Том 21. Кто убил доктора Секса? Бичеватель. Счастливый год для карлика. Леди-призрак - Картер Браун

— Мистер Холман! — Секретарша в приемной выглядела не на шутку взволнованной. — Не могу поверить своим ушам, но в какой-то момент мне показалось, что я слышала выстрел.

— Не тревожьтесь, — поспешил я ее успокоить. — Просто мистер Олсен примеривал новый паричок и, на беду, уронил его на пол.

Она в недоумении медленно подняла глаза к небу, а я проследовал к выходу.

Садясь в машину, я подумал, что нужно было бы поступить иначе. Накануне вечером в баре я расквасил физиономию Питу, и он подстерег меня в моем собственном доме. Сегодня я нажил еще парочку врагов — Брауна и Олсена. Кроме того, я до сих пор ничего не узнал о Глории Ла Верн. Или, точнее, об Элисон Вейл. Похоже, пришло время менять стиль работы и сделать то, с чего, в сущности, следовало начать — поговорить с самой Элисон Вейл. Но этот шаг было бы разумно предварительно согласовать с моим клиентом.

Ее офис находился в Западном Голливуде на третьем этаже в тыльной части здания без лифта. В каморке, приспособленной под приемную, сидела полная блондинка лет сорока, которая окинула меня подозрительным взглядом и холодно осведомилась:

— Что вам угодно?

— Просто класс! — воскликнул я с воодушевлением. — Уже почти полдень, а у меня до сих пор не было секса.

— О чем это вы, черт побери, говорите!

— Какая вам разница? Вы уже сказали «да»!

— Тоже мне умник! — проворчала она. — К тому же незнакомый умник. Хочешь попасть в кино, сынок, так ты опоздал лет на тридцать.

— Держу пари, вы уже тогда снимались в романтических ролях!

Она неожиданно улыбнулась:

— Я еще кое-что могу сыграть. Но теперь требуются героини не романтические, а будничные. И мне с учетом моего богатого сексуального опыта сегодня, согласитесь, трудно претендовать на такие роли.

— Охотно верю. Меня зовут Рик Холман.

— Я — Мэгги, — сказала она. — Я здесь вроде дуэньи, отпугивающей нежелательных клиентов. А вы не из пугливых, мистер Холман.

— Мэгги! — донесся из глубины офиса голос Санди Паркер. — Хочешь трахаться — трахайся в свободное от работы время. То же самое относится и к праздной болтовне!

— Пойду скажу ей, что вы прекрасно ее слышали, но как раз трахались в тот момент, когда она кричала, и потому не смогли ответить, — сказал я великодушно.

Я прошел мимо Мэгги во внутренний офис к Санди Паркер, сидевшей за огромным столом.

— А, это ты. — Она скривила губы. — Я должна была догадаться.

На ней был коричневый замшевый пиджак, брюки в тон ему и шелковая рубашка кремового цвета. Зажатая между пальцами правой руки, дымилась тонкая манильская сигара.

— Нам надо поговорить, — сказал я.

— Так говори…

— Не с тобой, а с Элисон Вейл.

Она окинула меня укоризненным взглядом:

— Вот уже час я пытаюсь до тебя дозвониться. Где, черт побери, тебя носит?

— Ходил с визитом к Эдди Брауну.

— К этому своднику! А я всегда считала, что ты сам находишь себе девушек, Холман.

— Элисон Вейл должна знать, что ее беспокоит, — терпеливо объяснил я. — Может быть, то, чего она не желает говорить тебе, все-таки расскажет мне.

— Хорошо, — согласилась Санди. — Ну так поговори с ней.

— Отлично.

— Только вот что. Сначала тебе нужно будет ее найти.

— Что это, черт возьми, означает?

— Сегодня я проснулась поздно, — сказала она. — Элисон уже не было. Я оглядела ее комнату и обнаружила, что большая часть ее вещей исчезла вместе с ней. Никакой записки, никакого горестного «прощай», начертанного губной помадой на зеркале, вообще ничего. Прошлым вечером она вернулась домой рано. Вид у нее был такой, словно только что на нее упало небо. Она сразу же отправилась к себе в комнату, а когда я позже поднялась к ней, то обнаружила, что дверь заперта изнутри. Я несколько раз окликнула ее, но она так и не отозвалась. Так что же произошло вчера вечером в баре?

Я стал рассказывать, и по мере приближения моего рассказа к концу лицо Санди становилось все более мрачным. Когда же я, наконец, умолк, она разразилась гневной тирадой:

— Должно быть, ты спятил! Нет ничего удивительного в том, что она ушла от меня сегодня утром. Ты, абсолютно незнакомый ей человек, подходишь к ее столику и избиваешь до бесчувствия парня, с которым она сидит. Потом, у выхода, тебе еще взбрело в голову назвать ее Глорией Ла Верн. Боже мой!

— У тебя нет никаких соображений по поводу того, куда она могла уехать?

— Откуда, черт возьми, мне знать?

— Извини, что я так подвел тебя, — сказал я проникновенным тоном. — До свидания, Санди.

— Постой! — решительно воскликнула она. — Ты от меня так просто не отделаешься, Холман. По твоей вине она ушла, тебе ее и возвращать.

— Не уверен, что я до такой степени заинтересован в этом деле.

— Хочешь сказать, что это слишком трудная задача для твоего жалкого умишка и ты не в силах справиться с ней в одиночку, — продолжала она. — Ты найдешь ее, Холман. И выяснишь, какая тайна скрывается за всем этим, причем сделаешь это быстро, иначе в твоей репутации появится так много дырок, что в этом городе тебе не удастся сыскать работу даже в качестве собачьей няньки!

— У тебя великий дар убеждения, Санди. Договорились, я попытаюсь. Кстати, ты должна мне девяносто баксов.

— Девяносто долларов! — ощетинилась она. — За что это, черт возьми!

— Задаток за прокат одной из девушек Эдди Брауна. Я бы не беспокоился на этот счет, но она так похожа на тебя.

Глава 5

К парадной двери дома в Палисадесе вели пятнадцать ступеней. Я позвонил в дверь и сверился с часами. Было без одной минуты шесть. Холман ничто, если он не пунктуален. «Ничто» начинало занимать все большее место в моей жизни. Весь полдень я провел, занимаясь этим «ничем». Я должен был искать Элисон Вейл, но с чего, черт возьми, начать? Потом входная дверь отворилась, и череда моих мыслей неожиданно прервалась.

Моему взору предстала особа лет примерно тридцати, высокого роста и с пышными формами. Ее рыжевато-белокурые волосы были коротко подстрижены и по форме напоминали шапочку. Мое внимание привлекли ее огромные выразительные глаза синего цвета и роскошный рот. На ней было длинное платье из тонкого шелка с крупными разноцветными разводами. Ткань плавно облегала ее пышные бедра и груди и нежно шелестела при каждом ее движении.

— Вы — Холман?

— А вы — Сильвия Мэдден, — сказал я.

— Ну проходите.

Она повернулась и повела меня через прихожую в гостиную. Вся обстановка была в стиле сороковых годов, и создавалось впечатление, что находишься в музее.

— Это был первый дом, приобретенный моим покойным мужем, — сообщила она. — Его первая жена меблировала его в 1948 году. Сейчас, мне кажется, нет смысла менять обстановку. В таком убранстве ощущается очарование некоей заброшенности, вам не кажется? Здесь даже имеется небольшой бар, который прячется в стене. Он напоминает мне некоего старомодного частного сыщика, любителя подглядывать, который специализировался на разводах. — Ледяная улыбка появилась на ее губах. — Вы, мистер Холман, случайно, не специализируетесь на разводах?

— Только в том случае, если развод сыграл существенную роль в судьбе моего подопечного и так или иначе отразился на его дальнейшей судьбе. Как, скажем, в случае с Элисон Вейл, которая развелась с Дуэйном Ларсеном.

— Я опять говорила о вас сегодня днем с Мэнни Крюгером, так, на всякий случай. Я еще не решила, простить мне его за то, что он дал вам мой домашний телефон, или нет. Почему бы вам не присесть, мистер Холман. Что вы пьете?

— Бурбон со льдом, пожалуйста, — сказал я и уселся в обитое ситцем кресло.

Я наблюдал, как в стене распахнулась дверца бара, и это почему-то напомнило мне о Граучо Марксе. Потом она приготовила выпивку, принесла мне бокал и села сама напротив, обхватив свой бокал обеими руками.

— Как я поняла из утреннего телефонного разговора, вас интересует Элисон Вейл, — сказала она. — Мы поддерживали знакомство одно время, но она никогда не была моей близкой подругой.

— Вы были знакомы в бытность ее замужем за Ларсеном или после?

— Они развелись потом, вскоре после того, как я с ними познакомилась. После развода я видела Элисон редко.

— По словам Ларсена, у нее было трое друзей — вы, Эдди Браун и Чарлз Стрэттон.

— Кстати, как теперь поживает Дуэйн? По-прежнему идет прямой дорожкой на тот свет с бутылкой в руках?

Я улыбнулся:

— Похоже на то.

— Скажите-ка мне, мистер Холман, вот что. — Она вперила в меня взгляд своих синих глаз. — Почему вы так интересуетесь Элисон Вейл?

Я рассказал ей о телевизионной рекламе, сниматься в которой Элисон почему-то не решалась, и о беспокойстве, возникшем в связи с этим у ее агента.

— Почему бы вам не обратиться к самой Элисон?