Наследный принц - Оксана Зиентек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тьфу ты! — Возмутилась Либуше, поворачиваясь так, чтобы мужу было удобнее добраться до шнуровки корсета. — Ну война-то с чего?!
— А кто ее знает? — Последовал флегматичный ответ. — Мало ли, кому еще графская или герцогская корона тяжела стала…
Когда запыхавшаяся Либуше попыталась привести волосы в порядок, Генрих неожиданно достал откуда-то новенький гребешок и протянул жене.
— Держи. Я подумал, что мы тут в последнее время так часто прячемся, что пора уже тебе тут свою туалетную шкатулку завести.
И действительно, на столе, оказывается, стояла небольшая шкатулка, украшенная резьбой и накладным серебром. Сейчас, когда она была открыта, в ней видны были также щетка, небольшое зеркальце в оправе и, кажется, футляр для шпилек.
— Спасибо! — Искренне обрадовалась Либуше. Пусть все всё давно знают, появляться перед девушками подобно деве-болотнице было стыдно.
— Так что ты там говорил о договорах? Почему «к стервятникам»? — Не удержалась от вопроса она, создавая на голове некое подобие прически.
— Все ждал, когда спросишь, — лукаво улыбнулся Генрих. — С сегодняшнего дня — никаких условий и никаких договоров! Твоего кронпринца любить обязательно, а остальные пусть как хотят.
Либуше даже опешила от такой категоричности. Любить его, вот значит как! А сам-то? Этот вопрос она и задала, глядя прямо на мужа.
— Я думал, это очевидно, — последовал ответ.
— Очевидно что?
— Что я не стал бы прятаться по углам, бросая работу и отменяя прием, чтобы урвать поцелуй у женщины, которая мне безразлична. Договор, знаешь ли, можно выполнять и в супружеской постели.
— Ну ты и…
Либуше не договорила. Генрих — не дурак, сам поймет, что она хотела сказать. И, главное, он все понял, но она-то ничего такого не сказала. Потому что любовь любовью, а незачем зря злить мужа, который, к тому же, воевода.
* * *Птица растаяла на девичьей ладони, оставляя крохотный клочок бумаги. Девушка вчиталась в слова, написанные ставшим уже привычным убористым почерком и нахмурилась. Перечитав, на всякий случай, еще раз, она схватилась за голову. О том что голова второго княжича сейчас держится исключительно на княжьей доброте, в Люнборге уже судачили купцы на торжищах. Впору задуматься, а тому ли князю служит верный человек.
Сжав в руке записку, девушка несколько раз прошлась по комнате из угла в угол. Длинные косы метались за спиной от резких шагов, выдавая тревоги своей хозяйки. Несколько раз выдохнув, девушка подошла к приоткрытому окну и распахнула его настежь. Несколько минут она стояла, полной грудью вдыхая осенний воздух.
Холод остудил голову и вернул способность здраво мыслить. Тонкие пальцы осторожно разгладили на подоконнике смятый клочок. Написанное никуда не делось. И это уже не за молодыми тайком в щелку подглядывать, не чинят ли заксы обиды княжне. За такое по голове не погладят. Ни тут, ни там.
Решившись, девушка еще раз глубоко вдохнула. Резко выдохнув — фу-ух — она одним сильным движением захлопнула окно. Драгоценные стекла жалобно звякнули в раме, но это сейчас было неважно. Важно было, что во всем мире было три человека, способных помочь выпутаться из беды. Но до князя Любомира было далеко. К принцу Эрику, который, как оказалось, был не последним человеком в Тайной Службе, идти было страшно. Оставался один выход.
Пройти в покои княжны было только половиной дела. Свитной девушке никто вход не заступал, мало ли, какие распоряжения получила она от принцессы Либуше. Несмотря на то, что время близилось к обеду и княжна должна была бы сейчас прийти переодеваться, покои были пусты. Девушка скромно стала в уголке, надеясь, что удастся переговорить с княжной до того, как набежит куча народу. И боги будьте к ней милостивы!
* * *Либуше, как обычно, вернулась к себе через покои мужа. Войдя, она удивилась, обнаружив посетительницу. В покоях Либуше ожидала одна из девушек. Горислава, так ее звали, была из хорошего, но не очень богатого рода. Они даже сидели не в столице, а где-то на окраинах. Как девушка попала в княжий дворец, Либуше не знала. Какое-то время она была в ее свите. А потом, в числе отобранных князем и княгиней девушек отправилась к заксам, чтобы здесь стать глазами и ушами княжны при дворе.
— Горыся? — От княжны не ускользнула тревога на лице подружки-компаньонки. Интересно, что же могло случиться? — Что с тобой? Обидел кто?
Вместо ответа девушка сделала несколько шагов вперед и неожиданно рухнула в ноги Либуше. «Княжно, молю, защити!».
— Да что с тобой, Горысю? — Теперь уже не на шутку встревожилась Либуше, поднимая девушку с колен.
— Вот. Прислали. Велели… — Девушка всхлипнула, подавая Либуше записку.
Вчитавшись, княжна схватилась за голову. Мелкими вендскими рунами в записке говорилось о том, чтобы подливать княжне зелье.
— А откуда у тебя это зелье? — Строго спросила Либуше Гориславу. — Кто тебе его должен был передать?
— Так никто, княжно. — Девушка потупилась. — Есть оно у меня. Княгиня-матушка дала, когда из Любице выезжали.
— Что-о-о?!
Либуше отступила на шаг и без сил опустилась в кресло. Мать сама велела подливать ей зелье, не позволяющее зачать ребенка? Но почему?!
— Ты не думай злого, княжно, — Грислава, видимо, прекрасно поняла состояние Либуше и поспешила успокоить. — Княгиня для дела зелье давала. Не для беды.
— Для какого же? — Либуше, вспомнив, кто она, выпрямилась в кресле. — Рассказывай все. Только по порядку.
Рассказ получился коротким. Взяв себя в руки, девушка смогла достаточно внятно рассказать всю историю. И, если верить Гориславе, выходило так. Беспокоясь о судьбе младшей дочери на чужбине, княгиня распорядилась докладывать ей обо всем подозрительном, что будет твориться в покоях княжны.
Докладывать было велено через «верного человека». Ведь в том, что заксы присматривают за Велимиром и посольством, сомнений не было (чего там, венды и сами были не без греха). Что за человек, Горыся не знала, поскольку держал его князь где-то в Люнборге или около него не для баловства. Как уж княгиня выпросила его у мужа, ей не докладывали.
— А что за человек хоть? — Спросила Либуше, хватаясь за потянувшуюся ниточку. — Воин, купец? Закс или из наших?
Но ниточка оборвалась с треском,