Без права на подвиг (СИ) - Респов Андрей

Не судьба у человека, а сценарий советского революционного боевика. И такого волчару я хочу перетянуть на свою сторону за рекордно-короткие сроки, скармливая байки про разведку? Нет. Я понял это сейчас по его взгляду, по усталой позе, сухим, истрескавшимся ладоням человека, видавшего лагеря и похуже Цайтхайна, неотвратимо готового пройти ещё много испытаний ради своей цели. И ведь справится! Я это прекрасно же знаю. Чёрт! Нет, такому врать не буду. Попробую всего лишь не говорить всей правды.

— Захар Степанович, Матвей Фомич. Постараюсь говорить с вами начистоту, в рамках разрешённого моим начальством. Секретность. Сами должны понимать. А вы уж мне сообщите своё решение. И не затягивайте, очень прошу!

— Вываливайте уже, что у вас там, Теличко, — Добряков даже не изменил позы, а Краснов встал рядом с ним, продолжая держаться за грудь. Нда-а, не научился я пока идеально рассчитывать удары.

— Я действительно из разведупра. И я в отчаянном положении. У меня есть важное задание моего командования. Скажем так, найти и вывезти одного человека. Предположительно он находится в одной из арбайткоманд, приписанных к шталагу 304. Информацию о его точном местонахождении с высокой вероятностью знает гауптман Кригер и, возможно, его водитель. Мне необходимо захватить объект и выйти вместе с ним на точку рандеву, откуда нас эвакуируют. Естественно, эта операция невозможна без совершения побега, экспресс-допроса гауптмана и акции прикрытия для отвлечения погони. Я предлагаю вам, подпольщикам, помочь мне и помочь обеспечить успех в этой операции. Вернее будет сказать, помочь и мне, и себе. Вариантов немного и они, естественно, упираются в ваши возможности. Это может быть организация побега ограниченной группы пленных вместе со мной к месту нахождения объекта с использованием грузовых автомобилей, на которых доставляют заключённых к местам работ. Также, возможен вариант с организацией массового побега, далее с отправкой сразу нескольких групп по разным маршрутам для повышения вероятности успешного выживания и выполнения задания. Предупреждая ваши возражения, сразу хочу сообщить, чем я могу помочь со своей стороны, — при этих словах равнодушие на лице Добрякова сменилось лёгкой заинтересованностью, и я не стал томить подпольщиков, — подробные карты маршрутов с указанием основных сил противника и расположением его тыловых частей, примерная линия фронта на ближайшие 2–3 недели на западном, юго-западном и северо-западном направлениях, подробные сводки совинформбюро двухмесячной давности (здесь я решил не пересаливать, иначе как я объясню столь актуальную и подробную информацию о военном положении, если сам нахожусь в лагере). И, наконец, я могу гарантировать физическое устранение охранников в ночное время на ключевых постах: контроль пулемётных вышек, КПП, охраны администрации и отделов, в том числе радиорубки. Понятное дело, не без подстраховки и помощи с вашей стороны, конечно. Естественно, мне понадобится подробная стратегическая информация о лагере, его охране и организации. И, конечно, люди, добровольцы, желающие совершить побег вместе со мной. Скажу сразу, к сожалению, эвакуировать их вместе с объектом не представляется возможным. Но я гарантирую, что буду сопровождать их лично, насколько это будет возможно для выполнения основного задания. И в дальнейшем они смогут добраться до линии фронта самостоятельно. Пока у меня всё.

Уф! Пожалуй, хватит. Не то я и вовсе в позу просителя встал. Больше я им пока ничего не выдам. И так старался говорить одну лишь правду и ничего кроме правды.

Краснов и Добряков снова переглянулись. Старший политрук вздохнул, сцепив пальцы в замок на повреждённой столешнице.

— Пётр…эээ Михайлович, предположим, всё так, как вы говорите. Хотя очень сложно поверить в то, что вы сможете предоставить нам даже половину обещанного. Не говоря уж об обеспечении блокировки ключевых позиций охраны.

— У меня фотографическая память и, кажется, не более четверти часа назад я показал вам, что могу сделать безоружный против троих довольно крепких мужчин в маленьком помещении. А ведь вы остались в живых и даже не ранены! Поверьте, подобное намного сложнее сделать, чем попросту свернуть Матвею, Кире и Мамуке шеи к едрене Фене! Уверяю вас, это даже не цветочки. Фашистов я буду кормить отборными ягодками. К тому же я чрезвычайно заинтересован в успешном результате, важным залогом которого в первую очередь является обеспечение скрытности операции на её начальном этапе. Стоит немцам подать тревогу и риск возрастёт многократно. Я практически гарантирую ночной захват основных пулемётных точек, радиостанции и телефонного узла. Но не смогу оказаться во всех местах одновременно. Да и за пулемёты нужно будет определить умелых бойцов. Во время неизбежной тревоги они выиграют нам время. Также понадобятся водители для грузовиков, хорошие стрелки, которым мы в первую очередь доверим оружие охранников. Да мало ли что ещё. Неплохо бы связиста, чтобы грамотно просчитал слабые места лагерной связи. Сапёра… Никогда не поверю, что вы сами не мечтали оказаться на свободе или не планировали побегов из Цайтхайна. Меня готовили, используя сведения, полученные от немногих удачно сбежавших и добравшихся до расположения Красной Армии военнопленных из Масюковщины, Мюльберга и Цайтхайна.

— Да когда это было, товарищ Теличко? Немец давно поумнел и в лагерях порядок навёл, не то что в сорок первом! — влез с возражениями Краснов.

— Фомич, ты немного не о том толкуешь, — вздохнул Добряков, — Пётр Михайлович, не знаю, что вам сообщили источники и ваши командиры, но, похоже, они слишком много надежд возлагают на подполье Цайтхайна. Да, мы наращиваем пропагандистскую деятельность, удаётся выпускать агитационный листок, куда мы буквально по крупицам собираем сводки с фронтов, используя все доступные источники. И конечно, нам удалось подготовить и осуществить несколько побегов заключённых. Но не из основного лагеря, а из временных пересылок и рабочих отрядов, где охрана не так отлажена. А тут являетесь вы и заявляете, что нужно организовать побег, да ещё и с нападением на охрану и отвлекающей операцией прикрытия… Это, мягко говоря, авантюра! Несмотря на ваши щедрые обещания помощи. К тому же не станет ли такой побег, я не говорю уж о массовом, пирровой победой. Немцы чрезвычайно жёстко реагируют на любые попытки неподчинения. А здесь вооружённое противостояние, практически бунт! Что будет с теми заключёнными, которые не смогут участвовать в побеге по причине бессилия и болезней? Цайтхайн — пересыльный лагерь. Немцы не посмотрят на то, что военнопленные, находящиеся в лазарете, физически не участвовали в организации и осуществлении побега. Достанется всем! Поэтому массовый побег исключён. Кстати, Семён упоминал о вашей ограниченности во времени подготовки. Нет, авантюра чистой воды! На подготовку любого из предыдущих побегов у нас уходили месяцы! — развёл руками Захар Степанович.

— Ваши возражения понятны. Моё начальство в Москве учитывало возможность подобных обстоятельств. Для этого я и вышел на контакт с подпольем, так как на месте всегда виднее, — я заранее догадывался, что разговор будет непростым. Одной силы убеждения, ссылок на большое начальство в столице и моей информированности будет явно маловато. Возможно, следует воззвать к здравому смыслу и надавить на партийную сознательность? Правда, легко сказать, а как это осуществить на практике? Делать нечего, едем дальше… — товарищ Добряков, соглашусь, что подготовить успешный массовый побег за несколько дней маловероятно. Более того, нужно отдать вам должное, вы ещё смягчили краски по поводу реакции немцев на подобную акцию. Оставшихся в лагере военнопленных в лучшем случае ждёт отправка в концлагеря, децимация, а там и полная ликвидация, как особо опасных элементов вместе с командирами, коммунистами и евреями. На что у немцев давно существуют соответствующие директивы. Не хотел вам говорить, но вижу, что без этой информации ничего не получится. По нашим разведданным, подтверждённым несколькими надёжными источниками агентурной разведки, в ноябре-декабре 1942 года шталаг 304 вместе со всеми советскими военнопленными будет переведён в г. Лёвен в Бельгии, и там рассортирован на рабочие команды по производствам и предприятиям добычи руд, здесь останется только лазарет, который расширят до госпиталя, куда будут свозить всех военнопленных, неспособных выполнять работы по причине травм, болезней и полного истощения. Проще говоря, здесь они будут умирать, пополняя братские могилы вокруг Цайтхайна. Я видел планы. Минимум четыре поля отведут под кладбища, а жилые бараки станут госпитальными. За исключением бараков охраны. Не мне говорить вам, Захар Степанович, что такое немецкая лагерная медицина. Вы с товарищами прошли лишь первые круги ада, впереди ещё очень много испытаний. И если вы готовы терпеть такое ещё несколько лет…