь в кустарнике, она, предвосхищая подвох, ударила первой. Две точки, два центра внимания: по Крислин и присоединившейся к ней Баире. Тётка так сильна, что может себе позволить и три мишени безо всякого ущерба для обороны – хладнокровно поздравил Дона «эрудит» с тем, что он натуральный болван. Но только заранее известные ей мишени – поправил умника «барбос», отразив удары, направленные в щупов. То есть, изученные. А манипулятор ей абсолютно не по зубам, ибо о нём ей известны лишь преданья старины глубокой. Те же переврали светлый образ манипулятора во всех направлениях. Изучать же его по ходу пьесы никакой возможности.

Удар настиг Гордилену, когда ветви прибрежного кустарника сомкнулись за спиной, обещая спасение. Удар не был смертелен – расплывшаяся концентрация тётки ослабила защиту, но пару секунд та продержалась. Её тело моментально отказалось подчиняться взорвавшейся от боли голове, забилось в судорогах.

– Я за ней! – бросила на бегу Крислин, искренно наплевав на ворчание манипулятора.

Баира следом – степнячке тоже хотелось досмотреть всё до конца собственными глазами. Манипулятора неблагодарные задрыги с собой не пригласили. Бросили и Лэйру – как говорится, кто успел, того и праздник. Плохо они знали южную зазнайку. Та уже стояла у кромки воды, с самым решительным видом выбирая путь для заплыва. Река многозначительно поигрывала ледяными волнами, призывая гадину одуматься.

– Погоди! – крикнул Дон, не рискуя ускоряться по россыпи прибрежных скользких булыжников.

«Ищейка» пошарила кругом и поймала то, что и ожидалось: сознание Валенка, телепавшегося за тем, кто ему приказал защищать два человеческих тела. Паразит забил на приказ и теперь наблюдал за двуногими с покинутого ими взгорка. Заслышав призыв Дона, кошак так разогнался по склону, что до Лэйры они с манипулятором доскакали почти одновременно. Валенок грязно ругался, но в реку вошёл безропотно. Двуногие самки беспардонно расселись на его спине, используя уши не по назначению: безжалостно сжимали их довольно крепкими ручками. Тигр в здравом уме и твёрдой памяти значительно превосходит одурманенного грага в навыке преодоления горных рек. Мучения охотниц закончились вдвое быстрей, чем у их предшественницы-первопроходца.

Но благодарности распластавшаяся на земле тётка не дождалась. От защиты скрючившейся и воющей Гордилены почти ничего не осталось. «Барбос» не слазил с тётки, сжимая её мозги во враждебных объятиях. Внутричерепные псы манипулятора не прощали нападений на объекты их системы – не имелось у них такой функции. Гордилена и в столь плачевном состоянии сквозь боль и муку пыталась с ними бороться. Манипулятор держал её не человеческими руками, а щупальцами машины, которой не требовалось останавливаться, дабы утереть со лба пот.

Кстати, эта машина не торопилась прикончить пойманную добычу: помнила приказ не вмешиваться в месть щупов. Раздробленная и растянутая во времени казнь навевала жуть. Дон покосился на Крислин и не нашёл там ни единого признака мстительного удовольствия.

– Или делайте, что собирались, или я прикончу её сам! – окрысился манипулятор на трёх куриц, втянувших его в какую-то хрень.

– Я сделаю, – процедила сквозь зубы Баира, не спуская застывших глаз с жертвы. – Прогоните мрачника.

Надо же какие нежности – мысленно съязвил Дон, но команду отдал: Валенок усвистал камнем, запущенным из пращи. А откуда-то слева к ним катился по лесу треск подминаемых кустов. «Ищейка» доложила: три грага несутся, как ошпаренные, на встречу с обещанным ужином. Кто его обещал? Дон обалдел и уставился на Баиру, пытаясь собрать в кучу расползающиеся чувства. С одной стороны не его дело, а Гордилена реально фашистка. С другой, всему же есть мера. Щупы готовы взбунтоваться, если он им запретит – накляузничал «системник», которому откровенно фиолетовы моральные аспекты происходящего. А вот моральный дух в системе очень даже не безразличен. Дон вдруг так устал от всей этой карусели, что смирился и закрыл глаза на учинённый кошмар.

Обеспамятевшая на минутку Гордилена вдруг очнулась, помотала головой и прислушалась. Её мутные глаза полезли наружу. Казалось, ещё чуть-чуть, и они выкатятся каменными шариками, чтобы милосердно затеряться в траве. Приговорённая мгновенно осознала, как умрёт, и что-то просительно зашипела – язык ей отказал. Все три щупа смотрели на неё с такой равнодушной отстранённостью, что Дон на месте казнённой даже не заикнулся бы о снисхождении.

– Уйдём, – вдруг холодно предложила Лэйра.

И преспокойно полезла в мятый-перемятый кустарник на опушке. Призванные граги заявились, как только подруга скрылась за вековой сосной – Дон решил остаться и досмотреть, к чему привела его бесхребетность. Граги вели себя непривычно пристойно: не визжали, не рыхлили землю, не толпились бестолково над субтильной жертвой, вминая её в землю. Первый неторопливо подошёл к таращившейся на него в ужасе старухе. Принюхался и легко, без лишней суеты отхватил ей правую ногу. Левая бессильно задёргалась, пытаясь приподняться и лягнуть людоеда. Рот распахнулся для крика, издав одно сиплое шипение.