Ромейский талисман - Андрей Астахов

– Ингвар! – В негромком восклицании Хельгера многие услышали рокот надвигающейся бури.

– Я – наследник киевского стола! – воскликнул Ингвар, обратясь к дружинникам. – Вот стоит дева, дочь псковского посадника. Клянусь Одином, я не видел в Киеве девы краше ее.

– Клянись Перуном! – отозвался Хельгер, мрачнея на глазах.

– Великий князь киевский говорит, и я подчиняюсь. – Ингвар внезапно рассмеялся, в его глазах появился странный блеск. – Она прекрасна, не спорю. Это утешает меня – ведь я мог выбрать себе в жены дочь короля данов или владыки венгров. Мой наставник Хельгер Вещий рассудил по-иному. И я благодарен ему! Тебя, псковская красавица, не сравнить ни с Гуд-рун, дочерью конунга данов, ни с черноокой венгеркой. Им далеко до тебя, ты обладаешь прелестью, которой у них нет. Но в твоих глазах, дева, янтарных, как медовые соты, я вижу посверк клинков и алые разводы крови. Ты ведь не та, кого я ждал все эти дни? Ты ведь пришла не ради любви ко мне, верно?

– Великий князь киевский сказал, и я подчинилась, – ответила Ольга, повторяя слова княжича. – А насчет моих глаз, не твоя ли звезда тебе подсказала?

– Звезда? – Ингвар побледнел внезапно и страшно. – Что ты знаешь о звезде, ты, псковская холопка!

– Все, – сказала Ольга и громко, нараспев, произнесла: – Двадцать четыре – семнадцать – десять – пятнадцать – восемнадцать!

В следующее мгновение ее будто накрыла Тьма. Стольные палаты, окружающие киевляне, старый Хельгер – все исчезли. Исчезли и время, и мир, в котором она только что находилась. Вокруг Ольги с тяжелым гулом вращались тяжелые черные тучи, разрезаемые призрачными молниями, будто некая сила поставила ее в самое сердце громадного смерча. Ольга посмотрела вниз – и застыла в мертвящем ужасе. Под ногами был крошечный клочок земли, сажень на сажень, а вокруг этого островка кишели змеи. Они заполняли все мироздание. Множество, неисчислимые мириады змей. Они извивались, перетекали одна в другую, пожирали друг друга, сплетались в многоголовые клубки. Они разевали источающие яд пасти, трепеща черными раздвоенными языками. Их глазки, полные мертвящей бесстрастной злобы, были обращены на Ольгу. От горького запаха яда кружилась голова, слезились глаза, дрожали ноги и сердце наливалось холодным ужасом.

Ингвар теперь стоял перед ней, прямо на груде копошащихся гадов, но это был уже не прежний Ингвар, соправитель киевский. Лицо княжича было белее веленевой бумаги, на синих губах клокотала пена. Глаза смотрели на Ольгу щелевидными зрачками, а волосы на голове Ингвара шевелились, на глазах превращаясь в золотых змеек. И еще одну змею увидела Ольга – на шее княжича. Черную, с золотыми блестками в чешуе, с цепочным рисунком вдоль хребта. Она обвила Ингвара скользкими кольцами, и ее плоская голова с чешуйками-шипами над глазами была теперь обращена к Ольге.

– Глупая сука! – Это говорил Ингвар, но Ольга знала, что голосом Ингвара с ней сейчас разговаривает тварь, обвившая шею молодого князя. – Ты назвала имя, один звук которого стирал с лица земли целые царства. Ты вызвала Силу, о могуществе которой даже не подозреваешь! Чего ты хочешь? Остановить меня? Поздно. Я служу тому, кто носит меня у сердца. Я часть его, а он часть меня. Он правит, и я правлю. Он не сможет отказаться от меня, потому что я поработала его без остатка. Твое царство теперь принадлежит мне. Ты не станешь княгиней. Ты ничего не изменишь, волчье отродье!

– Я хочу, чтобы ты служила мне! – крикнула Ольга.

– Служить? Тебе? Зачем?

– Чтобы исполнить волю богов, о которой мне сказала Сигню.

– Глупое отродье! Сигню обманула тебя. Если бы не благоволение Мары, я давно бы покончила с тобой. Ты служишь одному демону, я другому.

– Я не служу демону!

– Не смеши меня. Мара благоволит к тебе, потому что однажды ты прольешь много крови. Мара любит мимолетный вкус угасающей человеческой жизни. Ты прольешь реки крови, к удовольствию Мары, но твой сын прольет крови еще больше. И после этого ты смеешь бросать мне вызов, княгиня-волчица?

– Я хочу, чтобы ты служила мне.

– Я служу Ингвару Киевскому.

– Я лучше его. – Ольга, решившись, шагнула прямо по колышащемуся ковру из гадов к Ингвару, схватила черную змею, обвившую шею княжича, и рванула на себя.

Ее оглушили шипение и протяжный вой, который резал уши и волнами нестерпимой боли резал мозг. Змея в руке девушки извивалась, пытаясь дотянуться зубами до тела, но не могла этого сделать. Мерзкие гады у ног Ольги со злобным шипением расползались прочь, проваливаясь в пустоту за облачной стеной. Ингвар схватился за горло, захрипел, глаза его закатились, как у удавленника, так, что видны были лишь белки: вонючая зеленоватая пена начала толчками выплескиваться из его рта, марая одежду. Копошащаяся масса змей под ним стала оседать, будто песок. Преодолевая тошноту, Ольга схватила княжича за руку, чтобы не дать ему провалиться в это змеиное месиво. Ингвар протяжно и мучительно закричал, а потом черный вихрь подхватил Ольгу и бросил вверх, туда, где грозовые облака беспрерывно озарялись сполохами молний.

В первое мгновение бытия Ольге показалось, что на нее смотрит новое чудовище – многоголовое и стоглазое. Но потом она поняла, что это склонившиеся над ней дружинники Хельгера. Еще миг спустя она узнала самого старого князя.

– Дочка! – Хельгер еще полон тревоги, но в глазах сурового норманна уже искрится радость. – Жива! Ты сделала это, клянусь светоносным Асгардом! Ты смогла!

– Смогла? – Ольга пытается повернуть голову, чтобы осмотреться. Волной накатывает тошнота, все плывет перед глазами. Негромкие взволнованные голоса дружинников слышатся, будто ее уши залила вода. – Что смогла?

Хельгер не отвечает, но Ольга и сама начинает понимать, что случилось. Она смогла снять с Ингвара ромейский медальон. Теперь страшная Звезда Орка зажата в ее руке. Ольга смотрит на ажурную золотую звезду, и новая мысль приходит ей на ум.

– А Ингвар? – спрашивает она. – Ингвар где?

– Тут он, – кто-то отвечает ей взволнованно-радостным голосом, продолжает скороговоркой: – Без памяти князь-то наш молодой, но живой, благодарение Перуну! Спасла ты его, княгинюшка ясная, спасла. Ох, и напугались мы, горемычные! Ох, и страшно-то было!

– Страшно? – Ольга снова смотрит на зачарованный медальон. – Вы что же, напугались?

Она видит, что Хельгер улыбается в бороду. Ей помогают встать, и киевские дружинники, суровые и неустрашимые княжие мужи, склоняют перед Ольгой свои головы. Ольга пытается сделать шаг, но останавливается – голова начинает кружиться, рот наполняет горечь. Она еще успевает увидеть Ингвара, бессильно развалившегося на лавке. Возле него кто-то суетится, пытается помочь.