Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг. - Николай Ильюхов

Мы получаем сведения о том, что во Владивостоке 26 января 1920 г. восстал егерский батальон, бывший в свое время одной из надежнейших частей белой армии («камни заговорили»). Сущность этих событий заключалась в следующем. Батальон, в количестве около тысячи человек, арестовав своих офицеров, захватил одно из лучших зданий города, бывшее коммерческое училище, забаррикадировался в нем и объявил себя врагом розановской власти. В специальном обращении к рабочим, партизанам и крестьянам егеря заявили, что они признают единственно законную власть — только Приморскую губернскую земскую управу (которая, кстати сказать, пережив весьма быстротечный медовый месяц своего величия после свержения советов в 1918 году, притихла и вот уже больше года сидела в лабиринтах своих канцелярий, не вмешиваясь в политическую жизнь окраины). Действительной целью восстания егерей являлось стремление восстановить советскую власть, но боязнь расправы со стороны интервентов заставила их прикрыться старыми, запылившимися демократическими учреждениями и тем нейтрализовать своих прежних друзей и союзников. Егерское восстание через четыре дня было ликвидировано на почетных для обеих сторон условиях. Между восставшими и генералом Розановым было заключено соглашение, по которому: 1) гарантировалась безопасность жизни восставшим и 2) батальон не подлежал расформированию и отправлялся цельной боевой единицей на Русский остров. Боевой пыл генерала при ликвидации восстания не мог проявиться, так как не оставалось почти ни одной воинской части, которая бы готова была выполнить его волю. Впрочем егерское восстание имело последствия и для партийного комитета. В сущности оно подтвердило тот факт, что и те воинские части, где влияние большевиков еще не успело окрепнуть, — а это было так в отношении егерей, — стихийно сигнализировали о полной готовности всего гарнизона поддержать предстоящий переворот.

ГЛАВА XXV.

Взятие Шкотова, Сучанских рудников и Никольск-Уссурийска. — Наступление на Владивосток и падение его. — Наступление на Хабаровск. — Бегство Калмыкова и его банд. — Дискуссия о тактике после захвата власти. — «Буфер» или советы.

Вся первая половина января 1920 г. прошла под знаком лихорадочной подготовки переворота. 25 января 1920 г. вторая рота 1-го Дальневосточного советского полка, под командой т. Морозова, нападает на колчаковский бронепоезд вблизи с. Шкотова и без выстрела захватывает его в плен. Команда бронепоезда, под влиянием одного из офицеров, перед этим объявила себя сторонницей советской власти и изъявила желание безоговорочно подчиниться командованию партизанского полка. Мы стали наседать на шкотовский гарнизон. Солдаты гарнизона, получив сведения о том, что партизаны с бронепоездом и пулеметами приближаются к Шкотову, высылают делегацию к нам и выражают согласие перейти на нашу сторону. К вечеру этого же дня передовые части 1-го Дальневосточного полка занимают Шкотово.

26 января ночью мы получаем из Никольск-Уссурийска телеграфное сообщение, что оперировавшие вокруг города мелкие партизанские отряды, также по приглашению солдатской делегации, вошли в город, и весь гарнизон перешел на нашу сторону. В данном случае инициатива посылки делегации принадлежала комитету нашей партии, который к тому времени достаточно прочно завоевал и организовал солдатские массы.

Вечером этого же дня партизаны заняли Сучанские рудники. Не теряя времени, мы снеслись с Владивостокским партийным комитетом и согласовали дальнейшие мероприятия. Из Шкотова мы немедленно выслали в сторону Владивостока бронепоезд с батальоном партизан и перешедшими на нашу сторону колчаковцами с целью захватить узловой железнодорожный пункт — станцию Угольную, где пересекаются Уссурийская и Сучанская железные дороги. Военная охрана станции Угольной не решилась на сопротивление и сдала нам свое оружие. Партизанский бронепоезд направляется далее к Владивостоку, по дороге разоружает гарнизоны на станциях Океанской и Седанке и в этом последнем пункте, в 18 верстах от Владивостока, временно приостанавливает свое наступление. Таким образом во власти белых пока остаются Иман, Хабаровск и Владивосток, все же остальные города и важнейшие пункты заняты партизанами.

31 января началось наконец восстание во владивостокском гарнизоне, чего и поджидал наш бронепоезд. Боям и здесь не суждено было развернуться. Одна за другой воинские части без выстрела объявляли себя сторонниками революционных частей. Бронепоезд 1-го Дальневосточного полка, получив сведения о событиях во Владивостоке, через несколько минут занимает станцию Первую Речку и затем вступает в город. Верные колчаковскому правительству офицеры арестовываются и из своих штабных кабинетов и канцелярий отправляются в тюрьму, только что освобожденную революционерами. Генерал Розанов со своей свитой, генералитетом, контр-разведчиками и высшим чиновничеством, лишившись последнего солдата, который был бы готов защищать прогнившую до конца белогвардейскую власть, скрывается в японском штабе, откуда его на крейсере отправляют в Японию. Гостеприимство самураев избавляет всю эту банду от суда революционного трибунала. Более дальновидная буржуазия, — вернее, та ее часть, карманы которой не были еще пусты, — предусмотрительно поспешила распроститься со своей родиной задолго до прихода партизан и отправилась в неизведанный путь эмигрантских скитаний; остальная же часть, скрепя сердце, вынуждена была примириться с мыслью, что все их надежды на реставрацию контрреволюционного режима разрушены и Приморье, этот последний оплот реакции, должно перейти в руки партизан, которых буржуазия так смертельно ненавидела. В Приморьи за время гражданской войны, особенно после отступления белых с Урала и из Западной Сибири, скопились целые полчища родовитой дворянской аристократии, политических дельцов, всякого рода спасителей отечества, начиная от попов и придворных проституток и кончая маститыми эсерами и меньшевиками. Все они с прибытием во Владивосток партизанского бронепоезда в ужасе засуетились, карабкаясь во все щели в надежде скрыть себя от дневного света, наступившего после глухой ночи реакции, террора и надругательства. В это же время красные знамена, лихие партизанские песни, боевые лозунги, привезенные из таежных сопок, дружно и с гордостью подхватывались на фабриках и заводах; городские улицы, запруженные пролетариями, восторженно приветствовали партизан. События 28—31 января 1920 г. представляли собой в сущности широкое поголовное братание когда-то смертельно враждебных друг другу партизанских отрядов и солдат колчаковской армии.