Агерский лекарь - Наталья Караванова

Бела нетерпеливо развязала шнуровку, откинула кожаный клапан. Сразу поняла, что сумка принадлежала Хагру. Сверху, только достать, лежала шелковая сорочка чистого белого цвета. Сразу было видно, что ее ни разу не надевали и вообще редко разворачивали. А сейчас она лежала так, чтобы легче взять.

– Воины моего племени всегда держали белое под рукой. Это смертная одежда: в белом выходят на битву и в белое же заворачивают мертвецов.

Голос прозвучал столь явственно, что Белала вздрогнула и заозиралась в поисках разведчика. Хотя умом понимала, что после прямого выстрела в грудь выжить он никак не мог.

Она осторожно выложила сорочку на колени. Разворачивать не стала: если даже голос ей померещился, сказанное очень похоже на правду.

Ниже лежала еще сорочка. Ношеная-переношеная, темно-синей тонкой ткани.

– Эту сшила мать. Если бы вчера надел ее – выжил бы. На ней особая магия…

– Мне она не поможет, – вздохнула Бела.

– Отчего же. Возьми. Я теперь страж. Мне человеческая одежда не нужна.

Страж…

– Как Сухмет…

– В сумке еще есть фляга и сухари. Постарайся выжить, женщина. Чтобы ничего не было зря.

Бела встала, сделала шаг к выходу. Ей все еще не верилось, что она разговаривала сейчас с командиром разведчиков. При жизни он таким разговорчивым не был. А тело его так, должно быть, и лежит в башне. И Жосан там.

Да, в башню сходить придется. Хотя бы для того, чтобы заложить камнями тело разведчика: могилу копать будет нечем, а камней там много. Не надо, чтобы до него добрались падальщики.

Помимо фляги и сухарей в сумке была миска, ложка, одеяло и нож. И связка металлических бляшек, наверняка служивших магическими амулетами. И стержни из белого металла, те, которые орк использовал, когда пытался вернуть Сухмета. Еще было несколько писем, написанных на незнакомом языке явно женской рукой. Нераспечатанных. Бела их сожгла.

Что же, планы, кажется, сложились: посетить башню, а потом идти на побережье. Если и есть шанс покинуть остров – то только там. Даже если никто никогда больше не явится сюда из Междумирья, есть еще море. И корабли, которые могут тут проплывать. И может, где-то недалеко есть еще острова или даже материк. А значит, надо быть там, на берегу. Ждать своего часа и искать способ дать о себе знать.

Браслет Жосана все еще не желал поддаваться, и Бела не чувствовала магию. Как будто внезапно потеряла возможность видеть или слышать…

Зато приобрела привычку крутить его на руке, искать несуществующий замок…

Над рассветной Фиризой плыл тонкий туман. Берт шепотом бранился, помогая лекарю из отряда разведчиков накладывать повязки: почти все, кому удалось выбраться из храма живыми, были ранены. Всего двадцать человек. Меньше половины из тех, что вышли три дня назад от Боруша. И неизвестно, где Ферг. Дальгерт помог вынести из горящего храма раненого Иштвана, но и сам, по наблюдению Берта, чувствовал себя неважно, то и дело начиная разминать, массировать ладонь левой руки. Но он ничего не говорил, и маг Равновесия с расспросами не лез. И без того было чем заняться.

А самое главное – вылазка не принесла удачи. Ничего не принесла, кроме бессмысленной потери тридцати бойцов. И Ферга.

Берт не стал высказывать вслух опрометчивых предположений, но на душе кошки все равно скребли. Куда он делся? Погиб?

В какой-то момент, когда медленно и мощно вдруг где-то в глубине начала разворачиваться магия, мастер Туули так и подумал. Но этот всплеск ничем не кончился: магия, достигнув пика, так же тихо и схлынула. И непонятно было, каких новостей ждать. Да и стоит ли.

Он всерьез думал уже отдать приказ возвращаться, но Даль тихо попросил подождать еще немного. И оказался прав.

Пожар захватил лишь одно крыло здания и вскоре погас, подавленный стихийным заклинанием, но из высоких окон продолжал исходить тонкий черный дым. Ферг появился из того самого окна, через которое несколько часов назад отряд вошел в храм Заточенных богов.

Берт вскочил с места, несколько человек последовали его примеру: Ферг осторожно нес на руках что-то завернутое в светлую ткань, и, когда подошел ближе, стало ясно, что это мальчик лет трех – совсем кроха.

– Ферг! Объяснитесь!

– Я освободил брандейца.

Мастер Туули на несколько мгновений потерял дар речи, затем тихим от ярости голосом спросил:

– Ты в своем уме? Как… ты вообще понял, что сейчас сказал? Или, может, ты знал, что так будет? Ты специально нас сюда заманил?

– Даль, подержи Лоранта. Он тихий мальчик. Плакать не станет…

Дальгерт молча принял на руки безучастного ко всему, полусонного мальчишку.

Ферг повернулся к Берту. Молча, легко.

– Я надеялся, что будет иначе.

– Ты мог его убить?

– Мог.

– И не убил.

– Не убил.

Берт ударил. Он вложил в этот удар всю силу и скорость, на которую был способен. Но его противник словно предвидел удар и ушел от него. Более того, он легко отвел летящий кулак, направляя противника немного в сторону, подставил подножку и через мгновение уже протягивал руку, предлагая Берту помощь. Тот предложения не принял. Крутанулся на месте, прямо на земле, не вставая, так, чтобы повалить Ферга в ту же грязь, в которой оказался сам. Прием удался, и вскоре Берт уже с наслаждением впечатал ему кулаком по скуле.

– Эй, хватит! – крикнул Даль.

Ферг собрался с силами и как-то смог не просто вывернуться, но и в полной мере ответить на удар. Продолжалась драка недолго: сразу несколько человек рискнули подойти к дерущимся магам и растащить их в стороны.

Ферг сплюнул кровь. Он продолжал молча смотреть на Берта, и тот не мог понять, чего от него ждут, если не продолжения драки.

А Дальгерт запоздало подумал: они оба маги. И, видимо, сильные. Что бы было, если бы они решили сейчас убить друг друга всерьез? Ведь, пожалуй, справились бы.

– Ладно, – сказал Берт. – Уходим. Встретимся с Ковачем – решим, что делать дальше.

– Дальше… – задумчиво сказал Ферг. – У тебя карта есть?

– Зачем?

– Тихо, тихо. Доставай карту.

Мастер Туули кивнул одному из своих магов, и вскоре перед Фергом была развернута довольно подробная карта Муреша, включая горные районы на правом берегу Тисы.

– Вот тут и тут – основные лагеря. Их три. С юга к ним ведут хорошие наезженные дороги, постоянно подходят обозы. Обрати внимание, этот район нашими разведчиками практически не обследовался. Вот здесь… по прямой линии маленькие горные крепости, они работают укрытием и временным лагерем еще для порядка восьмисот мурешских солдат. В них, как я понимаю, расположены кузницы и конюшни. Но нас в первую очередь интересуют вот эти отряды…

Он ногтем отмечал на карте все, что успел запомнить из видений, показанных Гарсаашем.

– Откуда новости?

– Брандеец, по его словам, войны с нами не желает и готов дать возможность армии отступить к границам. Он очень хотел, чтобы я сообщил эту новость всем, кому она может быть интересна.

– Мог обмануть.

– Мог.

– Тогда вся эта информация ничего не стоит.

– Он предлагал попробовать остаться и посмотреть, что будет.

– Я смотрю, вы многое успели обсудить…

– Успели, да не все.

– Если судить по карте, их силы превосходят наши раза в два.

– Сейчас они о нашей армии знают не меньше, чем мы – о них. Хаосит дал нам три дня на то, чтобы мы покинули их территорию.

– Ферг! – окликнул Дальгерт.

Обернулись оба.

– Лорант – твой сын?

– Да.

– Я думал, он старше… – задумчиво высказался Берт. – И ты знал, что мальчик в храме?

– Догадывался.

– Тогда почему молчал?

– Почему… мастер Туули, что бы ты сделал? Если бы я тебе три дня назад об этом сказал?

Берт двумя руками принялся тереть шею, а потом распорядился:

– Собираемся, уходим. Сейчас у нас еще больше причин торопиться. Так, мастер Ферг?

– Видимо, так.

Ферг шел как арестант – молча и немного отдельно от всех. Его такое положение вещей не заботило. Просто как будто времена внезапно замкнули круг, и он вернулся на четверть века назад. Тогда во всех тавернах Паннонии только и разговоров было, что о Князе Мертвецов. Каждый считал своим долгом шепнуть проклятие на его многострадальную шею. А судьбу, похоже, ложным именем не обманешь, и все присланное однажды долетает до цели.

Усталость минувшей ночи то накатывала, то отступала. День выдался теплый и безветренный, идти по светлому сосновому лесу было легко… если бы не ожидание опасности, которая может возникнуть откуда угодно. Гарсааш мог сказать правду, а мог и соврать. Зависит лишь от того, насколько это ему будет выгодно. Он шахматист, стратег – старается все продумать заранее, и если ему выгодно ради каких-то целей спасти жизнь нечаянному заложнику – он ее спасет. А если выгодно послать на смерть одного из своих лучших адептов – а в Боруше погиб явно один из лучших, – пошлет, не моргнув глазом.