Дети Дрейка - Ричард Кнаак

В пещере сверкнула фиолетовая молния. Что-то заревело в темноте. Пол радом с Фононом треснул, и он, когда стало ясно, что трещина пройдет под ним, быстро перекатился к Шариссе. Большие куски камня и земли отрывались от потолка и летели вниз; один из них упал в нескольких шагах от оцепеневшей волшебницы. Она пробормотала имя древнего мудреца Серкадиона Мани и попробовала не думать о том, куда упадет следующий кусок.

Буря прекратилась так же внезапно, как и началась. Троица погрузилась в темноту, и даже их ауры не давали и подобия света.

— Шарисса? — Голос Фонона прозвучал, подобно маяку. — Ты ранена?

Она закашлялась, очищая легкие от пыли, плавающей в воздухе, и таким же тихим голосом ответила:

— Думаю, что да. У меня не будет уверенности, пока я не смогу осмотреть себя. Геррод?

Ответа не последовало. Воспоминание о том, как чародей выглядел в последний раз, когда она его видела, жгло ее мозг. Шарисса попробовала пошевелиться.

— Куда ты? — спросил эльф.

— Я должна выяснить, что произошло с Герродом.

«Может быть, свет поможет вам в этом?»

Она застыла, когда в ее сознание снова вошел голос.

— Я не нуждаюсь в твоих насмешках. Если он мертв, то это твоя работа. Что случилось?

Голос был почти равнодушным и этим отличался от того, что они слышали прежде.

«Я думаю, вы приняли меня за другого. Так ли это?»

— Что ты имеешь в виду?

«Я — не тот изгой, что хотел быть богом. Меня так иной раз называли другие, подобные вам; но сам я никогда не имел к этому склонности».

— Ты — другой хранитель? — Шарисса желала, чтобы стало светло, даже если она по-прежнему никого не увидит. Хранители — если только они сами не хотели обратного — всегда были невидимы.

В пещере вспыхнул свет — настолько яркий, что он ослепил Шариссу. Проклятие, послышавшееся сзади, явилось свидетельством того, что Фонон также не был к этому готов.

Геррод на свет не реагировал; он лежал на животе и был почти скрыт под своим плащом с капюшоном. Шарисса быстро направилась к нему.

«Я здесь».

— Что? О, понимаю. Ты… ты, должно быть… — Думать она не могла, поскольку пыталась определить, в каком состоянии находится Геррод. Шарисса едва не задохнулась, когда откинула капюшон. Геррод был сморщенным, умирающим стариком.

— Нет!

«Он сам виноват. Ему не следовало обращаться к тому, от чего мы оградили этот мир».

— Мне это безразлично! Можешь ты помочь ему?

«Я мог бы».

У хранителей, похоже, было много общих недостатков. Волшебница подняла глаза к потолку и, не обращая внимания на то, что часть камней едва держится, крикнула:

— Пожалуйста!

«Ради дочери Дру Зери».

Волшебник застонал. Его глаза раскрылись. Шарисса перевела взгляд на него и увидела, что Геррод стал таким же, каким она всегда его знала. К нему моментально вернулись силы.

— Спасибо.

— За что? — спросил чародей, думая, что она разговаривает с ним.

«Я пощадил тебя, хотя и должен был наказать за твою дерзость, Геррод Тезерени».

— Ты!

Чародей поднялся на ноги, готовый снова выступить против того, кого он считал своим прежним противником.

«Твоей связи с умершим, миром больше нет. Я восстановил барьеры и сделал их гораздо прочнее — так что тебе никогда не одолеть их. Кроме того, как я сказал Шариссе Зери, я не отступник. Если вам угодно, то ваши же люди дали мне имя, хотя это и неважно. Позвольте мне предстать перед вами в том же виде, что и перед ними».

Пещера снова заходила ходуном, хотя и не так сильно, как в первый раз. Из разверзшейся в полу трещины вверх заструился газ. В пещере стало теплее, и, к их тревоге, начала извергаться расплавленная земля.

«Не бойтесь за ваши жизни».

С потолка посыпались камни. Шарисса подняла голову и, увидев, что один из них летит как раз на Фонона, хотела крикнуть, чтобы предупредить его. Однако прежде, чем она успела это сделать, камень, как бы по своей воле, изменил направление и полетел к растущей горке извергающейся лавы; то же проделывали и многие другие.

Камней и расплавленной земли становилось все больше. Все это образовывало некую форму, сначала походившую лишь на какую-то карикатуру, но с каждой секундой очертания этого творения становились все более определенными. Пока фигура росла, от нес откалывались отдельные куски, но ни один из них не оказывался ближе, чем за несколько шагов от троицы, и, тем более, не падал на пол. Эти куски снова возвращались к созидающемуся колоссу и просто-напросто укрепляли какую-то другую часть его тела.

Когда наконец распростерлись огромные крылья, невероятные крылья из камня и магмы, не подчиняющиеся силе тяготения, Шарисса была почти что уверена, что знает, кто и что стоит перед ними.

Путешественники были теперь на ногах — усталые, но невредимые. Волшебница хмуро смотрела на громадное неживое создание, пытаясь все время помнить, что это просто оболочка, которую соорудил хранитель, и только.

— Дракон Глубин?

«Да, это так».

Фонон стоял рядом с ней. Было приятно ощущать его присутствие — особенно после всего этого хаоса. Он наклонился к ней поближе — будто шепот не будет услышан созданием, которое свободно может читать их мысли, — и спросил:

— Ты тоже знаешь вот этого?

— Ему… этому… можно доверять.

«Я надеюсь, что это так», — добавила она, обращаясь к самой себе. А нового хранителя она спросила:

— Как ты оказался здесь? Тот хранитель был уверен, что защитил себя от опасности быть обнаруженным.

Мнимый дракон опустил голову. Безразличие уступило место неловкости. Большинство хранителей, ближайших помощников древних, мало чем отличалось друг от друга. Только немногих, таких, как эти двое, повстречавшиеся им сегодня, можно было бы назвать личностями.

«Мы искали не отщепенца. А привлек нас сюда вот этот чародей».

— Я? — Геррод укутался в плащ, напоминая ходячего покойника в саване.

Каким-то образом хранитель сузил глаза, хотя это были лишь кусочки камня, окружавшие шары раскаленной земли.

«Мы не ощущали присутствия самого отступника, поскольку он хорошо укрылся, но когда и без того требуется так много магической силы, он не мог в достаточной степени скрыть обладание таким количеством магии Нимта».

— Значит, Геррод, в сущности, оказал вам услугу, — вмешалась Шарисса, опасаясь, что чародея могло все еще ждать какое-то наказание.

Голова дракона скрылась.

«Не по нашей доброй воле… но из-за тяжести преступлений изгоя, чародей прощен… пока что».

Волшебница взглянула на Геррода, и ее облегчение, которое она испытала в первые минуты, снова уступило место беспокойству. Из его позы и полускрытых черт лица Шарисса поняла, что сын Баракаса не побежден. Когда-нибудь он еще сделает попытку восстановить связь между мирами.