Этот мир не выдержит меня. Том 2 - Максим Майнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Троица довольно крепких мужичков находилась совсем близко от меня. Шагах в двадцати, не больше.
Четвёртый — крохотный и тощий — был ребёнком. Он плёлся далеко сзади, метрах в пятидесяти от своих товарищей. Я бы и не заметил его, если бы он слишком сильно не выделялся из толпы своими чересчур торопливыми движениями.
Лица, детали одежды и снаряжение преследователей я рассмотреть не успел — не хватило времени.
Оказавшись вне пределов видимости противников, я рванул вперёд. Примерно посередине переулок загибался вправо — этот изгиб и был моей целью.
Я мчался между глухих каменных стен. Сюда не выходило ни одного окна — только парочка рассохшихся и явно неиспользуемых дверей.
Две секунды. Вот и поворот. Взгляд через плечо — тени преследователей замаячили у входа в переулок. Отлично, всё шло по плану.
Изгиб надёжно укрыл меня от чужих взглядов. Сейчас недотёпы, упавшие мне на хвост, должны были заволноваться, упустив объект из виду. А заволновавшись — попытаться догнать ускользающую добычу.
Судя по тому, что они попёрлись прямиков в переулок — подготовка ребят оставляла желать лучшего. Это непрофессионалы. Они даже на плохеньких любителей, если честно, не очень-то тянули.
Впрочем, не стоило допускать ошибку, недооценивая неприятеля. Даже полный профан может отправить в могилу самого опытного и подготовленного специалиста, если удачно воткнёт в него десять сантиметров стали.
Я пробежал ещё немного вперёд — туда, где у стены лежала полусгнившая деревянная балка и парочка трухлявых досок. Мгновение, и они перегородили проход дальше. Не бог весть какая баррикада, но всяко лучше, чем ничего.
Чуть-чуть позади меня в прямоугольной выемке пряталась очередная позабытая всеми дверь, ведущая неизвестно куда. Там-то, в тёмной нише, я и притаился, вжавшись в прохладную каменную стену. Теперь оставалось только дождаться преследователей.
На их стороне численное преимущество, но у меня с собой целый арсенал. Я не стал брать клевец, когда отправился в «Нежную розу», однако кинжалов и метательных ножей с головой хватит, чтобы устроить небольшое сражение.
Впрочем, сперва в любом случае следовало поговорить... Повоевать мы всегда успеем.
Торопливые шаги и учащённое дыхание преследователей послышались уже через пару секунд.
— Хде он? — свистящим шёпотом выдохнул один.
— Щас за поворот выйдем и глянем, — ответил другой тягучим низким голосом.
— А если ево там не будет? — снова просвистел шептун.
— Чё б его там не было?
— Вдрух убёг!
— Догоним.
— А если нет?
— Тогда снова кишковать не на что будет, — в беседу вступил третий. Он говорил в этакой приблатнённой манере, проглатывая окончания слов. — С пустым пузом спать ляжем.
— Не хочу с пустым пузом, — прошелестел шептун. — Я бы луче булок нарубался... У коробейницы, што на Водоносном углу стоит, пару булок можно всего за...
Сколько стоили булки у коробейницы на Водоносном углу, узнать так и не удалось.
Троица прошла мимо меня, даже не заглянув в нишу в стене, и упёрлась в баррикаду, которую я наспех возвёл на их пути. Изумительные остолопы.
— Чё это? — удивился шептун. — Хде парниша?
Я прислушался. Четвёртый — тот, что был совсем ребёнком, — только зашёл в переулок. Он двигался медленно, неуверенно и очень осторожно. Пацан, похоже, был куда умнее своих старших товарищей.
Окинув взглядом компанию мужчин, я медленно вышел из тени и негромко произнёс:
— Я здесь.
Классика засадного дела. Перекрыть дорогу «колонне», а потом зайти неприятелю в тыл.
Все трое чуть не подпрыгнули на месте от неожиданности. Они резко развернулись, уставившись на меня испуганно-напряжёнными глазами, но дёргаться не стали. От необдуманных действий «ребятишек» удерживали кинжалы, которые я сжимал в руках.
— Ты кто такой и чё те от нас надо? — первым в себя пришёл тот, который говорил в приблатнённой манере.
Мужчина выглядел лет на двадцать пять и, похоже, был лидером этой славной компании. Чубатый, но с гладковыбритыми затылком и висками, он на голову возвышался над своими товарищами.
— У меня к вам те же вопросы.
Я чувствовал себя уверенно. Ни у кого из троицы не было оружия — только кулаки. А против стали кулаки «не пляшут».
— Те какое дело? — окрысился «блатной». — Мы шли себе, никого не трогали, а тут ты вылез, пыряла достал...
Он решил, что называется, включить дурака. Обычная тактика, к которой прибегали уголовники всех мастей, когда их ловили за руку. Жаль только со мной этот приёмчик не имел ни малейшего шанса на успех.
Я носком подцепил небольшой камешек, валявшийся на земле, и запулил его прямо в живот собеседнику. Тот крякнул и согнулся так резко, будто бы неожиданно решил проявить вежливость, склонившись в глубоком, до самой земли, поклоне.
— Камней здесь больше нет, — негромко произнёс я. — Поэтому в следующий раз брошу нож. Или «пыряло», чтобы тебе было понятнее.
«Блатной» кое-как распрямился и посмотрел мне в глаза. Не знаю, что именно он там увидел, но сомнений в правдивости моих слов у него больше не осталось.
— Я — Лом... А это мои близкие.
Он указал на своих спутников. Первый — шептун — был чрезвычайно худым, но широкоплечим мужичком лет тридцати, а второй — наоборот, отличался плотным, даже округлым телосложением. Оба глядели на меня с испугом.
— Феликс, — я представился в ответ, криво усмехнувшись.
Взгляды всех троих заметались из стороны в сторону. Похоже, моё имя было им знакомо. Впрочем, как и всему остальному городу.
— Это тот самый Феликс, что ли? — шептун говорил почти беззвучно, практически не открывая рта.
— Не знаю, — еле слышно протянул плотный. — У того клевец должон быть...
— Если тот — нам хана...
Зря я не взял с собой оружие раскаявшегося. Оно не только привлекало внимание, но и одним своим видом отпугивало всякую шушеру...
Все трое не были бойцами. Падальщики, а не охотники. Но при этом падальщики с чутьём — они понимали, что против меня у них нет шансов, даже несмотря на численное превосходство и мою «молодость». Понимали и поэтому стояли смирно.
Пацанёнок, судя по звуку, замер в нескольких метрах от поворота и не спешил присоединяться к друзьям.
— Скажи четвёртому — пусть выходит, — приказал я.
— Какому четвёртому? — удивился Лом. — Трое нас всегда было...
Я ни на секунду не
