День Разрушителя (СИ) - Астахов Виктор

— Осторожно! — среди агонии битвы раздался голос Крога.

На мгновение девушка утратила концентрацию, распознав треск камня и образ каменного монумента, что готовился рухнуть подле неё. Сотканный из магии щит тот час превратился в «Кинетический удар», что перенаправил падение монумента. Шеймус взял паузу на оценку обстановки и концентрацию, но лишённый защиты волшебник стал лёгкой мишенью для нападения с тыла. Никакие, даже самые простые магические ритуалы не могли опередить бесшумных убийц, что уже стремились по душу волшебника. Вопреки происходящему, Шеймус не ощутил прохлады зазубренных клинков или горечь яда на болтовых наконечниках. Он ощутил силу, превратившуюся в невесомость и встречу с твёрдым мрамором.

Откинув старика, Дух Песков опустил центр тяжести и сделал шаг вперёд. Шальные болты прозвенели о сталь наплечника и клинка, впились в плоть и мышцы. Тра’вага потянул руку к земле и провернулся вокруг собственной оси с ударом чудовищной амплитуды. Перенёс вес на левую сторону, оценил обстановку и всадил тяжёлый горизонтальный удар по правому флангу. «Кроворуб» прогремел о сталь, встретив на своём пути непреодолимое сопротивление, словно новым противником Крога стало не живое создание, а ожившая стена.

— ОРК! — послышался громогласный звериный рык из бычьей пасти.

Дух Песков разорвал дистанцию, нанёс тяжёлый горизонтальный удар и рубанул снизу-вверх по диагонали, продублировав тот самый удар, что некогда был нанесён в осаждённой башне волшебника…

На сей раз он не принёс былой эффект.

Тарум попросту перекрыл попадание и продавил визави. Крог отступил и восстановил позицию, но попадание «Меног» оказалось столь чудовищным, что не просто пробило его блок, но и заставило каждую часть естества содрогнуться. Орк вынужденно перешёл к защите, но ощутил лишь страшный удар в область живота и лёгкость собственного тела. Тарум поднял тра’вага на рога, буквально оторвав от земли, пронёс вперёд с шестёрку ярдов и что было сил, вбил в землю. Во всём теле послышался треск, взгляд охватила тьма, а дыхание спёрло. Впервые за свою жизнь Крог встретил противника настолько превосходящего его в скупой физической мощи. Следуя инстинкту, орк не выпустил из руки «Кроворуб» и попытался откинуть обидчика. Тарум лишь усмехнулся, придавив противника подобно каменной плите. Чудовищного размера кулак, что некогда отнял жизнь Рилана, подобно живому молоту обрушился на голову Крога. Даже сквозь блок орк ощутил, как содрогнулось потускневшее сознание. За первым ударом последовал второй и незамедлительно третий…

— Ха! — взревел зверочеловек, сжав в руке окровавленный орочий клык, выбитый очередным ударом. Огромное колено продолжало вдавливать Крога в пол многими центнерами веса. — Трофей!

— И снова ты… — вдруг, послышался голос за спиной монстра. Голос тихий, наполненный горечью, но в то же время совсем иной, властный, преисполненный энергией. — Помнишь меня?

— Маленькая вдова? — усмехнулся монстр, переведя взор на тонущую в волнах энергии эльфийку. Ту самую эльфийку, что он собственноручно лишил мужа. Ту самую эльфийку, чей испуганный взгляд приносил минотавру наслаждение. Отныне это была совсем другая девушка. — Пришла поквитаться? Ха-ха!

— Закрой пасть и отпусти Крога, — прозвучал наполненный сталью ответ.

Лазурные волны набирали интенсивность, сотрясая своды храма. Ещё никогда Лиара не ощущала подобное единение с «Талмоном». Ещё никогда Шеймус, что ныне находился за её спиной, не ощущал подобной концентрации магических сил в одном существе. То, что ныне представляла собой связь Лиары и подвластного ей артефакта, выбивалось из всяких классификаций могущества, а само присутствие друидессы стремительно истощало силы всех окружающих неприятелей. Это был пик её могущества.

Жизнь почти каждого существа, находящегося в Харасан-Талу отныне принадлежали ей и усилию её воли. Почти каждого…

— Нужно полагать, леди Лиара? — прозвучал звонкий голос из противоположного конца храма.

— Нужно полагать, сир Тейн? — выдохнула девушка и перевела взор на источник голоса. В то же мгновение её непоколебимая уверенность дала брешь, а на глазах навернулись слёзы. — Это… Отец?

3

— Тарум, отпусти орка, — продолжил вещать Тейн.

Минотавр повиновался, продолжая сжимать в руке окровавленный трофей. Крог лежал неподвижно, а своды Харасан-Талу более не тревожил нарастающий треск. Волны лазурной энергии плавно возвращались в состояние покоя. Девушка сделала шаг вперёд, прямиком навстречу брату и отцу.

— Лиара, подожди! — остановил девушку Шеймус. — Должно быть, это иллюзия…

— Нет, Хал-ан, — вдруг подал голос беловолосый эльф со связанными за спиной руками. — К сожалению нет…

Слёзы на эльфийских глазах превратились в бегущие капли. Лиара смотрела в противоположный конец зала и видела того самого эльфа, что находился рядом с первых дней её жизни. Тот самый эльф, что был её собственной частью, и в потери коего она не сомневалась ни на миг. Воспоминания превратились в бурный поток, а глубоко в душе Лиара ощутила тепло. Тёмные эльфы замыкали кольцо, но более это не имело никакого значения.

— Ты проделала долгий путь, — продолжил Тейн. Его голос отдавал стальным спокойствием. — И я солгу, если скажу, что не впечатлён твоими успехами… сестра, — сокрытый под маской взгляд всмотрелся в лицо девушки — молодой эльфийки, в жилах которой текла та же кровь, что наполняла жилы Тейна. Он видел её впервые, но, казалось, знал целую жизнь. — Ты способна дать нам бой, но одно моё слово и твои друзья погибнут. Одно моё движение, — эльф повёл чёрным клинком «Сирлай», мягко коснувшись плеча Лорота. — И наш отец погибнет. Выбор за тобой. Сдавайся и все останутся живы или используй «Талмон», превратив Харасан-Талу в нашу общую могилу.

— Лиара, нет! — фыркнул Шеймус. — Нельзя верить теням! «Талмон» даст тебе достаточно сил! Это твоё поле!

Девушка нахмурила брови и перевела взгляд на тело бессознательного орка и хмурого чародея, что ныне находился под прицелом десятков самострелов — два мужчины, что превратились для Лиары в названную семью. Как много они сделали для неё! В воспоминания вспыхнули моменты ушедших дней, привалы в лесных походах, кровопролитные сражения, поиск пищи, смех и юная зеленоглазая орчиха, что ожидала своего отца. Лиара подняла взор, встретившись взглядом с отцом — тот самый взор изумрудных глаз, наполненных сталью и любовью. Лорот молчал, но в его взгляде Лиара прочитала всё, что должна была знать.

— Нет, брат, — прозвучал наполненный сталью ответ из её уст. — Я пойду тебе навстречу, но не потому, что боюсь и даже не потому, что ты угрожаешь тем, кого я люблю. Я пойду тебе навстречу потому, что хочу поговорить. Хочу взглянуть в твои глаза. Но для начала… поклянись, что моим друзьям не будет грозить опасность.

— Слово чести, — без нотки лукавства промолвил Шасури.

— Лиара, нет! Мы не знаем…

— Не бойся, Хал-ан, — промолвила девушка с удивительным спокойствием. Неожиданно на фиолетовом лице расцвела улыбка, а ладонь прикоснулась к груди старика в привычном жесте эмпатии. — Всё будет хорошо. Пригляди за Крогом и, чтобы ни случилось… берегите себя.

Фиолетовые губы в последний раз прикоснулись к морщинистой щеке, прежде чем дочь Лорота отправилась в центральное святилище Харасан-Талу, на встречу со своей судьбой.

4

В сопровождении небольшого отряда эльфийских воителей Тейн и Лорот ступили в центральный зал, увенчанный великолепным резным куполом. Само же святилище представляло собой величественное древо, укутанное пышной кроной с сине-зелёной листвой. Само нахождение близ сего чуда природы наполняло всякую душу спокойствием, а беспокойный разум тишиной.

Время не прошло бесследно для Харасан-Талу, а потому в стене ныне красовалась огромная прореха, сквозь которую открывался вид на окружающие леса и одинокую гору Тир-Лист.