Черный ястреб - Джоанна Борн

— Но эту девушку не ждала семья.

— Знаю. Пакс поищет завтра среди богатых представителей лондонского полусвета. Я же возьму на себя дешевые бордели. У меня есть старинные друзья, которых я смогу порасспросить. — Подавшись вперед, Хоукер взял кончиками пальцев полено и подтолкнул его в огонь. Искры взметнулись вверх. — Она уже не молода. А мы с тобой оба знаем, какая жизнь ожидает таких проституток.

— Я обрекла ее на такую судьбу, — произнесла Жюстина.

— Мы оба.

— Это была моя операция.

— А я был экспертом. Ты меня слушалась. — Хоукер поворачивал полено до тех пор, пока огонь полностью не охватил его. — И теперь, спустя много лет, я скажу тебе то же самое. Мы не смогли бы вытащить ее оттуда.

— Некоторых людей нельзя спасти. — Жюстина потратила не одни год, чтобы понять это. — Она сделала свой выбор. Но все равно будет обвинять нас. Так уж устроен мир.

— Представляю, какую ненависть она к нам испытывает.

— Но даже если это так, зачем уничтожать тебя спустя столько лет? И зачем использовать для этого меня, да еще так все усложнять? Она все тщательно просчитала и спланировала. Она… — Ночь была не слишком холодной, да и тепло камина обжигало лицо. И все же Жюстине вдруг стало очень холодно. После ранения она постоянно мерзла. — Она направила свою ненависть на Патлена и Гравуа. И все же эти убийства можно назвать своего рода милостью: быстрый взмах ножом, и все кончено. Основной удар направлен на тебя, mon ami. Это тебя она ненавидит больше всего на свете.

— Я об этом гоже подумал. — Хоукер отодвинулся от камина и положил руки на колени. — Я сразу распознаю ненависть.

Ненависть врагов не способна была лишить его присутствия духа. Причинить Хоукеру боль мог только друг. А то, что сделала Жюстина…

— Я тебя не ненавижу. Давно перестала ненавидеть.

Беспощадное узкое лицо Хоукера повернулось к ней. Он улыбался. И улыбка эта была подобна лучу солнца, выглянувшего из-за зловеще-черного грозового облака.

— Думаешь, я об этом не знаю?

На груди Хоукера, ближе к плечу красовалась небольшая отметина в форме звезды. Именно сюда попала пуля Жюстины, когда она выстрелила в него много лет назад на мраморной лестнице Лувра. Жюстина легонько коснулась шрама.

— Это сделала я.

— Несчастный случай. — В глазах Хоукера плескался смех. — Я узнал это из компетентного источника.

— Тебе смешно, что я в тебя выстрелила?

— В тот момент, когда это случилось, мне было не до смеха. Но теперь с высоты прожитых лет этот случай кажется мне забавным.

Никто в целом мире не способен был смеяться над собственным ранением. Только Хоукер.

— Не стоит ссориться из-за какой-то крошечной пули.

Жюстина встала на колени, а потом подалась вперед и поцеловала шрам на груди Хоукера. Он был нежным, точно шелк, и очень теплым. Теплее, чем окружавшая его ровная кожа. Шрамы истончают защитную стену. Можно даже ощутить, как близко к поверхности бьется жизнь, когда причинено так много боли. Сквозь этот шрам можно было почувствовать саму сущность Хоукера. Глупое пренебрежение к собственной жизни в этом полном опасностей мире. Мужество и сарказм.

Хоукер погладил волосы Жюстины. как если бы отношения между ними были просты и понятны. Должно быть, он разглядел согласие, читавшееся в ее глазах.

— Я хочу делать это медленно. — Хоукер спокойно и уверенно потянул девушку за руку, а потом прижал к себе. Так уж случилось, что щека Жюстины коснулась раны на теле Хоукера. нанесенной ею же самой.

Хоукер крепко обнимал любимую обеими руками. Они смотрели на огонь, и Жюстина мало-помалу расслабилась.

Глава 44

Хоукер подвинулся так, чтобы Жюстине не пришлось опираться на больную руку. Он гладил ее, точно кошку, уютно устроившуюся у него на коленях. Глубокая привязанность переплеталась с настороженностью. И это сочетание казалось Жюстине невероятно возбуждающим.

Разжигая камин, Хоукер пропитался дымом. А еще от него пахло бренди.

— Ты пил хороший бренди на обед, — заметила Жюстина.

— Натаниэль любит все самое лучшее. Но в случае со мной он лишь напрасно потратил напиток. Думаю, я предпочитаю джин.

Натаниэль Конан, главный судья с Боу-стрит, не держал джина.

— Ты не знаешь, что именно из напитков для тебя предпочтительнее? Это странно.

— Когда я Хоукер. я люблю джин. А вот сэр Эйдриан Хоукхерст пьет бренди.

Ты оба этих человека. Хоукер и сэр Эйдриан. Должно быть, это сбивает тебя с толку.

— Не слишком.

Так приятно было ощущать поглаживания сквозь плотную ткань халата. А еще Жюстине ужасно хотелось коснуться кожи Хоукера. Она откинула полу халата, позволив ей скользнуть вниз по ноге, и приподняла колено, давая понять, что ждет прикосновения.

— Когда я сэр Эйдриан и делаю вот это… — Хоукер сжал колено Жюстины. Она раскрылась ему навстречу, точно бутон, явив его взору обнаженное бедро, живот и каштановые завитки, покрывающие лоно. — Я ценю искусство.

— Ты настоящий знаток.

— Восхитительное колено. Сильное и очень интересное. Вот тут парочка шрамов. А теперь я провожу рукой по изгибу цвета восхода и нахожу маленького дружелюбного зверька. Англичане называют его кроликом.

— По-французски это chatte. Кошка.

Я глажу маленькую кошечку. Знаешь, в середине ты… напоминаешь цветом одну из тех ракушек, что находила на побережье в Италии.

Хоукер провел пальцем по шелковистым складкам и слегка раздвинул их. У Жюстины перехватило дыхание. Чувства пустились в бешеный перепляс, побуждая ее как-то ответить. Сделать хоть что-нибудь. К тому моменту, когда рука Хоукера скользнула вверх по бедру и снова коснулась колена, Жюстина дышала часто и прерывисто.

— Когда я сэр Эйдриан. я люблю смотреть на тебя, — продолжал он. — Когда же я Хоукер. мне хочется поскорее опрокинуть тебя на спину, погрузиться в твое лоно и сделать нас обоих счастливыми. — Ласкающая се рука напоминала сталь, а вот ее прикосновения были легкими, точно пух. — Господи, дотрагиваться до тебя так чудесно. Натаниэль отличный малый, но рядом с ним я все равно чувствую себя не в своей тарелке. Меня ведь однажды допрашивали на Боу-стрит. Когда я совершил кражу.

Хоукер жил интересной жизнью.

— Но судя по всему, тебя так и не повесили.

— Произошла своего рода судебная ошибка. Мне предъявили обвинение, но мой прежний наставник король лондонских воров — подкупил нескольких свидетелей. Это была моя первая встреча с Боу-стрит. Начало долгого и интересного сотрудничества. Сядь. Пол ужасно жесткий. — Хоукер на мгновение ушел куда-то.