Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Дедушка, полезай мне на спину. – И дедушка, не выпуская палки, обхватил Поля за шею, зацепил здоровой ногой за его талию. Поль выпрямился, понес дедушку по ступеням. Марго прыгала рядом, кричала весело:

– Дедушка, ты его палкой, палкой, что б быстрей бежал! – Поль донес дедушку до аллеи, полого спускающейся вниз, и тут ссадил его. Они все дошли до амфитеатра Бальной площадки. Поль почти не помнил этого места. Летом, кажется, по каменным уступам струилась водопадами вода. И были фонтаны. Теперь каменные уступы были покрыты снегом. Поль стал спускаться по ним вниз. Марго следовала за ним. На одном уступе Поль поскользнулся и упал, но тотчас поднялся на ноги.

– Ушибся? – послышался сзади голос Марго.

– Ни сантима, – ответил Поль и на следующем уступе опять поскользнулся и упал. На Бальной площадке тоже было скользко. Марго, разбежавшись, заскользила на подошвах по обледенелой поверхности, оставляя за собой ледяную дорожку, очищенную от снега. Поль повторил это. Они еще долго так разбегались и скользили на расставленных ногах, пока вся площадка не покрылась ледяными дорожками. А мама и бабушка с дедушкой стояли наверху и смотрели на них. Наверх они поднимались по обычной каменной лестнице. Марго побежала по газону, покрытому снегом. На траве слой снега был толще, чем на аллеях. Поль побежал за ней. Марго скатала комок снега, бросила в Поля. Она метко бросала, и он едва успел отклониться. Он тоже скатал снежок, бросил в нее, попал в плечо. Они с громким смехом бросались снежками. На Марго была спортивная шапочка с мысиком, закрывавшем лоб. Поль попал снежком прямо в этот мысик.

– Точное попадание по центру! – выкрикнул он.

– Ах так? – воскликнула Марго со зловещей веселостью, захватила обеими руками большой пласт снега и побежала к Полю. Он стал задом отбегать от нее, но споткнулся и повалился спиной в снег. Она бросила, почти положила на его лицо пласт снега и тут же села на него верхом. Снег непривычным холодом обжигал лицо, но он хохотал, широко открыв рот. И Марго тоже хохотала.

– Вы же совсем промокли! – кричала мама, но голос ее был веселым. Поль был весь в снегу. Даже в носках был снег. Наконец, он сбросил с себя Марго, схватил ее за руки, крутанул вокруг себя и уложил в снег. Хохоча, она продолжала бросать в него комья снега. Тогда он схватил ее за ногу и за руку, поволок по снегу. Накануне, когда она была в белом бальном платье с обнаженными тонкими руками и тонкой талией, он протанцевал с ней тур танго, осторожно держа руку на ее спине, боясь опустить пальцы ниже ее лопатки. А теперь никакой талии не было. В мешковатом свитере и лыжных брюках она походила на подростка, и можно было таскать ее за ноги и за руки по холодному снегу. И это приводило его в восторг. И ей, повидимому, это нравилось. Когда они шли обратно к своей машине, дедушка сказал:

– Как хорошо, что у меня только одна нога. А то замерзли бы сразу две.

– Надо скорей домой, – сказала бабушка. Когда они выходили из машины, дедушка взял костыль. Болела нога, натертая протезом. Поль тотчас присел перед ним и внес дедушку на спине в дом, донес до дивана в гостиной. Вытянув ноги, дедушка облегченно вздохнул и сказал:

– А хорошо иметь такого большого сильного внука. А то в семье одни бабы. – Перед обедом бабушка с дедушкой сделали по глотку коньяка. Полю тоже предложили коньяк, поскольку после непривычных для него зимних игр он мог простудиться. Но Поль предпочел ликер. К концу обеда бабушка сказала:

– Вот и еще одно рождество прошло. Загадаем, что-ли, какое-нибудь желание до следующего рождества?

– Желания загадывают под новый год, – заметил дедушка. Мама сказала:

– Новый год – всего лишь астрономическая условность.

– А у кого сейчас какое желание? – спросила Марго, обводя всех взглядом. Бабушка сказала с улыбкой:

– После возвращения Поля даже трудно что-либо пожелать. – Дедушка согласился:

– Да. С возвращением Поля в нашей семье наступила новая эра. Но это значит, появились и новые желания.

– Хорошо, – подхватила Марго. – Пусть каждый выскажет свое главное желание. Мама, ты первая. – Мама, не поднимая глаз, сказала:

– Теперь у меня всегда одно желание. Увидеть моего внука.

По дороге в Париж машину вела Марго. Поль, сидя рядом с мамой на заднем сиденьи, задремал, прислонившись к маме. На подъезде к Монружу Марго остановила машину, сказала:

– Мама, я засыпаю. – Они поменялись местами. Теперь задремала Марго, прислонив голову к плечу Поля, и он сидел прямо, стараясь не пошевелиться.

Утром за завтраком они распределяли свой день. У Поля это был его первый учебный день. В два часа к нему должен был прийти преподаватель английского, а еще через два часа преподаватель математики. Марго с мамой собирались пройтись по магазинам, сделать покупки. Мама спросила Поля:

– Ты не хочешь пойти с нами?

– Нет, я хочу пробежаться. – Мама промолчала, очевидно помня строгое замечание Марго за рождественским столом.

В своей комнате Поль надел фланелевую рубашку, толстый свитер, спортивные брюки, американские кеды, разложил по карманам рубашки и брюк деньги, запоминая в какие карманы и какими купюрами. Он точно знал, куда и зачем направляется. Выйдя из дома, он побежал по краю тротуара. Быстрым легким бегом он без остановки добежал до Отель де Виля, остановил свободное такси, сказал шоферу:

– Площадь Пигаль. – Выйдя из такси, он огляделся. Место было незнакомым. С одной стороны площадь круто опускалась вниз, переходя в узкие улочки. Напротив, со стороны широкого бульвара, пересекавшего площадь, двухэтажное здание в стиле модерн с остекленными стенами и яркими афишами. Было ясно, что это варьете со стриптизом, оркестром, дорогими проститутками и отдельными кабинетами. На крутом спуске трехэтажное здание с витриной и входом, украшенным красным сердцем, обрамленным лампочками. На углу между сходящимися узкими улицами двухэтажное здание с узкими окнами и наполовину остекленной дверью с подвешенной красной лампой. Туда и направился Поль быстрыми широкими шагами.

Когда на такси он вернулся домой, мамы и Марго еще не было. Он отсутствовал немногим более часа. Приняв душ, он надел чистое белье и официальный парижский костюм. В таком виде он был готов принять преподавателя английского на первый домашний урок. Когда в столовой он пил чай с бисквитами, вернулись мама и Марго со множеством покупок.

– И где это вы так долго шатались? – с насмешливой улыбкой спросил Поль.

Глава 15. Образование. Опера. Лувр. Богема. Заседание в министерстве

Преподавателя английского звали мистер Фарелл Коннор. Это был рыжеватый мужчина ирландского происхождения, не более чем на десять лет старше Поля. Во время войны он был в отряде Сопротивления, и 25 августа 1944 года в звании лейтенанта в составе французских войск под управлением генерала Леклерка вошел в оккупированный немцами Париж. Об этом он сообщил в первую очередь сразу после официального знакомства. Полю это сразу не понравилось. Он хорошо помнил слова капитана: «пока вы отдыхали на острове», и тут же не без заносчивости сказал:

– Если бы я не был на Маркизах, я бы учавствовал в парижском восстании 19 августа.

– Возможно, – благосклонно согласился Фарелл с таким выражением сомнения на лице, что это уже совсем не понравилось Полю. Так начался первый урок английского. Фарелл стал задавать примитивные вопросы по-английски. Каков ваш возраст? Какого цвета ваши глаза? Какого цвета мои глаза? Поль отвечал, запинаясь, вспоминая английские слова. Некоторых он не знал, возможно, никогда. Фарелл поправлял его. Потом Фарелл заставил его писать. Дело пошло еще хуже. Но Фарелл сказал:

– Не так уж и плохо, как я думал. Кое-что вы помните. Когда вы учились в Сиднее, вам приходилось говорить по-английски?

– Да.

– Это видно. В детстве память цепкая. Итак, начнем с местоимений и вспомогательных глаголов.

К концу урока Поль почувствовал пустоту в голове. Казалось, то, что он и знал раньше, улетучилось и забылось. Фарелл спросил:

– Поль, вы устали?

– Да, – признался Поль.

– Это хорошо, – с довольным видом сказал Фарелл. – Это значит, вы начали работать мозгами. То, что усваивается с легкостью, быстро забывается. Помимо грамматики мы с вами будем проходить английскую литературу. Вы ее не знаете. А сейчас я вам скажу одну вещь, которая может поразить каждого, кто знает английскую литературу. Но вы-то ее не знаете. Давайте играть. Представьте себе, что вы знаете английскую литературу. И я вам скажу эту вещь. И вы должны сразу сделать вид, что эта вещь поразила, удивила вас и привела в недоумение. Согласны?

Поля это заинтересовало, и он кивнул головой.

– Так вот, – начал Фарелл. – В литературе было много периодов: древний, средневековый, ренессанс, классицизм, романтизм и так далее. Во всех странах ренессанс был весьма значительным периодом. Кроме Англии. В английской литературе ренессанс – самый незначительный и даже пустой период. Скорей изобразите удивление, как мы договорились. – Поль поднял брови. – И еще недоумение, – потребовал Фарелл. Поль скорчил недоуменную мину. И они оба рассмеялись. Фарелл продолжал: – Правда, во времена ренессанса в Англии был Шекспир, и писатели ему подражали. Но Шекспира мы воспринимаем почти как нашего современника. Он выпадает из понятия мирового ренессанса. Кроме того эпоха, состоящая из одного человека, вовсе не эпоха. Таким образом, ренессанс в Англии – самый пустой период в английской литературе. Пожалуйста, еще раз изобразите удивление и недоумение. – И Поль еще раз скорчил недоуменную мину. И они опять оба рассмеялись. Фарелл уже другим, более фамильярным тоном продолжал: – Ваш первый семестр в Сорбонне начнется именно с этого пустого периода. Все что было до этого периода, Чосер и прочее, ваши будущие соученики изучали весь предыдущий семестр. Мы с вами должны это пройти за неделю. Не пугайтесь. Пройдем с легкостью.