Искусство умирать - Сергей Герасимов

– Вы нарушаете инструкцию, – предупредил Зонтик.

– Неужели? – сказал Морис, подолжая входить в электронный мозг.

– Я не понял вопроса. Объясните, пожалуйста, – довольно вежливо сказал Зонтик, но тон его голоса изменился.

Сейчас несколько неверных движений – и конец. Морис вытер каплю пота, которая побежала за воротник.

– Объясняю: ты мне больше не нужен.

Морис набрал нужный код и Зонтик навсегда онемел. Молчи, железяка, твой голос больше не понадобится. Сейчас я выну твой мозг.

Заработало печатающее устройство:

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Зонтик имел пять мозговых уровней. После разрушения верхнего два последующих могли общаться по-английски. После разрушения этих, Зонтик мог слушаться лишь простейших команд и был способен только к элементарной самообороне. Морис отключил еще два верхних уровня. Если же разрушить все пять уровней, то Зонтик превратится в груду металлического хлама. Мозг машины был устроен по подобию человеческого. Интересно, можно ли убить его болевым шоком? – подумал Морис. Теперь остались лишь нижние уровни – те которые поддерживают элементарную жизнедеятельность. Зонтик превратился в идиота.

Боевые системы активизировались, корпус задрожал. Сейчас Зонтик готов к бою, (как любой идиот) но сейчас он всего лишь очень прочный танк с сильным вооружением. Он еще способен летать, плавать и грызть скалы, но принимать решения он уже не будет никогда. Have a pity! Электронный мозг Зонтика был настолько сложен, что те его части, которые были отделены при разборке, самоуничтожались за несколько минут – совсем как человеческий мозг. Вот оно.

Морис набрал код, состоящий только из букв собственного имени и трехзначного числа. Теперь машина будет подчиняться не каждому, а лишь тому кто знает код.

Но оставалась еще вторая машина.

Морис подъехал к ангару и заставил Зонтик снять двери. Вторая машина проснулась и дружески подмигнула огоньками. Морис включил дружескую комбинацию сигналов в ответ. Включил и дал залп. Ракета взорвалась в узком пространстве и вырвала бок Зонтику. Еще живой аппарат попробовал было двинуться с места, но после первых же метров повалился на бок. Морис целился точно. Главное – это разрушить мозг.

Он вышел из машины, удивился тишине, подождал, пока треснула какая-то балка и только тогда подошел к разрушенному гиганту. Вошел внутрь сквозь пробоину. Собственно, от Зонтика осталась только половина. Пишущий аппарат все еще работал. Значит, попадание не было точным. Ничего страшного.

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity!

Have pity! – выползала бумажная лента.

– И не надейся, – сказал Морис и дважды выстрелил в обнаженный мозг машины.

– Что это? – спросила Кристи.

Рассветный пейзаж за окном озарился огненным сиянием. Дом тряхнуло так, что, казалось, он сейчас развалится. Восходила красная звезда, неестественно крупная, буддто клещ, обпившися крови.

– Сейчас узнаю.

Он включил передатчик и помех больше не было.

– Доложить что случилось!

– Зонтики подрались, – сказал Морис. – Они здорово покусали друг друга.

Один уже точно умер, а другой пока дышит. И самое интересное вот что: живой Зонтик признал меня своим хозяином. Он прямо так и сказал: «Дружище Морис, почему ты, самый умный и самый сильный, до сих пор позволяешь собой командовать?

Давай, я тебе помогу. Ты мне нравишься, я выбираю тебя. А если кто-то будет возражать, то пусть поговорит со мной!» Вот так он прямо и сказал.

– Он перепрограммировал Зонтик, – сказала Кристи, – что он будет делать дальше?

– Дальше он попытается убить меня, – ответил Орвелл, – потом заберет тебя, как единственную женщину, завладеет всем оружием. А что он станет делать после этого, зависит от количества детей, которых ты ему родишь.

– Ты так спокойно дашь себя уничтожить?

– Нет.

– Я уйду с тобой.

В коридорах послышался топот. В доме уже никто не спал.

– Ты не пойдешь со мной, потому что…

Включился громкоговоритель.

«Всем, кто способен ходить, приказываю выйти и построиться перед домом. Строиться в шеренгу по одному, по росту. На выполнение приказа – пять минут. Лица, нарушившие приказ и не явившиеся на присягу, будут считаться изменниками и подлежат суду по законам военного времени.»

– Интересно, откуда он взял военное время? – спросила Кристи и обернулась.

– Эй, командир!

Но командира уже не было в комнате.

Морис стоял у дома и ждал. Пять минут – это, конечно, слишком быстро. Но надо вводить дисциплину. Те, которые задержатся, будут наказаны. Штрауба можно будет пристрелить, если он до сих пор не умер сам. Командира судить за невыполнение задания и несопротивление бунту. То, что сказал Анжел вчера – это было бунтом. Значит, сейчас должны выйти пять человек. Первым покажется командир и я сразу пристрелю его. А потом разберемся. Первым показался Рустик.

– Привет, – сказал он и подошел поближе.

Морис ударил его наотмашь и Рустик упал. Он не посмеет ответить, он всегда подчиняется силе.

– Поднимись!

– Есть!

– Я больше не потерплю фамильярности. Понял?

– Так точно!

Да, этот будет подчиняться. Следующей появилась Кристи, нерасчесанная и с мокрыми глазами, и молча стала рядом с Рустиком. Значит, командир не прийдет.

Конечно не придет. На Земле говорили, что командир может даже больше, чем Коре, но я этому не верю. Коре был богом, а кто такой Орвелл – посмотрим.

Неизвестно откуда взялся Норман, он всегда неизвестно откуда. Нужен ли мне наблюдатель? По уставу нужен. Последним пришел Икемура. Все. Пять минут истекли.

Он стоял стройный, суровый, мрачный. Черты лица тонкие, красивые, молодые.

Голубая кровь. Короткая стрижка, тонкие усики, аристократ. Предки по материнской линии происходили из королевской семьи. Правда, Морис не помнил из какой именно королевской семьи. Никаких генетических фокусов или отклонений. Абсолютно чистая порода человека. Всего достиг собственным умом и всего добился собственными усилиями. Силен, умен, беспощаден, умеет ценить преданность, умеет мстить врагам.

– Я собрал вас здесь, – начал он, – по двум причинам.

Гробовое молчание. Кто-то на втором этаже не успел выключить Ваньку и Ванька неразборчиво распинался для пустоты. Слышен даже ветер в травах.

Слышно даже то, чего слышать нельзя. Слышны даже… Сорвался и упал с ветки переспевший плод. Громко, как разорвавшаяся граната.

– Первая причина это необходимость суда над человеком, который допустил невыполнение задания Земли и потворствовал бунту (А почему я так уверен, что Анжела нет в живых? – подумал он и больше эта мысль его не отпускала). Я считаю, что бывший командир корабля заслуживает смерти. У кого есть возражения?