Телохранитель для мессии (Трилогия) - Юлия Морозова

— Нашлось, — честно созналась я. — Был с нами еще один сопровождающий — свинья редкостная! Все деньги себе забрал. Нехорошо же получилось? Нехорошо. А главное — нечестно! В общем, поделили деньжата заново. По справедливости.

— Вы что, его… убили? — ужаснулась хозяйка.

— Что вы, рена Дейна, что вы! — Я протестующе замахала руками. — Просто отправили тем же кораблем назад и даже попросили матросов о нем позаботиться. Они нам клятвенно пообещали, что предоставят ему, как особо важному пассажиру, отдельную каюту. — Глаза у меня были невиннее, чем у новорожденного ягненка.

Рен Тийан так громко икнул, что я вздрогнула, испугавшись того впечатления, которое произвели мои слова. Впрочем, так же быстро и успокоилась, когда громогласный «ик» перешел в раскатистый хохот, с секундным замешательством дружно поддержанный нашим с реной Дейной смехом. Так что, когда возвратилась Тайя, обессиленно хихикающая компания с выступившими на глазах слезами не сразу смогла объяснить, в чем, собственно, заключался повод для веселья. Стоило Тайе вернуться, как нас с реном Тийаном тут же выставили с кухни. С нашей стороны возражений не последовало: уборка со стола и мытье посуды — удовольствие сомнительное, а утомленные глаза закрывались сами собой.

Семейное ложе отсутствующего брата Тайи, которое предоставили почетному гостю, моментально пришлось мне по душе своими размерами — ложись хоть поперек. Рен Тийан, поставив подсвечник с зажженной свечой на комод, пожелал мне приятных снов и вышел. Добротная, как и все в этом доме, дверь плотно закрылась за ним. На полу возле кровати меня дожидались мои сумки, поверх которых обиженно возлежала забытая Неотразимая.

«Где это ты шлялась, подруга?! Без меня?» — говорил весь ее вид.

— Дожила! — Опостылевший бинт разматывался непозволительно медленно. — Осталось только с мечами начать разговаривать!

Наконец освободившись от одежды, я погасила свечу и растянулась на широченной кровати. Свежезастеленные простыни умопомрачительно благоухали медуницей, которой рена Дейна, без сомнения, перекладывает постельное белье. Предвкушение трехдневного отдыха разлилось по усталому телу. Бдительность была потеряна, и разбойник сон, подкравшись незаметно, схватил меня в свои крепкие объятия, не оставляя надежды вырваться.

Глава 20

Мерцающий, низкий потолок почти касался оплетенной косами головы. Унылые серые коридоры гулкой пустотой тянулись от меня в обе стороны. Вызолоченная зелень платья кляксой выделялась в окружающей сумеречности.

Нет, я так не играю.

Стоило чуть–чуть расслабиться, подумать о том, как это замечательно — пожить три дня в деревне, на свежем воздухе: здоровье поправить, нервы подлечить. С этакой бурной жизнью заикой стать недолго…

Нате вам, получите! Распишитесь в доставке.

Дворец заказывали?

Нет?

Все равно получите. Кувалдой. По голове.

Какое–то дежа–вю: опять на том же месте, в том же платье и с теми же длинными патлами (насчет патл я погорячилась, очень уж расстроена).

«А нечего на ночь объедаться — кошмары и не снились бы!»

Справедливо. Все путешествие лишнего себе не позволяла и спала как младенец. Одной лишь ночью поднялась, исключительно по жизненной необходимости.

И что теперь делать?

«Может быть, еще одну экскурсию по памятным местам?»

Хватило и прошлого раза: как ошалелый заяц по всем помещениям проскакала! Мне тех ощущений — за глаза!

Почему–то чрезвычайно тянуло в правое крыло, но туда я просто из чувства противоречия не пошла. Да и мало ли: люди с предыдущего раза, поди, подготовились к моему визиту, ловушки гостеприимно понаставили! А чувство самосохранения требовало пересидеть тревожные времена где–нибудь в тенечке и без суеты дождаться пробуждения.

«Надеюсь, Велисса тоже терзается бессонницей!» — мелькнула злорадная мысль.

Ч–черт…

Пестрые обрывки картин калейдоскопом промелькнули в глазах, чтобы застыть гранитной мозаикой пола. Рисунок казался смутно знакомым. От неожиданного осознания, где мне посчастливилось видеть его ранее, поза «четвереньки» немедленно трансформировалась в «присядем на дорожку».

Хорошо знакомые покои Ее сиятельства. Нераздражающая болтовня фонтанчика, нахохлившиеся желтыми цыплятами светляки на жердочках люстры, засилье изделий из благородных металлов, пузатые напольные вазы из зеленого с прожилками малахита, тяжелый бархат портьер цвета бирюзы и широкая панорама ночной столицы в огромном окне.

Полюбоваться филигранно наведенным мороком города в огнях (иллюзия стоила дешевле, чем ночное освещение городских улиц ради красивого вида) мешала обнимающаяся парочка. Светловолосая головка девушки уютно устроилась на мужском плече. Вороная прядь, выбившаяся из нетугой, короткой косы, контрастировала с тщательно уложенными белокурыми локонами. Тонкие руки подобно цепким лианам крепко ухватились за мужчину, который успокаивающе поглаживал вздрагивающую от беззвучных всхлипов девичью спину.

Ч–ч–ч–ч–ч–черт!!!

Сила всколыхнулась, закипая проклятием, и устремилась во дворец из спящего тела, презрев разделяющее расстояние. Окно содрогнулось от сильного удара. Защищенное магией стекло устояло, наполнив комнату обиженным дребезжанием. Морок на секунду подернулся крупной рябью как водная гладь при сильном ветре, чтобы тут же успокоиться.

Вычурный ритуальный меч с рассерженным шипением покинул ножны. Император, мгновенно отодвинув Велиссу за спину, настороженно замер в атакующей стойке лицом к оконному проему. Окно не спешило нападать, храня восстановленную невозмутимость.

— Что это было? — спросил скорее себя, чем Велиссу, Дэрриш.

«Психованная законная супруга». Цыц!

— Птица? — робко предположила девушка.

— Птичка вымахала с крупную собаку. Что–то не припомню таких особей в Императорских соколятнях. — Взгляд синих глаз ощупывал морок с тщательностью таможенного досмотра.

Гашение дворцовой защитой топорно выполненного проклятия привело меня в чувство. Применение Силы задействовало притяжение, проявившееся в легком подталкивании по направлению к Императору. Вспомнив предыдущий печальный опыт, со всей возможной скоростью я кинулась в противоположную сторону, чтобы заключить в страстные объятия статую из розового мрамора.

Как же это получилось?

«Возможно, не стоило изображать оскорбленную невинность, взывая к супружеской верности?» Признаю, с проклятием я погорячилась. От неожиданности.