Таинственная любовница - Виктория Холт

Что на меня нашло?

Я подошла к окну и открыла ставни. Из окна открывался вид на террасу и дальше, на реку. Мужчины в белых одеждах, закутанные в черные одеяния женщины. Караван верблюдов, входивший в город, пастух, гнавший трех овец. У него в руках был большой крючковатый посох, и он выглядел в точности как на картинке в Библии у тетушки Доркас. Река сверкала в лучах солнца, а высоко в небе — ослепительный белый свет, на который никто не осмеливался смотреть. Горячий воздух хлынул в комнату.

Потом с минарета донесся призыв муэдзина. И шум, и движение — все внезапно застыло, словно там, внизу, все обратилось в камень.

«Все дело в этом месте», — подумала я. Это страна тайн и загадок. Здесь может произойти все, что угодно. Я тосковала по зелени родных полей, по золотистому дроку, нежному ласковому юго-западному ветру, тихому дождю. Мне хотелось кинуться в объятья Доркас и Элисон, чтобы найти там утешение.

Я чувствовала себя тут одинокой и беззащитной. И зловещая тень подбиралась ко мне все ближе и ближе…

В моей душе всегда бушевали эмоции. Доркас часто говорила мне, что я слишком импульсивна. «Ты делаешь поспешные выводы, — слышала я голос Элисон. — Ты представляешь некую драматическую ситуацию, а потом пытаешься все под нее подогнать. Не следует так поступать».

Элисон была права.

«Посмотри на все это объективно, — продолжала Элисон. — Оцени обстоятельства. Взгляни на самое плохое в реально сложившейся ситуации, а не в той, что ты придумала. А потом решай, что можно сделать в этих обстоятельствах».

Я ревнива, сказала я себе. Я люблю Тибальта со страстью собственницы. Хочу, чтобы он принадлежал только мне. Не желаю делить его ни с кем и ни с чем — даже с его профессией. Я пыталась стать знатоком в этой области. С самого детства, с того самого момента, как влюбилась в Тибальта, я заинтересовалась этой наукой. Но я всего лишь любитель, и меня не примут на равных в кругу этих людей, которые считаются самыми лучшими в своем деле. Я ревную, потому что он проводит на раскопках гораздо больше времени, чем со мной.

Это все — логично и разумно. Но я кое-чего не учла. Я услышала голос Табиты. «Слишком поздно, Тибальт, слишком поздно…» И потом, я ведь читала письмо, которое написал сэр Ральф. В нем предлагалась взятка за то, что он женится на его дочери. Четверть миллиона фунтов в случае, если он это сделает. Деньги были переданы. Теперь они находятся в безопасности, в надежных руках, у людей, которые разумно используют их, чтобы можно было продолжать исследования. А Табита стала свободной. Я отслужила свою службу.

О нет! Это нелепо! Многие люди женятся ради денег. Многие любят одну женщину, а женятся на другой. Но они же не идут на убийство!

Вот! Я должна была посмотреть правде в глаза. Действительно, могу ли я подозревать Тибальта и Табиту в этом преступлении? Конечно, нет! Табита была так добра ко мне. Я вспоминала, как она жалела меня, когда я была вынуждена работать на леди Бодриан. Она давала мне книги, помогала учиться. Как я могу подозревать ее? А Тибальт? Я думала о нашем браке, о нашей любви и страсти. Он не мог так притворяться, правда? Правда, он не был таким страстным и пылким, так безоглядно влюбленным, как я. Но я принимала это за разницу в наших темпераментах. Но так ли это? Что я знала о Табите? Что я знала о Тибальте?

Я снова и снова прокручивала в голове все эти злые мысли. Я унаследовала страхи Теодосии. Теперь я понимала, что она чувствовала, когда слушала прорицателя. Теперь я поняла всю глубину охватившего ее ужаса.

Мы приехали в незнакомую страну. Страну тайн, страшных верований, где боги, казалось, только и делали, что насылали кары, мстили своим обидчикам или награждали угодных. То, что казалось дома таким нелепым, здесь выглядело вполне правдоподобным. Дурные предчувствия Теодосии, как оказалось, имели под собой основания. А как насчет моих? Я не могла находиться в комнате. Пойду, посижу на балконе. Спускаясь вниз, я встретила Табиту, она поднималась в свою комнату.

— О Джудит, здравствуйте, — произнесла она. — Где вы были? Я вас искала.

— Прогулялась до базара и обратно. Было очень жарко.

— Наверное, я пропустила вас. Я тоже была там. Знаете, что мне на сей раз сказал прорицатель? «У вас скоро появится жених. Ждать осталось недолго». Так что видите, мне улыбается фортуна.

— Значит, вас не преследует черная летучая мышь?

— Нет. Муж — ни больше ни меньше!

— Должна ли я поздравить вас… обоих? Кто он, будущий?..

Табита рассмеялась, опустила глаза, и сказала:

— Пока преждевременно говорить об этом. Мне еще никто не делал предложения. Вероятно, все впереди.

Она едва заметно улыбнулась и пошла к себе.

Меня начала бить дрожь, как там, в храме. Я вышла на раскаленный балкон, но мне по-прежнему было холодно, и я не переставала дрожать.

Я ничего не сказала Тибальту о письме — просто спрятала его в маленькую шкатулку из расшитой кожи, которую не так давно купила у Ясмин. Потом, починив портфель, сложила все бумаги.

Леопольд Хардинг пришел попрощаться. Он сказал, что уже и так задержался дольше, чем предполагал.

— Я в восхищении от того, что встретился со всеми вами. Наши беседы были такими интересными! Мне нелегко расставаться с вами.

Тибальт сказал, что он обязательно должен навестить нас в Англии.

— Ловлю вас на слове, — последовал ответ.

Решено было провести совещание в гостинице. Я поняла, что деньги, выделенные на эту экспедицию, подходили к концу и следовало решить, продолжать ли работу дальше.

Тибальт очень волновался. Он боялся, что все проголосуют за то, чтобы прекратить работу, с чем он не мог смириться.

— Остановиться сейчас, на этом этапе, будет совершенно неразумно, — сказал он. — Это же случилось и с моим отцом. Тут произошел несчастный случай, но это могло случиться где угодно. Это — абсурдные слухи.

Он ушел в гостиницу вместе с Теренсом и другими членами экспедиции. Без них во дворце было как-то особенно тихо.

Один из слуг пришел сказать мне, что рабочий с раскопок хотел бы увидеться со мной. Он поранился и нуждался в том, чтобы я обработала его рану моим, уже ставшим знаменитым, снадобьем. Спустившись во двор, я увидела, что это тот самый молодой человек, которого я перевязывала раньше. Тот, который был любовником Ясмин.

На его руке была царапина, которая немного кровоточила. Я велела ему войти. Рана оказалась легкой, так что вполне вероятно, он специально нанес ее. Похоже, ему нужно было сказать мне нечто важное.

— Ясмин никогда не вернется, — сказал он, — Ясмин умерла. Ясмин бросили в реку.