Фемистокл - Виктор Поротников

Фемистокл, восхищённый благородством Еврибиада, тронул его за локоть:

- Не боишься промахнуться?

Еврибиад удивлённо вскинул брови:

- Я?

Глядя на то, с какой уверенностью и спокойствием Еврибиад взял в руку копье и шагнул к красному плащу на траве, Фемистокл утратил всякие сомнения, что бросок не получится. Еврибиад не просто послал дротик точно в цель, но проделал это легко и красиво, без малейшего напряжения.

Потом, уже смеха ради, стали кидать дротики в цель друзья Стесимброта, желая произвести впечатление на Фемистокла и Эпигея. Кто-то кидал дротик с разворота, кто-то левой рукой, кто-то став на одно колено…

И никто ни разу не промахнулся. Племянник Стесимброта, двадцатилетний юноша, метнул правой и левой рукой с расстояния в шестьдесят шагов. И оба копья пронзили мишень.

Такого мастерства во владении дротиком Фемистокл никогда не видел. По лицу Эпигея было видно, что и он тоже.

Возвращаясь к своему дому, Стесимброт покровительственно похлопал Эпигея по плечу.

- Теперь ты понимаешь, друг-элеец, почему лакедемоняне почти двести лет властвуют над Пелопоннесом! - горделиво проговорил он.

«Ну, не над всем Пелопоннесом! - подумал Фемистокл. - Аргос так и не покорился спартанцам. Стало быть, аргосцы тоже чего-то стоят на поле битвы!»

Мужское пиршество в доме Стесимброта закончилось, когда стало темнеть за окнами. Хозяину дома и гостям, кроме Фемистокла и Эпигея, нужно было спешить на коллективную трапезу в дом сисситий, как повелевал закон. Эпигей, подумав, отправился к Еврибиаду, у которого он остановился, приехав по своим делам в Спарту.

Фемистокл, который никуда не торопился, остался за праздничным столом в обществе прекрасных лакедемонянок. Желая сделать приятное красивой хозяйке дома и её очаровательным подругам, он принялся сыпать остротами, рассказывать различные забавные истории из жизни афинских аристократов, делиться впечатлениями об увиденном в Ионии и на островах Эгеиды.

Лаконянок интересовало буквально все! Им хотелось знать, как одеваются знатные женщины в Ионии и Карии, какие там носят причёски и какие предпочитают украшения, как обставлены тамошние гинекеи, как относятся местные мужчины к своим жёнам и дочерям. Немало вопросов было задано Фемистоклу и об азиатах. Красивы ли азиатские женщины, сколь велики гаремы у знатных персов, правда ли, что мужчины там имеют серьги в ушах, а женщины носят облегающие штаны и ездят верхом на лошадях, как мифические амазонки…

Фемистокл знал многое, поскольку со времён Марафонской битвы в Афинах осело больше тысячи попавших в плен азиатов, и не только персов, но также представителей других восточных племён. С той поры в доме Фемистокла и жил Сикинн, который не раз рассказывал про обычаи своего народа.

Выяснилось, что у персиянок жизнь почти лишена запретов, как и у спартанок, которым законом дано право не заниматься домашним хозяйством и не быть в полной зависимости от мужа. Спартанки, как и знатные персиянки, могли владеть землёй, недвижимым имуществом и рабами. Замужним спартанкам было даже разрешено законом иметь любовника, при условии, что он либо умён, либо красив, либо проявил себя в состязаниях или на войне самым выдающимся образом.

Вот почему Фемистокл не очень удивился, когда Дейно без всякого смущения предложила ему остаться у неё на ночь. Он вышел во внутренний дворик, чтобы освежиться прохладой весеннего вечера. За ним следом вышла и Дейно.

- А как же Стесимброт? - спросил Фемистокл.

- После ужина он заступает в караул возле казнохранилища и арсенала. Домой не вернётся до завтрашнего утра. В женском мегароне имеется потайной выход, так что ты всегда сможешь незаметно уйти. И незаметно прийти, если пожелаешь, - с лукавой улыбкой добавила Дейно.

Эта улыбка и нежный тон голоса мигом возбудили Фемистокла.

Он привлёк красавицу-спартанку к себе, впившись пальцами в её мягкие округлые ягодицы сквозь тонкую ткань виссона. Дейно прижалась к Фемистоклу, подставив ему уста для поцелуя.

Вернувшись в трапезную, Дейно сразу же перевернула свою чашу вверх дном. Это означало, что гостям пора расходиться. Её подруги восприняли этот жест с должным пониманием, ни одна не выразила недовольства. Фемистокл слышал, как идущие к выходу спартанки подтрунивают над провожающей их Дейно, желая ей провести приятную ночь со знаменитым афинянином. В голосах женщин он не уловил ни малейшей нотки досады или раздражения.

Оказавшись в постели с изумительно прекрасной женщиной, тело которой поражало белизной кожи и совершенством всех линий фигуры, Фемистокл поначалу растерялся. В его объятиях бывали, конечно, красавицы, та же Гермонасса, но их прелести не могли сравниться с красотой Дейно. Фемистоклу казалось, что он обладает богиней, спустившейся к нему с Олимпа, либо какой-то из харит.

Дейно не скрывала того, что очень хочет забеременеть от Фемистокла.

- Сын, рождённый от тебя, обязательно станет выдающимся человеком, - говорила она, лаская Фемистокла. - А если родится дочь… Что ж, в Спарте немало умных и красивых женщин. Пусть будет ещё одна!

Фемистокл не заметил, как заснул, утомлённый ласками.

Утром, провожая любовника через потайную дверь, Дейно взяла с него слово, что он придёт по первому зову.

- Стесимброта часто не бывает дома и днём. Днём встречаться даже удобнее. Ты остановился у Эвенета? Моя служанка тебя разыщет. Как долго ты пробудешь в Спарте?

- Пока ты не прогонишь меня, - улыбнулся Фемистокл.

Дейно засмеялась, обнажив белые ровные зубы, которые казались ещё белее на фоне алых губ.

- Не дождёшься! - Дейно шутливо дёрнула Фемистокла за нос.

Они поцеловались и расстались, нехотя расцепив пальцы рук.

Фемистокл поспешил к дому Эвенета. Тот спросил, где друг провёл ночь.

Фемистокл признался, что ночевал в спальне Дейно.

- Я, кажется, влюбился по уши! - добавил он с блаженной улыбкой. - Какая женщина! Почему я не спартанец? Ты не осуждаешь меня, Эвенет?

- Нисколько, но будь осторожен, друг мой. Стесимброт очень ревнив и вспыльчив!

- Дейно не пострадает от ревности Стесимброта, если он каким-то образом всё узнает? - забеспокоился Фемистокл.

- Она не пострадает в любом случае, будучи сестрой Еврибиада, - промолвил Эвенет. - А вот ты можешь пострадать, если подвернёшься под горячую руку Стесимброта.

- А что, если я увезу Дейно в Афины? - вдруг проговорил Фемистокл с самым серьёзным видом.

- Ты с ума сошёл! - засмеялся Эвенет. - Дейно выросла в Спарте, здесь её родственники и подруги. В Афинах она будет всем чужая. И потом, Дейно сама не поедет с тобой.

- Но она не любит Стесимброта! - пылко промолвил Фемистокл.

- Думаешь, Дейно любит тебя? Не обольщайся, друг мой. - Эвенет глубоко вздохнул. - Ты интересен ей, потому что знаменит. Она, конечно же, постарается родить от тебя ребёнка. И думаю, что не она одна! - с усмешкой добавил он.

Фемистокл хотел было заспорить, но Эвенет прервал его:

- Собирайся, дружище! Тебя хочет видеть Павсаний.

Фемистокл тут же вспомнил о Гермонассе, о своих душевных муках, связанных с её отъездом в Спарту. Странно, но после ночи, проведённой с Дейно, былая печаль улетучилась из его сердца. Он уже не стремился к красавице-гетере.

Однако с Павсанием Фемистоклу нужно было встретиться непременно.

Спартанец должен был возглавить общегреческое войско в летнем походе на Кипр.

Дом Павсания находился на другом конце города. Путь туда пролегал через торговую площадь. По дороге Фемистокл с изумлением увидел на агоре среди людской толчеи троих совершенно голых спартанцев: они ходили по кругу друг за другом и пели какую-то монотонную песенку. Рядом стоял раб и играл на флейте. То, что обнажённые мужчины являются гражданами Спарты, можно было понять по их атлетическому телосложению, сбритым усам и длинным волосам и бороде. Длинные бороды и волосы нигде в Греции, кроме Лаконики, мужчины не носили, а тем более не брили усы.

- Как это понимать? - спросил Фемистокл.

- Так у нас наказывают холостяков, - пояснил Эвенет. - Всем мужчинам законом предписано жениться после тридцати лет. Кто этого не сделает, тот раз в году обязан прилюдно раздеться донага и три часа петь глупую песенку. Слышишь, как они невнятно поют? Это потому, что в песне очень много непристойных слов. После всей постыдной процедуры эфоры ещё и оштрафуют этих несчастных за то, что они непристойно выражались в людном месте.

- Чем больше я узнаю обычаи лакедемонян, тем больше им поражаюсь! - откровенно признался Фемистокл.

Возле дома Павсания толпились послы из различных эллинских государств. В толпе выделялись своими яркими плащами карийцы, которые на фоне неброских эллинских одежд смахивали на персов. В общем гуле голосов звучали акценты критских дорийцев, фтиотийских ахейцев, эолийцев, островных ионийцев.