Пятая колонна. Made in USA - Евгений Александрович Толстых

Ну, а теперь – к цифрам, приведенным Евгением Вадимовичем.

В целом по стране ситуация ухудшилась: в 2012 – 7855, 2013 – 8652, 2014 – 8678 случаев смерти. Надо понимать, что это смерти непосредственно от передозировок, то есть укололся и умер. Смертей от употребления (ВИЧ, цирроз, сепсис, переохлаждение, воспаление легких, ожоги и т.д.), как правило, в 10 раз больше. Более 90% умерших от передозировок – парни. Самое большое количество смертей от передозировок в первый год употребления.

Ситуация резко ухудшилась: в Амурской области в 2013 году было 26 смертей, в 2014 году стало 53; в Воронежской области было 68, стало 183; в Иркутской области было 129, стало 210; в Мурманской области было 63, стало 105; в Ростовской области было 30, стало 47; в Кировской области было 1, стало 8;

в Костромской области было 12, стало 30; в Оренбургской было 30, стало 51; в Пензенской области было 6, стало 20. Кроме этого ситуация ухудшилась в Астраханской, Белгородской, Брянской, Волгоградской, Ивановской, Новгородской, в Новосибирской, Пермской, Ярославской, Кемеровской (город Кемерово) областях, в Санкт-Петербурге (712/805), в Тольятти.

Ситуация улучшилась: в Алтайском крае, во Владимирской области, в Москве (1862/1785), в Ивановской области, также как в Чечне и Камчатской области (все цифры по нулям, поэтому не очень верится), в Калужской области (71/42), в Кировской области (Новокузнецк, 189/139), в Краснодарском крае, в Красноярском крае (159/113), в Курганской, Курской, Ленинградской (233/216), Липецкой, Нижегородской, Омской (136/79) областях, в Башкирии (97/35!), в Бурятии, в Татарстане, в Хакасии, в Рязанской области, в Самарской области (343/303), в Тульской области, в Тюменской области, Ямало-Ненецком АО, в Свердловской области.

Самая высокая смертность на 100 тысяч населения: Московская область – 27,1(!!!); Кемеровская область – 16,74; Санкт-Петербург – 15,5; Москва – 14,63; Мурманская область – 13,7; Ленинградская область – 12,16; Самарская область – 12,07; Иркутская область – 8,69; Воронежская область – 7,85; Новосибирская область – 6,77; Пермский край – 5,74; Челябинск – 5,0; Свердловская область – 3,51.

Надо учесть еще одну вещь – за последние годы наркомания стремительно помолодела, если еще 6 лет назад основной наркотик был героин, то сегодня основное – курительные смеси, а большая часть героиновых наркоманов перешли на соли (MDPV). В большинстве регионов эти наркотики не выявляют. Употребляющие эти наркотики, гораздо сложнее поддаются реабилитации. И если есть какие-то сдвиги по реабилитации курящих, то солевые реабилитации практически не поддаются. Ситуация усугубляется тем, что нет внятного закона о принудительном лечении, и отсутствует сеть государственных реабилитационных центров».

Уместен вопрос: ПОЧЕМУ? Ведь затягивание решения проблемы грозит, ни много ни мало, деградацией и физическим ВЫМИРАНИЕМ СТРАНЫ!

В марте 2013 года председатель Государственного антинаркотического комитета, директор ФСКН России Виктор Петрович Иванов дал интервью «Российской газете». Мы решили опубликовать его с небольшими сокращениями, почти целиком. Потом вы поймете, почему.

Виктор Петрович, одобрен предложенный вами законопроект о наделении суда в рамках административного и уголовного судопроизводства правом возложения на лиц, больных наркоманией или потребляющих наркотики без назначения врача, дополнительной обязанностью пройти соответствующее лечение и реабилитацию. Речь идет о принудительной медицине?

Виктор Иванов: Хотел бы внести ремарку. Не принудительное лечение. Принудительное лечение у нас было. Это ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий.

Не так уж и плохо было. Но ЛТП нет, и где теперь это лечение проходить? Кстати, почему от них отказались, может быть, зря?

Виктор Иванов: Может быть, вы и правы. Но когда мы вступили в Совет Европы, нам указали на то, что система ЛТП – это недемократично. И мы ее ликвидировали. Хотя в последние десятилетия существования СССР алкоголиков у нас было достаточно много. Начало расти и количество наркоманов. Когда в специализированном диспансере фиксировали – у человека очень сильная алкогольная зависимость, то любой специалист понимал, что сейчас «почистят» этого алкоголика, он отлежится, и его выпустят. Но он же вскоре за старое возьмется. Тогда через суд такого пациента направляли в ЛТП. Это было принудительное лечение. Такая форма обеспечивалась, во-первых, решением суда, во-вторых, существованием системы ЛТП, которая была в ведении МВД. Кто-то же должен был охранять «население» ЛТП, чтобы оно не разбежалось. Мы все это, повторюсь, ликвидировали. Оставили наркологические учреждения, по сути, как диагностические, для детоксикации. Но взамен ничего не создали. А раз не создали, то проблема начала расти.

Законодательство сейчас медленно, но эволюционирует. За последнее время принято около 10 антинаркотических законов для того, чтобы продвинуть решение вопроса о создании сети центров для реабилитации наркоманов.

И как же его решить без принуждения?

Виктор Иванов: Задача в том, чтобы де-юре поставить наркомана перед выбором. Либо его ждет тюремная решетка минимум на год. Либо он добровольно, в зале судебного заседания говорит: «Я не хочу наказания, я выбираю лечение». Это фиксируется процессуально. Если он нарушит условия такого соглашения, то смотри пункт первый: отправляйся в колонию. Это важно. Появляются юридические механизмы того, чтобы наркоман помнил: над ним висит статья, если он нарушит слово.

Иди на нары или лечись – это пока в проекте. А сколько наркоманов садится сейчас за решетку?

Виктор Иванов: За наркопотребление у нас не привлекают к уголовной ответственности. Сегодня за наркопреступления сидит 147 тысяч человек. А что касается наркоманов, то в течение года удается выявить около миллиона потребителей зелья, из них 200 тысяч – в ночных клубах и на дискотеках. Вот недавно мы проводили операцию на одной из дискотек в центре Москвы. Там находилось около тысячи человек. Примерно где-то треть из них была под наркотическим кайфом. Физической возможности отправить всех на освидетельствование у нас не было. Отобрали человек пятьдесят, у которых состояние было особенно плохим. Практически спасли им жизнь, отправив их в диспансеры, где их «почистили». А дальше, по решению суда, каждого оштрафовали на полторы тысячи рублей. И все.

То есть наркоманами нужно заниматься. Требуются специальные центры реабилитации. А у нас таких центров по пальцам пересчитать, поправьте, если мы ошибаемся. А на создание целой сети нужны гигантские деньги.

Виктор Иванов: Пока таких центров в стране насчитывается около 500. Только при Русской православной церкви работают примерно 50. Но они работают благодаря энтузиазму добровольцев. Необходимо открыть тысячи таких общественных центров. Но нужно, чтобы в них лечение и реабилитация зависимых проводились по определенным стандартам, чтобы они находились под патронажем нашего ведомства или Минздрава. И обязательно тем центрам, где добиваются определенных успехов в лечении наркомании, следует выделять гранты.

Но зачастую такие центры работают на грани закона: чуть ли не насильно удерживают наркомана, приковывают его наручниками к