Прасковья - Александра Авдеенко

— А я слыхала, шо он светится, когда цвететь, и если ты его цветучим сорвешь, то можешь любое желание загадать, сбудется.

— А шо ты загадаешь, если найдешь?

— Та вот не знаю, толи замуж выйти, толи помолодеть? — и старушка тоскливо вздохнула. — А ты?

— Утонуть в море водки, — заржал дед Иван.

— Тху на тебя, дурень старый, рази ж такое желають?

Парочка зашла в лес и стала озираться вокруг, ища заветный цветочек. Такого не наблюдалось.

— И куда теперь? — вздохнула Никитична.

— Туда, — махнул рукой в сторону озера дед Иван. — Какая разница куда?

Замершие рядом вампиры и русалка пакостно улыбнулись и на цыпочках побежали вперед. Забежав метров на двести, присели под ближайшим кустом и включили фонарик на среднюю мощность, а русалка еще и обхватила его руками, пытаясь изобразить небольшой огонек, а не бьющий в сторону луч. Получилось. Где-то позади раздалось радостное сопение и мат деда Ивана, которому пришлось тащить за собой Никитичну.

— Вижу, вижу уже, старая, не виси на мне, я так быстрее до него доберусь, а то чичас кто-нить сопрет и останемся мы без цветочка.

— Ага, я шо дура? — возопила Никитична. — Я тя чичас отпущу, а ты c ним смоешься. А как мой магнат? Я може тоже хочу личного счастья! Не! Только уместе, и разом желание загадывать будем! — припечатала вредная старушенция.

— Та никуда я не денусь, пусти, — дед Иван как застоявшийся конь, бил копытом землю и тянул за собой Никитичну как на буксире. Когда до вожделенного цветка оставалось пару метров вредные вампиры потушили фонарик и перебазировались чуть дальше.

— Шо пропав?

— И де он? — взвыла размечтавшаяся о миллионере Никитична.

— Та не, гляди, — огонек замелькал несколько сбоку.

— Бежим, а то пропадёть, — и дед Иван рванул вперед.

Не ожидая такой прыти, вампиры и русалка вовремя не успели перебазироваться и только выключили и опустили фонарик, как на том же месте мелькнула загребущая рука деда Ивана.

— Опять пропав, — жалобно всхлипнул старичок.

— А вот неча было меня бросать. Бросил и цвитуечек пропал, — резонно возразила Никитична.

Замершие было вампиры, бесшумно переместились уже метров на триста вперед и опять зажгли фонарик. А так как они были уже недалеко от озера, где кучковалась трезвеющая нечисть, то и с подвываниями навроде баньши получилось очень даже неплохо. В игру включилась разошедшаяся кикимора, которая, несмотря на выпитое, держалась на ногах лучше всех.

— Вы, ик, их погонять по лесу решили? И не жалко Вам старичков? — насупилась она.

— Тссс, эти старички, фору любому молодому дадут, — прошипел Рем, вспоминая догоняющую его Никитичну с просьбой укусить немытую шейку. — Потом догонят и еще дадут.

— А, уважаю, ик. Ладно, поиграем.

В общем, гоняли они Никитичну и деда Ивана под дикие завывания кикиморы до самого утра, пока дед Иван не приземлился на давешней полянке и не нашел заныканый от супруги водяного Хеннеси.

— Моя прелесть, — провыл уставший старикан, оглаживая бока бутылки. Он присосался к горлышку как дитя к титьке мамки и заурчал от удовольствия. После такого допинга у деда Ивана открылось второе дыхание. А вот цветочек стал совершенно не нужен, а нужна была хорошая закуска, которой рядом не наблюдалось. Он, покряхтывая, встал да и двинулся домой, мечтая о нежном, прозрачном сальце с прожилками мяса, свежайшей хлебе и зеленом лучке, обнимая бутылку и что-то напевая себе под нос.

А Никитична… Никитична лежала под кустиком и обмахивалась веточкой после сумасшедшего забега за мечтой о несбывшейся любви и молодости.

— Ниче-ниче, я тя у следующем годе догоню, — грозилась она кому-то, видимо неуловимому цветочку.

Ну, а замученные импровизированными салочками и целеустремленностью Никитичны и деда Ивана, вампиры плелись домой, обещая себе, что в следующем году празднование Купала у них будет менее экстремальным.

Глава 7

Утро следующего дня выдалось солнечным и жарким. В ветках растущей под окном сирени копошилась какая-то наглая пичуга, время от времени что-то чирикая. Злыдень нес бессменную вахту на заборе, отваживая наглых котов, не желающих сваливать со двора, который так вкусно пахнет рыбой. По дороге гордо прошествовало стадо коров, гонимое местным пастухом на выпас. Пора было вставать. Проспала я немного, всего-то пару часов, голова была тяжелой, ноги ватными, но спать, как не странно, не хотелось. Я, покряхтывая, сползла с кровати и поплелась в сторону кухни, где гремела сковородками бабуля.

— Уже встала? Иди, умывайся и кушать, — сказала она улыбаясь.

Я поплелась совершать утренние процедуры. Теплый душ прогнал слабость и немного привел меня в чувство, смыв пот и усталость вчерашней ночи. Я просушила волосы полотенцем, оделась и пошла завтракать.

Оладушки, ммм, то, что доктор прописал, пышные, сладкие, с изюмом, политые свежайшей сметанкой и клубничным конфитюром, так и таяли во рту. Я наслаждалась каждым кусочком, совершенно не замечая, что тарелка почему-то не пустеет, хотя в желудке уже ощущалась значительная тяжесть.

— Бабуль, хватит подкладывать мне новые, я так с лавки подняться не смогу, да и в двери не пролезу, — сказала я возмущенно, заметив очередной маневр бабули.

— Ешь, деточка, ешь, тебе после вчерашнего восстановиться нужно. Сейчас закончишь, выпьешь моего отварчика, соснешь чуток и к вечеру как новенькая будешь.

— Бабуль, какой соснешь? У меня знаешь, сколько вопросов по поводу вчерашнего накопилось?

— Ничего, подождут твои вопросы. Доела? На вот, пей и спать, обещаю, в обед разбужу и поговорим.

Я выпила очередную противную бабулину настойку и поковыляла в свою комнату. Спать и, правда, хотелось немилосердно.

Следующее мое пробуждение было ближе к вечеру. Но тут уж меня разбудила бабуля.

— Вставай детка, солнце садится, негоже в этот час спать, голова тяжелая будет. Ну, давай, продирай глазоньки и марш умываться.

Я сладко потянулась в постели, вставать не хотелось совершенно. Но из кухни доносился настолько упоительный запах свежей выпечки, что мой желудок от голода заиграл марш Мендельсона. Пришлось вставать, приводить себя в порядок, кушать, а потом приступать к допросу бабули.

— Ба, — сказала я, прожевав булочку и запив ее парным молоком. — А почему ты мне ничего не рассказала до посвящения?

— Например?

— Ну, что меня ждет?

— Видишь ли, родная, — сказала она задумчиво. — Не могла я тебе ничего сказать. И не из вредности, просто к посвящению невозможно подготовиться. С каждой ведьмой это происходит по-разному. Постоянен только сам круг и сила, которую вливают ведьмы в новенькую, а испытания для всех разные. Важно ведь пробудить то, что в тебе до этого дремало. Вот ты что видела?