Бернард Вербер - Последний секрет

Мышь бежит по лабиринту и оказывается у рукояти, которую начинает теребить.

Лукреция и Исидор выбирают другую мышь и кладут перед кодовым замком.

Через несколько секунд дверца открывается.

– Умберто был прав. Эти мыши намного умнее обычных.

– Супермыши…

– Маленькие мышки Феншэ…

Сталкиваясь с различными испытаниями, мыши выполняют акробатические трюки, ползут по прозрачным тубам, плавают, прыгают, находят кратчайший путь к рычагу. Изобретательность этих животных покоряет журналистов.

Исидор показывает на дверь. Лукреция вынимает отмычку и отпирает ее. Еще одна комната. Похожа на операционную.

Вдруг за ними откуда ни возьмись вырастают две тени.

– Осматриваемся? – спрашивает баритон. Лукреция оборачивается и тут же узнает его обладателя.

– Гм… тот, что справа, Такеши Токугава, по прозвищу Японский Каннибал… – говорит она.

В подтверждение ее слов он роется в карманах и вытаскивает кухонный нож.

– Тот, что слева, не столь знаменит, но не менее опасен, – уточняет Исидор. – Это Пат-душегуб.

Довольно кивая, громила щелкает толстым кожаным шнуром, придерживая его за концы.

– Этих типов показывали по телевизору, и их действительно надо было куда-нибудь посадить, – замечает Лукреция. – Какое невезение, что именно сюда…

– Харибда и Сцилла, если уместно такое сравнение.

Журналист хватает стул, чтобы удерживать противников на расстоянии. Лукреция в это время пытается открыть заднюю дверь.

– Только попробуйте приблизиться, звери!!! – кричит Исидор, подбадривая самого себя.

Наконец язычок замка уступает. Журналисты устремляются вперед, захлопывают за собой бронированную дверь и щелкают запорами. Двое мужчин с другой стороны изо всех сил колотят по ней.

– Не беспокойтесь, дверь выдержит. Она выглядит чертовски прочной.

Они осматривают новую комнату, похожую на кабинет. Лукреция открывает ящики. Исидор не спускает глаз со стены, на которой нарисована огромная картина по мотивам знаменитого произведения Сальвадора Дали «Апофеоз Гомера». Справа – нагая женщина, камень с выгравированными на нем письменами на иврите, труба, язык, ключ, ухо, приклеенное к корзине; в центре – человек с кнутом ведет на водопой трех лошадей; слева – статуя Гомера. Из щели в его лбу выбегают муравьи.

– Это невероятная картина, она настолько сложна, – говорит Исидор.

– Опять Одиссей. Гомер. Дали… Здесь должна быть связь.

– Возможно, это мотивация, о которой мы забыли. Основополагающие мифы, великие архетипы из истории человечества.

Лукреция достает записную книжку.

– Основополагающие мифы… Я их добавлю?

– Нет. Эту мотивацию часто включает в себя религия.

– А тут – Одиссей… Кому-то очень понравился этот миф, и он устроил все так, чтобы заставить реальный мир войти в этот выдуманный рассказ. Реальность создает разум.

Исидор проводит рукой по картине. Он надавливает на лицо Гомера, гладит надпись, выгравированную на камне, Щелкает пальцами по ключу. Ничего.

Лукреция, поняв, что ищет ее коллега, надавливает на щель во лбу Гомера.

– Слишком просто, – шепчет Исидор.

Они продолжают бегло проверять огромную картину.

– Думаете, где-то здесь скрывается тайный механизм? – спрашивает молодая женщина.

– Кто знает? – отвечает Исидор.

Его палец движется вдоль трубы и натыкается на лицо, которое кажется объемным.

Ничего не происходит.

Новая деталь привлекает внимание журналиста: поломанные крылья, наверху слева.

– Крылья Икара, – задумчиво говорит Исидор. – Икар слишком приблизился к Солнцу и упал… Предчувствовал ли он свою смерть?

Журналист слегка касается крыльев. Слышится скрежет. Открывается маленький люк. Внутри – коробочка, в которой они обнаруживают красный бархатный футляр, а в нем – маленькая пилюля в полсантиметра длиной, соединенная проводочком с пластинкой пошире.

– Последний секрет…

Лукреция подносит карманный фонарик. Предмет походит на небольшое насекомое без лапок, но они понимают, что это электропередатчик, который надо вживить в мозг, чтобы его обладатель познал абсолютное удовольствие.

– Такой миниатюрный!

Исидор осторожно берет предмет и кладет его на указательный палец.

– Без сомнения, именно это Жиордано обнаружил в мозге Феншэ.

– И, разумеется, поэтому его убили.

Они рассматривают крошечный передатчик, почти напуганные заключенной в нем властью.

134

Проклятие.

Черный конь проник в крепость белого короля, подобно Троянскому коню. Русский игрок удостоверился, что никаких уловок не осталось, и положил своего короля в знак капитуляции. С начала партии он потерял несколько килограммов. Он весь был в поту. Рубашка прилипла к телу. Волосы тоже слиплись, на лице было написано лишь унижение.

Это была последняя партия; счет пять: один не в пользу бывшего чемпиона. Настоящий урок.

«Жестокая игра – шахматы», – сказал себе Самюэль Феншэ.

В глазах Леонида Каминского светилось глубокое отчаяние.

Одиссей победил царя Приама.

Они пожали друг другу руки.

Слабые аплодисменты. Публика не любит аутсайдеров.

Неважно. Самюэль Феншэ выиграл матч. Отныне он – лучший в мире игрок.

Русский едва сдерживал слезы. Его тренер, как полагается у спортсменов, делал вид, что поддерживает своего подопечного, но в конце концов здорово отругал его.

У волков проигравший кладет свою голову под живот победителя, чтобы тот мог на него помочиться. В данном случае союзник проигравшего волка, его тренер, вынужден был поступить так же.

Психоневролог хотел бы его успокоить.

Сожалею, но с машиной должен сразиться лучший из нас.

Победитель поднялся на сцену и облокотился на стол.

– Этот матч я посвящаю Одиссею, – сказал он аудитории, – человеку, хитрость которого вдохновила мою игру. И еще я хотел бы сказать… (Нет, ничего, об этом говорить рановато. Позже.) Нет, ничего. Спасибо.

Засверкали вспышки фотоаппаратов.

Теперь ему оставалось сразиться с машиной, с DEEP DLUE IV, лучшим шахматистом, вобравшим в себя весь земной интеллект.

135

Сильный удар. Душегубы пробивают дверь, в качестве тарана используя металлическую скамью. Неожиданно позади них появляется пожилая дама. Она приказывает молодчикам убраться.

Лукреция узнает ее. Это дама, кажется, пораженная болезнью Паркинсона, спрашивала, который час, во время их первого визита.

– Полагаю, доктор Черненко, – резко говорит Исидор.