Берия. Лучший менеджер XX века. - Сергей Кремлёв

Да они и катились — там, где во главе частей и соединений стояли те горе-«командиры», которых «обеспечила» стране формирующаяся партия партократов.

А вот пограничники под руководством члена партии Ленина—Сталина товарища Берии встретили войну достойно. То есть как большевики и русские люди.

Грудью!

Глава 16

ВОЙНА: РЕЙТИНГ ПО ГАМБУРГСКОМУ СЧЕТУ»

ПОСЛЕ 4.00 предпоследнего воскресенья июня 1941 года все предположения перешли в уверенность. Война началась. Но как и когда началась она для Сталина и Берии?

После XX съезда, состоявшегося в начале 1956 года, Хрущев и хрущевцы старались представить Сталина негодяем, бросившим страну 22 июня 1941 года на произвол судьбы и уехавшим пьянствовать на дачу в Кунцево, якобы сказав, мол, проср… страну, так теперь сами и разбирайтесь.

Этот «факт» десятилетиями считался «достоверным».

Еще бы — его ведь сообщил глава государства и партии! Валентин Пикуль смачно расписал «маразм Сталина» в своем «Сталинграде», и имеется немало таких наших сограждан, которые верят в эту мерзкую ложь по сей день.

Но вот в 1995 году в Твери выходит книга генерал-полковника в отставке Ю.А. Горькова, консультанта Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба, под названием «Кремль. Ставка. Генштаб». Тираж невелик — девять тысяч экземпляров, сам генерал не обнаруживает особой историчности мышления, рассуждает о «преступлениях» Сталина, а оценки этого отставного генштабиста порой удручающе поверхностны. Однако книга оказалась ценна другим: чуть ли не первым Ю. Горьков получил доступ к «Журналу посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете» и обнародовал обширные извлечения из него.

Сам генерал оценивал «Журнал…» так: «Совершенно особое значение имеет уникальный, бесценный источник — журнал регистрации лиц, посетивших его (Сталина. — С.К.) в кремлевском служебном кабинете, хранящийся ныне в архиве Президента Российской Федерации (бывший архив Политбюро ЦК КПСС)».

Действительно, данные этого «Журнала…» разоблачают много лжи о Сталине, и даже генерал Горьков пишет:

«Вернемся… к первым дням Великой Отечественной войны. Именно вокруг них сконцентрировалась наиболее густая атмосфера сплетен и слухов. К сожалению, уже стало хрестоматийным мнение, что в эти дни И.В. Сталин, глубоко подавленный крахом своей наступательной доктрины (помилуй бог, откуда она у него в 1941 году могла быть? — С.К.), обманутый и униженный (ого! — С.К.) Гитлером, впал в глубокую апатию, а 22 и 23 июня вообще беспробудно пьянствовал, не принимая никакого участия в делах управления государством.

Так вот, анализ журнала посещений И.В. Сталина показывает, что И.В. Сталин находился в своем кремлевском кабинете с раннего утра 22 июня 1941 года…»

Для «полного выяснения обстоятельств дела» Ю.А. Горьков приводит таблицу рабочих дней И.В. Сталина в июне 1941 года, из которой следует, что: 22 июня Сталин начал прием в 5.45 и закончил в 16.45, принимая людей 11 часов подряд!

23 июня, начав в 3.20, он закончил в 0.55 уже 24 июня, и в этот день, после отдыха Сталина, людской поток тек через его кабинет «всего» 5 часов 10 минут. Однако надо же было и с ситуацией более детально разобраться, подумать…

Зато 25 июня рабочий день Сталина составил все 24 часа! В этот день он принял 29 человек!

26 июня за 10 часов 35 минут было принято 24 человека, а 27 июня за 10 часов 05 минут — опять 29!

Вот так!

Генерал Горьков заключает:

«Думаю, теперь вопрос об исчезновении И.В. Сталина в первые дни войны можно считать решенным, поскольку официальный журнал регистрации посетителей его кабинета — источник не конъюнктурный. Этот документ строгой секретности не предназначался для публикации и может служить самым надежным источником сведений о лицах, посещавших сталинский кабинет».

Юрия Горькова никак не причислишь к «сталинистам» — его личное восприятие фигур Сталина и Берии недалеко ушло от тех образов, которые нам навязывают Антонов-Овсеенко, Волкогонов, Радзинский… Однако что касается документов, то тут генерал не подвел! За что ему и спасибо!

Что же до приводимых им выписок из «Журналов посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете», то эти выписки начинаются с 1 января 1935 года и заканчиваются 17 декабря 1945 года. К сожалению, поденные списки Ю. Горькова не полны — он оговаривается, что в них «выборочно указаны в основном имена посетителей кабинета Сталина, которые были непосредственно связаны с организацией обороны и боевых действий в период Великой Отечественной войны». И такая «селекция» позволяет, как я понимаю, отсечь большинство записей о Берии. Но — не все.

21 июня записи начинаются в 18.27 с прихода Молотова.

В 19.05 к Сталину и Молотову присоединились Ворошилов, Берия, Маленков, Вознесенский, Тимошенко, Кузнецов.

В 20.15 Тимошенко и Вознесенский ушли, и через 35 минут Тимошенко вернулся на полтора часа уже с Жуковым и

Буденным… Считается, что в это время обсуждалась Директива № 1, но что-то слишком долго «обсуждался» коротенький документ в двадцать строк… Ведь и до этого участники совещания говорили о чем-то почти полтора часа…

Так или иначе, после 22 часов 20 минут 21 июня 1941 года в сталинском кабинете кроме его хозяина осталось лишь три человека: Молотов, Ворошилов, и Берия. Вскоре Берия куда-то ненадолго отлучился и в 22.40 пришел опять.

В 23 часа Берия с Молотовым и Ворошиловым ушли, и Сталин остался один. Он, похоже, уже понимал, что его директивы последних дней армейцами исполнены из рук вон плохо. Но в данный момент он уже ничего изменить не мог, а отдохнуть надо было — следующий день обещал быть трудным.

Думаю, поспал в ту ночь и Берия, и по той же причине — отныне его и так плотный рабочий график на годы становился сверхплотным.

ДЕНЬ двадцать второго июня 1941 года начался с того, что в 5.45 в кабинет Сталина вошли Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков. В 7.30 пришел Маленков и ушел вместе с Берией в 9.20. Но в половине двенадцатого дня, когда в кабинете у Сталина оставался лишь Молотов, они опять появились вместе на полчаса. И до этого часто связанные общими задачами, Маленков и Берия теперь будут все теснее взаимодействовать все двенадцать последующих лет — до дня ареста Берии 26 июня 1953 года.

Полная же «фотография» первого рабочего военного дня Сталина, первого из тех 1418 дней, когда он нес невиданную ранее в истории ответственность за Россию, такова:

Молотов 5.45–12.05

Берия 5.45 — 9.20

Тимошенко 5.45 — 8.30

Мехлис 5.45 — 8.30

Жуков 5.45 — 8.30

Маленков 7.30— 9.20

Микоян 7.55 — 9.30

Каганович 8.00— 9.35

Ворошилов 8.00–10.15

Кузнецов (ЦК) 8.15 — 8.30

Димитров 8.40–10.40

Мануильский 8.40–10.40

Кузнецов 9.40–10.20

Микоян 9.50–10.30

Молотов 12.55–16.45

Ворошилов 11.40–12.05

Берия 11.30 — 12.00

Маленков 11.30–12.00

Ворошилов 12.30–16.45

Микоян 12.30–14.30

Вышинский 13.05–15.25

Шапошников 13.15–16.00

Тимошенко 14.00–16.00

Жуков 14.00–16.00

Ватутин 14.00–16.00

Кузнецов (ВМФ) 15.20–15.45

Кулик 15.30–16.00

Берия 16.25 — 16.45

Заметим: и в последний день мира, и в первый день войны последним, кто вышел из сталинского кабинета, был Берия. Вновь он появился в нем 23 июня — ровно через сутки минута в минуту и опять на двадцать минут.

В тот день, 23 июня, была образована Ставка Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР, и с того же 23 июня Берия вошел в число постоянных советников Ставки. Всего их было двенадцать: маршал Кулик, Мерецков, начальник ВВС Жигарев, Ватутин, начальник ПВО Воронов, Микоян, Каганович, Вознесенский, Жданов, Маленков, Мехлис и Берия.

С полночи в ночь с 23 на 24 июня Берия пробыл в сталинском кабинете более часа, а в последующие дни иногда оставался в нем то на три часа, то на полчаса, по нескольку раз в день.

А кабинет напоминал берег моря в бурю: на него накатывались и накатывались людские волны, но не захлестывали его, а откатывались вновь в море начавшейся войны. Между прочим, 24 июня, с 20.15 до 20.35, Сталин нашел время принять летчика-испытателя Степана Супруна, записавшегося на прием 23 июня! Супрун — в общем-то, хотя и известный, но достаточно рядовой военный. Однако Сталин не только нашел для него время, но и тут же дал «добро» его идее о формировании отборных авиационных полков из летчиков-испытателей.

И обо всем этом нам рассказали не мемуаристы и не писатели, а предельно сухой (фамилия, дата, время; фамилия, дата, время…) документ!

Вот так — достаточно было публикации документа, и обрушился огромный пласт лжи о «запое»-де Сталина. Хотя, если честно, было бы немудрено с горя и запить, обнаружив, как подвели Россию и ее вождя те, на кого надежды было больше всего, — военные! Это ведь для них Сталин и страна давали оружие, кадры, средства. Постоянно вникая в общие оборонные проблемы, проблемы чисто военные Сталин оставлял на военных, на профессионалов.