Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард

Перевалив плоскую возвышенность, подъезжаю к озеру Добсон, которое в темноте и тумане практически не вижу. Обнаруживаю его лишь по надписи на небольшом деревянном щите и по блеску воды в свете фар.

По пути сюда я увидел много интересных животных. Вначале попадались кистехвостые поссумы, которые держатся в основном в нижнем поясе леса и сосредоточиваются около мест для пикника. Здесь они подбирают остатки еды. Вот уж действительно животные — спутники человека.

Валлаби попадаются реже, но равномерно, независимо от мест подкормки и достигают самых верхних субальпийских возвышенностей. Поведение этих животных также различно. Поссумы, когда машина останавливается, сразу сбегают на обочину и лезут на дерево. Валлаби же продолжают скакать вдоль обочины, то и дело становясь на четыре лапы и подбирая пищу. Они пасутся в свете фар, не обращая внимания на приближающийся автомобиль.

Я попробовал выйти из машины и, шагая на цыпочках, подошел к одному из валлаби на расстояние всего трех метров. Так, двигаясь за ним, я сделал несколько снимков с лампой-вспышкой. Во время вспышки он лишь поднимал голову и старался разглядеть причину яркого света. Если не издавать звуков, то валлаби оглядывается на человека, успокаивается и снова продолжает пастись. Стоит сделать хотя бы один неосторожный шаг, как зверь тут же, не оглядываясь, пускается вскачь и уходит с дороги в лес.

Останавливаюсь на ночевку прямо на площадке над озером. Туман становится все гуще, холодает. Это и понятно: озеро Добсон лежит на высоте около тысячи метров над уровнем моря. В час ночи мой термометр отметил температуру семь градусов, а в семь часов утра, когда я проснулся от сильного холода, на градуснике был всего один градус выше нуля.

После восхода солнца туман быстро растворился. Яркое солнце на безоблачном небе осветило великолепную панораму гор со скалами, осыпями, зарослями кустарников, хвойными деревьями и, ниже, эвкалиптовым лесом. Озеро Добсон оказалось небольшим и очень мелким, в красивом окружении хвойных деревьев. Дальше, примерно в полукилометре, видно озеро поменьше. У самого берега по площадке пробегает мелкий сцинк, другого мне удалось увидеть в развалинах камней. Таким образом, и здесь, на каменистых возвышенностях, обитают ящерицы.

Вдали за горой виден гигантский лесной пожар. Бурые облака поднимаются высоко и образуют шапку, напоминающую силуэт атомного взрыва. Уже позже в управлении парка я узнал, что пожар был вне территории парка и поэтому, как выразился местный лесничий, «вне нашего контроля».

Дальше озера хорошо видна древняя ледниковая долина реки. На ней просматриваются светлые травянистые равнины на песках, поперечные темные гряды с кустарниковой растительностью на валах морен и цепь подпруженных озер.

Спускаюсь вниз уже при дневном свете. Теперь можно лучше разглядеть и деревья, и кустарники, но зато днем не видишь ночных животных. Таким образом, ночной маршрут оказывается незаменимым для знакомства с сумчатыми животными.

В лесу слышны голоса птиц. Издали доносится звонкое пение птицы-лиры, а прямо над головой раздается резкий, металлический крик больших черных какаду с желтыми полосами на хвосте. Парочка этих птиц сидит на ветвях, их громадные несоразмерные головы кажутся чужими на неуклюжем туловище. Заметив, что я остановился и вышел из машины, птицы снимаются с ветвей и летят свободным полетом, с мощными взмахами крыльев. На лету птицы более красивы и изящны.

В управлении парка получаю различную литературу и очень полезную книжечку «Безопасность в буше» — для тех, кто ходит пешком по лесу. В ней много ценных советов: как вести себя в лесу, если заблудился, если неожиданно укушен змеей, если обнаружил пожар, и тому подобное.

В беседе с лесничим я обращаю внимание на то, что только в Австралии слово «буш» используется для обозначения зарослей и ландшафта в целом. В Англии понятие «буш» — это только отдельный куст. В русском языке употребление слова «кустарник» ближе к австралийскому, чем к английскому, то есть может обозначать и отдельный куст, и целую местность, поросшую кустами.

Многие приезжают в национальный парк на машинах, оставляют их на смотровых площадках и уже оттуда идут тропами в глубь заповедника, запасшись провизией. Именно таких людей и называют bush-walkers (буквально: бродяги в буше). Одну семью с двумя детьми шести и четырех лет я встретил идущей пешком даже в нижнем лесу, где есть еще автодорога. При этом младший ребенок удобно сидел на папиных плечах. Это довольно редкое и приятное зрелище, когда люди в парке добровольно отказываются от езды на автомобиле.

Обратный путь к вечеру привел меня на берега живописного озера Сент-Клэр. Оно расположено в южной части обширного национального парка. Местность стала гористой, на горизонте видны скалистые пики, а на противоположном берегу озера возвышается плосковершинная гора с громким названием Олимпус. Очевидно, на такой горе удобно разбить лагерь для «слета» богов.

На следующий день по извилистой горной дороге удалось перевалить несколько хребтов и спуститься в межгорную котловину, на дне которой приютился небольшой тихий городок Куинстаун. Чистенькие, почти безлюдные улочки, деревянные дома «колониальной» архитектуры — все дышит ароматом Дикого Запада. Кажется, будто на съемках ковбойского боевика объявили перерыв, актеры разошлись и декорации на время опустели.

На самом же деле в прошлом веке в этом городке разыгралась не кинематографическая, а реальная «золотая лихорадка». Когда в окрестных горах нашли медь и золото, сюда хлынули толпы искателей легкой наживы и приключений. Тогда и город, и все вокруг кипело жизнью. Городок быстро рос, а окрестности превратились в сплошные открытые разработки. Лес был сведен, и теперь склоны котловины лишены и растительности, и почвы — мрачный, зловеще красочный «лунный» ландшафт. Лишь кое-где торчащие мертвые пни, будто в последней судороге вцепившиеся корнями в оголенную породу, напоминают о прежней девственной природе.

Пока еще жители Куинстауна не успели оценить ущерб, который нанесен природным ландшафтам его окрестностей. Но недалеко время, когда им захочется видеть вокруг города зеленые холмы, лесистые склоны гор, их станут удручать пыльные шлейфы в засуху и потоки грязи в дождливую погоду. Конечно, вернуть «лунному» ландшафту его прежний, земной вид не просто, но надеюсь, что путешественнику следующего поколения живописная котловина Куинстауна откроется в зеленых красках лугов и рощ, полных птичьего пения.

Глава четвертая

В сердце красной пустыни

Путешествие в пустыни Центра — в самое сердце Австралии — началось из тихой, уютной и зеленой Канберры. Когда я готовился к этой дальней экспедиции, мои друзья в департаменте зоологии сказали мне:

— На этот раз, Николай, тебе придется найти попутчика. Хватит разъезжать по стране в одиночку. И так мы переволновались, когда ты целый месяц колесил по Тасмании, не подавая вестей. До Мельбурна и Сиднея езди сколько хочешь: дорога оживленная, то и дело попадаются фермы, бензозаправочные колонки. Но в пустыни Центра одного ни за что не отпустим. Там дикие места, и, если что-нибудь случится с машиной или тобой, помощи ждать долго, может, и несколько дней. А нестерпимый зной — не шутка: день-два — и, глядишь, твои останки достанутся на обед собакам динго. Так что изволь найти хотя бы одного спутника.

— Рад видеть любого из вас рядом со мной в автомобиле, — ответил я. — Но ведь вы все заняты своими делами. Кто же бросит свои эксперименты или полевые работы только ради того, чтобы поехать по моему маршруту?

— Ну, ты прав, Николай, — согласились мои коллеги, с которыми я обсуждал свои планы. — Действительно, никто из нас не собирается в пустыни Центра, но ведь у тебя есть еще и соседи по общежитию.

Вернувшись к себе, я стал перебирать в памяти своих новых знакомых. Все они занимались либо физико-математическими, либо гуманитарными науками. Вряд ли стоило ожидать, что они заинтересуются природой пустынь. И все же я решил побеседовать с некоторыми из них. И не напрасно! Выяснилось, что румынский стажер-физик Василь Морариу давно мечтал попасть в глубинные районы Австралии, он даже собирался присоединиться к какой-нибудь экспедиции. Кроме физики Василь живо интересовался бытом австралийцев, много ездил по окрестностям Канберры. Он готовил книгу о двух годах, проведенных им в Австралии. Уже и название было придумано: «Южный Крест».