Анжелика. Тени и свет Парижа - Анн Голон

Он уже пообещал продать вино одному иностранному другу, послу Дании, который, каждый раз отправляясь в Версаль, останавливается перекусить в трактире. Этот иностранец мечтает заполучить продукцию мэтра Ансельма на свой стол и отправить несколько ящиков вина к себе на родину, потому что ничто так хорошо не рассеивает мрак северных зим.

— И кому мне жаловаться? Его Величеству собственной персоной?!

— А почему бы и нет? — возразила Анжелика. — Вы могли бы обратиться и к королю. Но полагаю, вы преувеличиваете препятствия, ограничивающие вашу свободу действий. Почему вас волнуют запреты на поставку вина в Париж? Они не столь серьезны, как кажется.

— Но законы о пошлинах…

— Пугало! И в чьих руках? Каких-то чиновников, которых вы даже не знаете. Вы же сами догадываетесь, что это мошенники, плуты из знатных домов, которые взимают налог с любого наивного простака, направляющегося в Версаль и запасающегося хорошими винами. Все считают, что должны заплатить королевские налоги… Ваши земли подлежат юрисдикции Парижа, берега Сены, который относится к кафедральной церкви. Я навела справки…

Краем глаза Анжелика заметила, как собеседник бросил на нее быстрый взгляд, а затем вновь стал смотреть на горизонт. Ей подумалось, что такие же речи по поводу торговли вином когда-то произносила покойная жена мэтра Ансельма.

И молодая женщина продолжила более легкомысленным тоном, глядя, как и спутник, куда-то вдаль:

— Есть множество способов попасть в Париж, и вы это знаете не хуже меня. Ну, например… Песчаные карьеры Отёя, или галиот, возвращающийся в Париж, — на нем может разместиться немало бочек. Я займусь доставкой вина в свой трактир, а если вы мне назовете нужные имена, то доставлю вино и вашему другу, послу Дании.

Так они перебрасывались коротенькими фразами, разрабатывая условия деликатной сделки, которая помогла бы удовлетворить желания обоих и при этом противостоять прожорливости налоговой системы. Они хотели не так уж и много: Анжелика — приобретать хорошее вино для «Храброго петуха», а мэтр Ансельм — получать справедливую цену за свой товар и порадовать иностранных друзей, которые мечтали и за пределами королевства наслаждаться винами с холмов Сен-Клу.

Вечер удлинял тени, но по-прежнему было достаточно светло, и день казался бесконечным. Однако путь до Сен-Жана был не близок.

Вставая, Анжелика споткнулась, но мэтр Ансельм уверенной рукой поддержал ее.

И Анжелика, внезапно почувствовав необыкновенную легкость, спокойно спустилась вниз.

«До чего же сильны мужские руки!» — подумала она.

День закончился в приятной компании за стаканчиком молодого вина.

Из Версаля потянулись толпы довольных нагулявшихся горожан.

Увидев сидящего рядом с Анжеликой мэтра Ансельма, который, как казалось, опекал молодую женщину, Одиже нахмурил брови.

«В Париж! В Париж! Отправляемся, с одного человека — один су!» — кричали лодочники. Одиже попытался уловить смысл фраз, которыми обменивались хозяин таверны и Анжелика во время посадки на судно, но это были лишь замечания, где и как выгрузить бочонки с вином.

Глава 17

Прогулка с Одиже на мельницу Жавель

ЕЩЕ один или два раза, по случаю очередного праздничного дня, Анжелика позволила себе удовольствие посидеть на каменных ступенях на склоне холма в обществе мэтра Ансельма, слушая вполуха его рассуждения о том, что строительство замков по всей стране — это безумие и оно не доведет до добра.

Ансельм был одним из тех упрямых людей, что жили в провинции Иль-де-Франс к западу от столицы, на границе с Нормандией, и о которых говорили, что по причине постоянных войн с северными соседями они довольно своенравны.

К тому же он унаследовал и знаменитое упрямство паризиев — кельтского племени, обитавшего на острове посреди Сены, ставшего их домом. Они постоянно сражались, отстаивая права на свои владения. Виноградарь не раз вспоминал о том, что именно рядом с Альтогинумом паризии сразились с Лабиеном, легатом Цезаря, несшим римскую цивилизацию в «Косматую Галлию»[89]. Они потерпели поражение, и остров посреди Сены превратился в Лютецию. Анжелика припомнила, что Альтогинум стал Отёем и его имя вошло в современную историю Франции, но… об этом молчок! Канал доставки через песчаные карьеры Отёя работал превосходно.

Вино из Сен-Клу не только продавалось по достойной цене в центре Парижа в «Храбром петухе», но при посредничестве прислуги его удавалось поставлять и посланнику короля Дании. Это, в свою очередь, привело в трактир «Храбрый петух» нескольких чужеземных сеньоров, изъяснявшихся на французском с акцентом, но вполне проникшихся духом Парижа благодаря рьяному участию в развлечениях столицы, волей случая предоставившей им гостеприимство.

Одиже не мог не замечать их присутствия, равно как не мог и протестовать против бурного потока галантных комплиментов «самой прекрасной француженке» на свете.

Атмосфера «Храброго петуха» менялась, и Анжелика чувствовала это. Начавшийся сезон обещал множество перемен. При этом она втайне лелеяла заветную мечту: когда-нибудь она поедет в Версаль по приглашению самого короля.

Она не придавала значения сомнениям и недовольству, которые выказывал мэтр Ансельм, оторванный от своих хлопот виноградаря постоянными визитами представителей королевской семьи, приезжавших на свои родовые земли в связи с честолюбивыми проектами молодого государя по строительству Версаля.

Если Людовик XIV захотел, чтобы был Версаль, то Версаль будет.

К большому сожалению Анжелики, ей пришлось прекратить прогулки и беседы с мэтром Ансельмом дю Ваастом.

Этот отлично сложенный торговец, более статный, чем многие знатные господа, удивлял тонкостью суждений и мудростью мыслей. Однажды он сказал своей дочери: «Ты ошибаешься, Маргарита. Эта женщина умеет вести дела, но она не для меня».

Анжелика испугалась, что умный мужчина, который вопреки собственному желанию все же поддался ее чарам, попытается проникнуть в тайну ее прошлого.

С тех пор хозяйка «Храброго петуха» на все встречи, связанные с секретными поставками, посылала Флипо, с ним же она передавала приветы от домочадцев. Но Анжелика искренне сожалела о том, что больше не может видеться с мэтром Ансельмом. Ведь он был из «славных малых», как они сами себя называли, добропорядочных и талантливых. Добропорядочные и талантливые, трудолюбивые и отважные, эти люди легко справлялись с нескончаемым потоком посетителей, и высокородных, и низкородных, многие из которых были помешаны на собственном тщеславии и гордыне. Весь этот пестрый люд сходился у порога мэтра Ансельма, где толпились всевозможные экипажи, повозки, кареты, запряженные и оседланные лошади и где раздавалось громкое ржание коней, хлопки кнута и громкая ругань…