Шерлок Холмс Мценского уезда - Станислав Сергеевич Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Макара и в Вологде было много знакомых, через которых он, по моему совету, хотел предварительно «понюхать воздух», точнее узнать оперативную обстановку, ну а уж после уже идти на станцию. Вдруг введен какой-нибудь аналог плана «Перехват» и на вокзале идет тотальная проверка всех приезжающих и отбывающих. Еще не хватало, чтоб нас тормознули полицейские с грузом оружия, патронов, взрывчатки и спецсредств из будущего, думаю, это было бы очень «весело». Тут, конечно, придется уходить по жесткому варианту, ну а для любого разведчика-нелегала это однозначный провал операции.
Макар пошел один, мы с Федором под видом ищущих работу разорившихся ремесленников следовали за ним на приличном удалении, ну а Антоха остался на хозяйстве, сторожить наши вещи.
Но уже к вечеру, после нескольких часов блужданий по пыльным улицам и четырех встреч с доверенными людьми Макара, стало понятно, что все тихо и никто никакой волны вообще не поднимает – обычное провинциальное болото. Потом была еще одна ночевка, поход на станцию и покупка билетов до Москвы. Следующим утром мы, обвешанные узлами и котомками, весело галдя, предъявив билеты, забрались в стандартный жесткий вагон 3-го класса. Интересно на все это было смотреть со стороны, с позиций человека двадцать первого века. Да мы в своем времени просто погрязли в комфорте. А тут коротенький вагон, ну по сравнению с нашими, разделение на закутки, чем-то напоминающее по планировке плацкартные вагоны, деревянные жесткие лавки, скромненькая предельно функциональная отделка, никакого отопления и, конечно, отсутствие нормального освещения и вентиляции. И все это пространство рассчитано на размещение девяноста человек. Когда мы тронулись и вышли, так сказать, на крейсерскую скорость около сорока километров в час, и то это на самых прямых участках, я чуть не завыл от тоски. И была еще одна мука – запахи, вот что больше всего убивало. Чужие, резкие, насыщенные, часто раздражающие запахи, и с этим никак нельзя было бороться. Думал, со временем принюхаюсь, но видимо, за сто пятьдесят лет как-то физиология изменилась, либо генетическая программа, но, к моему неудовольствию, пока никаких особенных изменений не произошло – резкость запахов притупилась, но доставала и раздражала.
Ну а дальше, по извечной русской традиции, народ начал кто просто есть, а кто и достал горячительные напитки, хотя, к моему удивлению, никто сильно не накидался. В конце вагона ехали какие-то вроде блатные, как их тут называют, «деловые», они что-то там попробовали пошуметь, но в отличие от нашего времени, где все умолкают и отворачиваются, здесь несколько мужиков, в том числе Макар и Федор, быстро организовались. Меня придержали и попросили не лезть, а крепкие мужики объяснили «деловым» правила поведения и в качестве альтернативы наложили санкции на самого борзого, после чего дорога проходила спокойно и без эксцессов. А жертва санкций долго потом стонал и, отплевывая кровь, собирал свои зубы по полу. Смотря на это, я почувствовал какую-то тоску – все-таки костяк русского генофонда еще не был выбит в двух кровопролитных мировых войнах и не сгорел в братоубийственной гражданской. Все это будет, и эти мужики, на которых держится род, потом уйдут в небытие по вине старых еврейских банкирских домов в связке с англосаксами, хотя, если честно, я там особой разницы не видел, учитывая, как на Острове вовсю торговали титулами.
Часов через пять неторопливого движения мы наконец-то прибыли в Ярославль, где пассажиры вагона первого класса степенно и с достоинством продефилировали в привокзальный ресторан мимо публики третьего класса, на время, пока проводилась бункеровка паровоза и заправка его водой. Ну а простые смертные разбрелись по перрону. Как и в нашем времени, вышедших подышать воздухом окружила толпа торговок, ну конечно, с упором в местный колорит, пытающихся всучить пассажирам третьего класса всякую нехитрую снедь. Мы с Макаром и Антохой вышли вслед за остальными людьми проветриться, в вагоне остался Федор, сторожить наши вещи. Не разбираясь в качестве местных продуктов дорожного фастфуда, ну и по легенде играя роль подчиненного второстепенного персонажа, я отошел чуть в сторону, чтобы не мешать товарно-денежным отношениям моих попутчиков. Деловые, которых отпинали в дороге мои сопровождающие и примкнувшие к ним сознательные граждане, вроде как сошли на станции, недобро посматривая на людей, что вызывало только добродушные улыбки, в которых читалось «надо будет, еще добавим». Но сам факт того, что местная гопота, вызывающая раздражение у степенных пассажиров третьего разряда, свалила, вызвал общий вздох облегчения у всех. Все-таки зеки всегда не любили драться по правилам лицом к лицу: либо забивали толпой, либо били в спину заточкой. Поэтому простым людям очень не хотелось получить «перо в бок» от обиженных бандюков. Уж что-что, а все эти штучки уголовников я знал прекрасно и по службе, да и сам вроде как был сидельцем, хотя отбывал срок на спецзоне, как бывший сотрудник, но и там такое было сплошь и рядом.
Я наслаждался моментом, стараясь не попасть под возбужденных торговок, когда меня окликнули наглым голосом откуда-то сбоку:
– Слышь, фраер?
Я резко повернулся, ибо на такие запросы нужно сразу агрессивно реагировать – пропустишь, зачморят. Тут все было на уровне рефлексов.
Передо мной стоял один из тех деловых, которым мои спутники дали жесткий отпор, судя по взгляду и кривой усмешке, демонстрирующей прорехи в гнилых зубах. Но мужичок был крепенький, с меня ростом и не обиженный силой, и он это прекрасно понимал и вовсю бравировал.
– Передавай привет своим воякам, лох, – зашипел мне в лицо, обдав перегаром и запахом нечищеных зубов, сделал шаг вперед и неожиданно ткнул меня в грудь ножом в область сердца, как раз под левый сосок, хорошо поставленным ударом.
Я покачнулся и чуть не упал на спину от сильного удара, но бронежилет скрытого ношения предусмотренный защищать от нарезного короткоствола нашего времени, с честью справился с простым ножом из гаденькой стали. Ну а дальше включились рефлексы. Я технарь-интеллектуал, а не крутой рукопашник-ногомахатель, но те, у кого детство прошло в конце 80-х и в 90-х, на фоне хлынувших в страну веяний увлечения восточными единоборствами, тоже некоторое время ходил в одну из таких секций. Как большинство бросал, но пытался снова и снова, пока не повзрослел, не пошел учиться, ну а дальше началась большая жизнь. Хотя
