Игры Сатурна. Наперекор властителям - Пол Андерсон

Но теперь вдруг выяснилось, что «Роллинг стоунз» пустились наутек, даже не вступив в бой. Из чего следовало, что их собратья «Дикие рыси» из других укреплений также должны были эвакуироваться. Никто не станет выбирать лишь один якорь у судна, которое собирается удерживать. Что же выходит?

— Они ушли вниз в долины, — сказал Дэниэлис и с замиранием сердца услышал голос Лоры, прозвучавший в его голове, напевающий строчку из ее любимой песни: «Там внизу в долине, что так глубока…»

— Иуды! — воскликнул майор. Даже индеец издал непотребный звук, словно получил удар под ложечку, — Это невозможно! Мы бы обязательно узнали об этом!

«…отдохни, послушав песню ветерка…»

— Здесь много лесных троп, — сказал Дэниэлис, — Пехота и кавалерия могли бы ими воспользоваться, если бы хорошо знали эти края. А уж «Дикие рыси» знают эти места вдоль и поперек. Транспорт, тяжелые орудия и повозки — это чуть тяжелее и неповоротливей. Но им всего-то и нужно обойти нас с фланга, а там они выберутся на сороковую и пятидесятую автострады и раздолбают нас в клочья, если мы попробуем преследовать их. Боюсь, они загнали нас в угол.

— Но восточный склон… — беспомощно начал Джакобсен.

— Ну и что? Хотите оккупировать заросли чертополоха? Похоже, мы застряли здесь до тех пор, пока они не развернутся на равнине. — Дэниэлис сжал седельную луку так, что у него побелели костяшки пальцев. — Будь я проклят, если это не идея полковника Макензи. Это явно в его стиле.

— Но тогда выходит, что они между нами и Сан-Франциско! А почти все наши силы на севере…

«Между мной и Лорой!» — пронеслось в голове у Дэниэлиса.

Вслух он сказал:

— Предлагаю, майор, немедленно разыскать командира. А потом нам уж точно предстоит устроить незапланированный радиосеанс. — Он нашел в себе достаточно сил, чтобы поднять голову. Ветер хлестал его по лицу. — Это еще необязательно катастрофа. Если уж на то пошло, то их даже будет легче разбить на равнине, как только мы соберемся с силами.

«Дождь фиалки любят, розы любят зной…

Бог тому свидетель — ты любима мной!»

Дожди, обычные для зимы в калифорнийских долинах, почти прекратились. Макензи ехал на север, и подковы его коня звонко цокали о бетон хайвея, разделявшего надвое буйное царство зелени. Кроны выстроившихся вдоль обочин дубов и эвкалиптов взорвались свежей листвой. За ними по обе стороны расстилались поля и виноградники, словно гигантская шахматная доска с клетками тысячи оттенков, зажатая между далекой цепью невысоких холмов справа и более близкой и высокой грядой слева. Усадьбы свободных землевладель цев, то и дело попадавшиеся раньше вдоль дороги, теперь скрылись из виду. Этот край долины Напа принадлежал коммуне эсперов из Сэйнт-Хелены. Гряды облаков, обрамлявшие верхнюю кромку западного склона долины походили на заснеженные горы. Ветер доносил до Макензи запах молодых побегов и свежевскопанной земли.

За его спиной земля гудела — полк «Роллинг стоунз» шел по хайвею с полной боевой выкладкой. Три тысячи человек шли в ногу, четко печатая шаг и производя грохот, сравнимый с шумом замлятресения, к которому добавлялся скрип колес фургонов и орудий. Сейчас не было непосредственной угрозы внезапного нападения на колонну, но кавалерия на всякий случай несла охранение, рассыпавшись вдоль пешего строя, и солнце отражалось на их шлемах и пиках.

Все внимание Макензи было приковано к виду, открывающемуся прямо впереди. Меж сливовых деревьев, окутанных бело-розовой пеной цветов, виднелись янтарного цвета стены и красные черепичные крыши. Коммуна была довольно большой — в несколько тысяч человек.

Макензи непроизвольно напряг мышцы.

— Думаешь, им можно доверять? — уже в который раз переспросил он. — Ведь по радио мы добились лишь согласия на ведение переговоров.

Спайер, едущий следом, кивнул.

— Думаю, тут они не обманут. Особенно, учитывая, что наши ребятки в двух шагах. Да и вообще, эсперы верят в ненасильственные методы.

— Да, но уж если дело дойдет до драки, приятно, что у них не так уж много адептов. Уж то-то я знаю точно. Орден здесь обосновался не так уж и давно. Правда, когда натыкаешься на такую толпу эсперов, сбившихся в кучу, то всегда есть шанс нарваться на горстку таких, которым удалось кое-чего достичь в этой их чертовой псионике. Я не хотел бы, чтобы мои ребята подверглись пси-удару, или чтобы их поднимали в воздух и швыряли оземь, и вообще я против подобных грязных штучек в любом виде.

Спайер подарил ему косой взгляд.

— Уж не боишься ли ты их, Джимбо? — пробормотал он.

— Еще чего! — Макензи возмутился, не понимая сам, так ли это, — Просто я их на дух не переношу.

— Вообще-то они творят немало добрых дел. Особенно, среди бедноты.

— Ну, конечно-конечно. Хотя любой уважающий себя боссмен также заботится о своих вассалах, и у нас есть такие вещи, как церкви и приюты. Я просто не совсем понимаю, каким образом их пресловутая благотворительность — а уж они-то точно могут спокойно ее себе позволить со всеми доходами от их владений — так вот, я, убей меня, не возьму в толк, как эта благотворительность дает им право воспитывать всех этих сирот и детей бедняков, которых они забирают, так, как они это делают. Их чертово воспитание превращает бедняг в придурков, полностью не приспособленных к жизни вне стен их идиотских коммун.

— Ты же знаешь, что цель такого воспитания — обратить их устремления на преодоление так называемого внутреннего барьера. Что не особенно интересует американскую цивилизацию в целом. По правде сказать, даже безотносительно к проявлениям тех поразительных сил, которые демонстрируют некоторые из развивших их эсперов, я частенько завидую им.

— Что? Ты, Фил?! — Макензи ошарашенно уставился на своего друга.

Морщины глубже прорезали лицо Спайера.

— Этой зимой с моей помощью были застрелены многие мои сограждане, — тихо произнес он. — Моя мать, жена и дети укрылись вместе с остальными в форте на вершине Маунт Лассен, и когда я с ними прощался, и я и они прекрасно понимали, что прощание может оказаться последним. В прошлом я также не раз помогал убивать людей, не причинивших лично мне ни малейшего вреда, — Он тяжело вздохнул, — Я часто задумываюсь, каково это на самом деле — обрести мир не только со внешним окружением, но и внутри самого себя.

Макензи попытался выкинуть из головы образы Лоры и Тома.

— Разумеется, — продолжал Спайер, — основная причина, по которой ты, или если уж на то пошло, я сам, не доверяем эсперам в том, что они являются представителями чего-то абсолютно нам чуждого. Чего-то такого, что могло бы при случае полностью перевернуть все наши представления о жизни, с которыми мы выросли. Знаешь, пару недель назад, будучи в Сакраменто, я заскочил в исследовательскую лабораторию университета глянуть, что там делается. Это просто невероятно! Любой обычный солдат поклялся бы, что это колдовство. И уж это точно было куда чуднее, чем… ну, там просто чтение мыслей или перемещение предметов силой своего духа. Но для нас с тобой это лишь новое блестящее приспособление. Мы его с трудом, но все же проглотили бы.

А все почему? Потому что это — научная лаборатория. Эти ребята в ней имеют дело с реактивами, электроникой и микроорганизмами. Это вполне совместимо с мировоззрением образованного американца. Но мистическое слияние со всем сущим… э, извините! Это уже не для нас. Мы могли бы надеяться достичь Воссоединения, лишь отринув все, во что когда-либо верили. В нашем возрасте, Джимбо, человек редко готов отречься от всей своей жизни и начать с нуля.

— Может, и так, — Макензи утратил интерес к этой теме. До поселения уже оставалось совсем недалеко.

Он обернулся к отставшему на несколько шагов капитану Халсу.

— Что ж, мы поехали, — сказал он. — Передайте мои поздравления подполковнику Ямагучи и скажите ему, что он назначается командиром до момента нашего возвращения. Если будет что-нибудь подозрительное, пусть он действует по собственному усмотрению.

— Слушаюсь, сэр. — Халс отдал честь и молодцевато развернул своего коня. Вообще-то Макензи не было особой нужды повторять лишний раз то, что уже было оговорено между офицерами, но он знал цену формальному ритуалу. Он пустил своего здорового гнедого мерина рысью, слыша за спиной сигналы горнов, передающие приказы и выкрики сержантов, отдающих команды своим взводам.

Спайер держался рядом с ним. Макензи настоял на присутствии второго парламентера во время переговоров. Пожалуй, если его собственные извилины и могли еще спасовать перед высокопоставленным эспером, то уж интеллект Фила вряд ли уступал их уровню.

«Хорошо, что хоть не возникает никаких дипломатических вопросов и тому подобной дребедени. По крайней мере, я так надеюсь…» — подумал Макензи. Чтобы расслабиться, он сконцентрировался на том, что его окружало в настоящий момент. Стук копыт, подпрыгивающее вверх-вниз седло, раскачиваемое работой упругих конских мышц, поскрипывание конской упряжи и подрагивание перевязи с саблей на собственном боку, приятный чистый запах, исходящий от сильного животного… Вдруг ему вспомнилось, что именно этот фокус, что он сейчас проделывал, был из арсенала эсперов, обычно рекомендуемый ими для успокоения.