Джеймс Хэрриот. Биография - Джим Уайт

Гектор обладал неистощимым запасом энергии. На фермах его часто выпускали из машины, и большие местные псы, чувствуя его открытый и дружелюбный нрав, с удовольствием с ним играли. Но их сумасшедшая беготня длилась недолго. Я не раз наблюдал, как какой-нибудь огромный пес, тяжело дыша, без сил лежит на земле, а маленькая черно-белая торпеда безжалостно наскакивает на него. Вежливый рык или подрагивающая верхняя губа служили сигналом для Гектора, что игра окончена.

Фермерские собаки любили провожать машины, выезжавшие с хозяйского двора, и к этой игре они относились очень серьезно. Эти погони были светлыми моментами, оживлявшими их дни. Мы с отцом часто видели, как они крадутся между хозяйственными постройками, наблюдая за нами и дожидаясь своего звездного часа, и когда этот час наступал, они развивали бешеную активность. На некоторых фермах наш отъезд вызывал настоящий хаос. Как только мы заводили мотор, изо всех щелей вылезали поджарые лохматые создания и бежали за нами по сельской дороге с выражением напряженной сосредоточенности на мордах. Это покушение на его территорию сводило Гектора с ума, и он отчаянно метался в машине, с остервенением лая на бегущих собак.

Эта сумасшедшая игра была небезопасной для собак. Они бросались на машину, пытаясь укусить колеса, и иногда получали серьезные травмы. Остудить пыл нападавших можно было только одним способом — направить на них струю воды. Эту работу выполнял я. Я набирал воду в большой шприц и, когда они подбирались слишком близко, выстреливал прямо в пыхтящие морды.

Действовало безотказно. Получив холодной струей по носу, пес резко останавливался и с обиженным видом трусил обратно на ферму. Временами я чувствовал себя виноватым, особенно когда собака трясла головой и смотрела на меня с укором, словно бы говоря: «Зачем ты так? Мы же просто хотели немного повеселиться!»

Я часто с улыбкой вспоминаю те дни, когда «служил охранником» у отца. Сельские собаки разыгрывали сцену, а Гектор обеспечивал звуковое сопровождение.

Гектор был в целом крепким, здоровым животным — и в округе пользовался популярностью как пес-производитель, — но в пять или шесть лет он полностью ослеп. У него была ксерофтальмия, медленное, постепенное высыхание конъюнктивы, приводящее к возникновению черных пятен на роговице. Сейчас эту болезнь можно вылечить, но тогда, не зная причин заболевания, мы могли лишь попытаться облегчить его страдания и беспомощно смотрели, как окно Гектора в окружающий мир становится все темнее. Несмотря на боль и подступающую слепоту, наш маленький друг был полон энергии, с любопытством выглядывая из окна машины и оглашая округу заливистым лаем.

Гектор, бесспорно, был самой любимой собакой Альфа. За прошедшие годы много писали о благотворном влиянии домашних питомцев, приводили множество примеров их положительного воздействия на здоровье своих хозяев. Ни одно животное не оказывало более живительного эффекта на своего хозяина, чем Гектор, чья неистощимая и заразительная жажда жизни послужила для Альфреда Уайта прекрасной терапией в последние годы его болезни.

Понимая, что ему повезло выбраться из болезни относительно без последствий, Альф решил снова жить на полную катушку. Он всегда считал, что в жизни существует не только работа, и вновь стал проявлять интерес к окружающему миру. В начале 1960-х он решил путешествовать.

В 1961-м и 1962 году Альфред Уайт побывал в России и Турции в качестве сопровождающего ветеринара от министерства сельского хозяйства, ответственного за доставку свиней, овец и рогатого скота. В этих поездках он вел дневник, и некоторые записи вставил потом в книгу «Всех их создал Бог». Россия произвела на него такое впечатление, что он стал учить русский язык; турецким языком он решил не заниматься. После отдыха на Майорке на вилле Эдди Стрейтона Альф и Джоан еще дважды ездили на остров: в 1965 году они на машине пересекли Францию и Испанию, и в то время Альф тоже вел дневник. В 1965 году он учил испанский в тирской вечерней школе.

Чувствуя себя гораздо лучше физически, он снова начал много играть в теннис — даже выступал за сборную команду Тирска в возрасте сорока шести лет, когда они с Рози играли в парном турнире. Вдобавок зимой он стал кататься на лыжах. Альф по-прежнему много гулял, копался в саду, читал книги и смотрел футбол, — от этих увлечений он никогда не отказывался, так что теперь его жизнь снова стала насыщенной и разнообразной.

К нему вернулся былой энтузиазм. Альф знал, что у него хороший, крепкий брак, он сам и его близкие здоровы, и благодаря этому он стал смотреть на жизнь с большим оптимизмом. Он с воодушевлением окунулся в работу, и от недавней изнурительной болезни остались лишь воспоминания.

Альф не только находил время для обучения помощников, он и мне оказывал громадную помощь. Летом 1965 года он договорился с Эдди Стрейтоном и отправил меня к нему в Стаффордшир на стажировку. Я провел там два чудесных месяца. За это время я многому научился у Эдди, который был первоклассным ветеринаром. Когда Эдди ненадолго уехал на Майорку, я продолжал работать с помощью, если требовалось, его коллег из соседних районов — и моего отца.

Я звонил в Тирск каждый день, спрашивая, как лечить понос у свиней, кашель у лошадей и хромоту у коров. Я спрашивал совета по поводу отела, консультировался с ним относительно того, как помочь телятам с воспалением легких, и каждый раз получал неоценимую помощь. Отцу хватало собственной работы, и, вероятно, его утомляла необходимость давать советы молодому зеленому студенту, находившемуся за двести пятьдесят километров, — но он ни разу не отказал мне, а я внимал каждому его слову.

Однажды мне предстояло внутривенно ввести лекарство корове. Если бы я что-то сделал неправильно, последствия могли быть очень серьезными, поэтому я очень волновался. В очередной раз я позвонил отцу и спросил у него совета:

— Папа, меня вызвали к корове с послеродовым маститом.

— Она не встает? — спросил он.

— Нет. Думаю, я должен сделать ей внутривенную инъекцию?

— Разумеется! — ответил он.

— В какую вену? Молочную или яремную?

Наступила небольшая пауза.

— Яремная вена — более чистый участок для работы.

— А в какую проще сделать инъекцию? — спросил я.

— Даже Гектор смог бы найти молочную вену, — последовал мгновенный ответ.

В 1966 году я получил диплом ветеринара и уже официально работал у Эдди Стрейтона. В октябре того же года я позвонил родителям из Стаффордшира. Приближалась их серебряная свадьба, и я хотел выяснить, как они планируют отметить эту годовщину. Я считал, что у родителей вполне удовлетворительное финансовое положение, и предвкушал встречу с семьей и друзьями на приеме в их честь. Однако меня ждал сюрприз.